Лица мужчин, освещенные снизу, выглядели неестественно. Говорили мало. Вместо этого они устало и зачарованно наблюдали за языками пламени.

Наконец к кругу присоединился Слиппер; он тяжело дышал, словно после бега. Фаранги подвинулись, чтобы дать ему место, но Патан и погонщик не пошевелились. Слиппер несколько раз крякнул, несколько раз вздохнул, наконец сел, скрестив толстые ноги. Он протянул пухлые руки к огню и стал энергично тереть одну о другую.

— Так, так! — моргнул он. — Какой приятный вечер!

Если бы не было Слиппера, то остальные могли бы весь вечер молча смотреть друг на друга, но высокий голос евнуха делал тишину невозможной. Он поворачивался от одного человека к другому со счастливым выражением лица, задавал вежливые вопросы и кивал с открытым ртом, словно удивлялся ответам. Когда кто-то делал какое-то замечание, Слиппер смотрел на остальных, давая всем возможность ответить, словно аукционист, предлагающий делать ставки. Когда высказывались все, он легко и счастливо вздыхал.

Вскоре Джеральдо начал рассказывать о проститутках Макао.

— Они крошечные, как куклы! Я отправился к одной и, клянусь, ее calha оказалась не больше, чем горлышко винной бутылки. Клянусь, я едва смог засунуть туда мизинец!

— Кажется, такой размер для тебя идеально подходит! — сказал Да Гама.

— Как раз наоборот. Она чуть не лишилась чувств, когда увидела мой член. Ей пришлось раскрывать себя большими пальцами, чтобы принять меня. Когда она сидела на мне, я думал, что разорву ее пополам. А как она работала ртом! Мадонна!

Маленькие глазки Слиппера блестели, и он кончиком языка проводил по губам.

— Ты должен позволить мне как-нибудь тебя вымыть. Это нравится многим мужчинам, — сказал он.

Громкий смех прекратился, и все посмотрели на Джеральдо, ожидая его ответа.

— Очень мило с твоей стороны предложить это, — сказал Джеральдо.

Другие, зная, что им предстоит еще много дней путешествовать вместе с евнухом и молодым фарангом, скрыли усмешки.

— Тебе следует отправиться в Макао, Деога, — сказал Джеральдо Да Гаме. — Там, если у тебя есть один риал, ты можешь купить дюжину проституток.

— Если бы у меня было сорок тысяч риалов, я купил бы профессиональную танцовщицу, — ответил Да Гама и кивнул в направлении комнаты Майи. — Эту, и никакую другую, — Да Гама обвел взглядом остальных. — По у меня их нет, поэтому и покупать не стану. Кроме того, она так молода, чтобы могла бы быть моей дочерью. Даже моей внучкой. Я мечтаю найти пуховую постель и милую толстую айю.

— И что тебя останавливает, дядя? — сочувственно спросил Слиппер.

Да Гама нахмурился. Он не любил притворную жалость, в особенности от тех, кого считал ниже себя.

— Что останавливает каждого из нас, сеньор евнух? Ничто, кроме денег. Золото проходит у меня сквозь пальцы, как вода. Как и все, я беден. Все, за исключением этого парня, — он уныло кивнул на Патана.

Патан прищурился:

— Если ты хочешь денег, друг мой, то тебе нужно только попросить. Я многое тебе должен.

— Ты мне ничего не должен. Во всяком случае — не деньги. Это было бы слишком легко, — ответил Да Гама. — Когда-нибудь я, не исключено, попрошу об одолжении.

Патан торжественно поднес сложенные ладони ко лбу.

Погонщик откашлялся.

— Ты хочешь денег? — спросил он. — Просто найди Паутину Ручи. Говорят, ее спрятал один фаранг, где-то неподалеку отсюда. Поэтому, возможно, другому фарангу больше повезет в поисках. Может, фаранг догадается, где лучше искать.

Слиппер очень нехорошо посмотрел на погонщика.

— Что такое Паутина Ручи? — спросил Джеральдо.

У погонщика заблестели глаза.

— Когда наш султан женился, пусть Аллах упокоит его душу, Братство мукхунни заказало для него подарок на свадьбу, — погонщик посмотрел на Слиппера, словно ожидая подтверждения, но Слиппер ничего не сказал. — Действительно, что еще евнухам делать со своими деньгами? У них нет семей, нет расходов. Говорю вам: они используют богатство, чтобы покупать власть. Паутина Ручи была бакшишем для султана. Это свадебный головной убор — сетка из бриллиантов и жемчужин размером с гальку.

— Такие большие бриллианты? — у Джеральдо округлились глаза.

Лицо погонщика светилось в отблесках костра.

— Все, кто ее видел, восхищались. Ювелир назвал подарок Паутина Ручи, или Сияющая Паутина. Затем она вдруг исчезла.

— Что с ней случилось? — спросил Джеральдо.

— Никто не знает. Мукхунни сглупили: они доверили переправку ее в Биджапур одному специалисту по заключению сделок. Проклятому фарангу. Он так и не прибыл к месту назначения, и Паутина Ручи исчезла. Евнухи ищут ее уже пятнадцать лет, и все безуспешно.

Костер затрещал, а за спинами мужчин во сне застонал слон.

— Если верить рассказам, то, может, и так, — мягко сказал Патан.

Слиппер вытянул вперед руки, ладонями к собравшимся:

— Паутина на самом деле существовала. Я сам держал ее этими руками. Тогда они не были такими пухлыми, — евнух вздохнул. — Если хотите знать, я был одним из трех братьев, которые должны были забрать Паутину. Мы тайно отправились в дом фаранга. В ту ночь дом повергся нападению. Мы слышали крики. Один из нас отправился за стражей, но разбойники уже сбежали к тому времени, как появились охранники. Фаранг был мертв, а Путина исчезла. Наше Братство забрало его сына, но жена с дочерью сбежали в джунгли. Мы так и не выяснили, куда они отправились. И, конечно, мы так никогда и не нашли Паутину.

— Но тогда в чем же тайна? Ее забрали разбойники.

Лицо Слиппера неожиданно потемнело.

— Нет, они ее не получили. Они думали, что подарок все еще находится у Братства. Мы поймали одного или двух и убедили их нам все рассказать.

— Братство хорошо известно своим умением убеждать, — сухо заметил Патан.

— Но если разбойники ее не взяли, что с ней случилось? Скорей всего, к этому времени головной убор уже разобрали на части и камни продали по отдельности, — заметил Джеральдо.

— Нет, — сказал Слиппер. — Вещь слишком красивая для этого. Разрушить ее значило бы разбить сердце, — он поднес пухлые руки к огню, словно они очень замерзли. — Мы думаем, что фаранг ее спрятал или отдал жене, чтобы она спрятала. Мы уже много лет ищем эту вещь, — его маленькие глазки засверкали. — По она слишком красивая. Она не может прятаться вечно.

Да Гама рассмеялся. Костер затухал, и сто лицо уже частично находилось в тени.

— Паутину искали многие, Джеральдо. Это приятный отдых. Несколько лет назад я сам искал ее в тех джунглях. И почему мне не повезло?

— А ты что-нибудь нашел? — спросил Джеральдо.

Ответом ему было молчание Да Гамы.

— Когда-нибудь кто-то найдет ее, — сказал Слиппер так, словно разговаривал сам с собой.

— Если эта вещь когда-то на самом деле существовала, — вставил Патан.

— Я же сказал, что держал ее в руках, — заявил Слиппер.

Патан посмотрел на евнуха, не поворачивая головы.

— Да. Это ты так сказал.

Слиппер уставился на него, потом встал, крякнув.

— Мне пора спать.

Он поклонился всем, за исключением Патана, и отправился в тень. Другие последовали за ним. Остались только Патан и Джеральдо. Они смотрели на горячие угли и слабые язычки пламени.

— Ты ему не веришь? — спросил Джеральдо у Патана, когда Слиппер уже не мог их слышать.

Патан пожал плечами:

— Я не верю ничему, что говорят евнухи. Ничему, никогда.

Джеральдо молча обдумал услышанное. Наконец он встал и поклонился, собираясь уйти.

— Эта женщина из фарангов… — вдруг заговорил Патан. — Твоя сестра?

Джеральдо взглянул на него.

— Нет, кузина.

Серьезные глаза Патана прямо смотрели в глаза Джеральдо.

— Ты считаешь ее привлекательной?

— Некоторые считают ее такой.

Джеральдо ждал, но Патан больше ничего не сказал. Джеральдо не удосужился снова поклониться.

* * *

На следующее утро Люсинда с треском распахнула дверь дхармсалы. Она ожидала найти Слиппера храпящим под дверью, как и обычно, но там оказался только завтрак. Его поставил на крыльцо один из людей Патана. Люсинда подумала, что дождь, который шел прошлой ночью, вероятно, заставил евнуха уйти.