Мария Ветрова - Наперегонки с судьбой

— Да все я понимаю! — Настя неуверенно посмотрела на Павла. — Просто… так внезапно все! Только размечталась и тут же — бабах! Швабру в руки и — вперед!

— Ты стричь умеешь?

— Нет.

— А массаж делать? Или программы индивидуальных тренировок составлять?

— Нет!

— А что ты умеешь?

— Рисовать!

— Очень ценно, особенно в салоне красоты.

— Ах, вот как? — Настя прищурилась и сердито посмотрела на Павла. — Знаешь что? Давай поспорим, что через месяц я уже не буду здесь уборщицей?

— Думаешь, уволят?..

— Ну вот… А Мэричка говорила, что ты добрый и хороший…

— Я действительно добрый и хороший! И я тебя, если ты так решила, не дразню, а разжигаю в тебе азарт! Так что согласен, спорим!

Суровая баба Дуня, появившаяся минутой позже в кафе, прямо-таки рот открыла от возмущения, не в силах произнести ни слова при виде подобной наглости со стороны своей напарницы.

Подумать только! Эта бессовестная девчонка мало того, что распивает, словно барыня, кофе с каким-то парнем, так она еще и за руку его держит на виду у всех, еще и хохочет чуть ли не во всю глотку, привлекая к своей персоне внимание богатых дамочек, которых подобное поведение обслуживающего персонала особенно возмущает.

Баба Дуня решительно двинулась к столику, за которым сидели Настя с Павлом, с твердым намерением пресечь это безобразие.

Но этому не суждено было осуществиться. Эта быстроглазая хитрюга, видимо, заметила ее раньше, и не успела баба Дуня и шага сделать в их сторону, как их обоих словно ветром сдуло.

— Ну погоди, доберусь я до тебя! — сердито пробормотала баба Дуня и на всякий случай провела пальцем по ближайшему к ней плафону: наверняка пылищи полно… К ее немалому разочарованию, никакой пылищи на плафоне не оказалось. И пол, чисто вымытый и насухо вытертый, сиял, как никогда, отражая разноцветные огоньки фонариков.

Баба Дуня вынуждена была признаться (конечно, исключительно самой себе), что работать девчонка, похоже, умеет, не ленится. Впрочем, окончательный вывод о старательности своей юной напарницы она отложила на вечер. «Вот кончится день, тогда и посмотрим, — решила баба Дуня. — Поначалу-то любая новая метла чисто метет!..»

Первые признаки усталости Настя ощутила, пожалуй, только к обеду. И тут же обнаружила местечко, в котором можно было чуточку отдохнуть, не привлекая к себе ничьего внимания: за тем самым розовым кустом, возле которого утром ее так перепуган Либидовский. Местечко оказалось просто классным! Потому что никому из посетителей кафе не видимая Настя сама могла их всех отлично видеть. Очень существенное преимущество для девушки, обладающей столь неуемной любознательностью, как она!

Кроме того, ведь это просто замечательно, пусть пока и в качестве наблюдателя, все-таки поучаствовать в здешней жизни… Вот только Лизу жаль! Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что разговор у нее с этим ее Левой не из легких. Ну ничего: если то, что они с Настей задумали, получится, этой стерве Миле (да и Лизиному Левушке тоже) мало не покажется!..

Но в данный момент Настю гораздо больше интересовало, о чем так оживленно разговаривают те самые клиентки, которых Лиза назвала постоянными. Девушка сосредоточилась и постаралась припомнить, какую из этих красавиц как зовут. Выходило, что пока она запомнила двоих: жену бандита Шурочку и редакторшу Валерию.

Неведомая, значит, загадочная жизнь, совсем не похожая на все, что ей было известно до сих пор, жизнь, словно расцвеченная праздничными разноцветными огнями, манила и притягивала. Но с каким-то трепетом разглядывая из своего укрытия этих женщин, Настя всем своим существом ощущала ту пропасть, которая лежит между ними и ею… И уже где-то в самых глубинах ее души зарождалось упрямое желание эту пропасть преодолеть, желание почти неосознанное, но от этого не менее сильное… Настя была бы немало разочарована, заполучи она возможность не только видеть четверых красоток, неторопливо прихлебывающих свой кофе, но и слышать.

Как раз в этот момент Шурочка, миловидная блондинка с широко распахнутыми глазами, делилась с подругами впечатлением, полученным несколько минут назад.

— В общем, учтите, девочки: этот медовый массаж — просто ужас. Я орала так… Ну такая боль, сильнее, чем когда рожаешь!..

— Откуда ты знаешь, если ни разу не рожала? — Валерия презрительно скривила губы, не отрываясь от журнала, который пристально изучала уже минут двадцать.

— Мне так сказали…

— Надо же, ей так сказали!..

Валерия покачала головой, а Аглая решила разрядить обстановку, которая неизменно становилась напряженной, стоило только подругам собраться за одним столиком.

— А я, когда рожала, — улыбнулась она, — даже не пикнула ни разу.

Но Валерия сегодня явно была настроена агрессивно, поскольку и ей тоже не спустила:

— Еще бы ты пикнула под наркозом! Забыла уже, как хвасталась, что укол стоил две тысячи баксов?..

— Так что там насчет медового массажа? — поморщилась Людмила, которая, будучи весьма деловой женщиной, а не простой женой «известного телевизионщика», приходила сюда, в кафе, именно отдыхать, а не выяснять отношения. Поскольку дела не отпускали ее практически нигде, включая салон с его бурной и далеко не всеми правильно понимаемой жизнью…

— Так я и говорю, — надула губки Шурочка. — Ну, намазывают медом твой целлюлит. Все подсыхает… А массажист — ка-ак дернет!

— Что дернет? — Людмила прищурилась и в упор посмотрела на Шурочку.

— Руку, конечно!

— А потом ногу, голову, — не выдержав, захихикала Аглая.

— …Такое ощущение, что вместе с целлюлитом с тебя сдирают кожу, — завершила наконец Шурочка свое душещипательное повествование..

— И они еще платят за эту пытку деньги! — вздохнула Валерия, так и не оторвавшаяся от журнала. — Есть надо меньше и не будет никакого целлюлита!

— Дело совсем даже не в еде, — мягко возразила Аглая. — Вот у мужиков никакого целлюлита вообще не бывает.

— Лично мне, — Валерия наконец оторвалась от чтения, — плевать, что там у них бывает или не бывает. Главное, чтоб деньги были, а остальное приложится!..

С трудом отведя глаза от красоток, Настя глянула на столик, за которым еще недавно сидели Лиза со своим женихом: столик был пуст. Девушка поспешно поднялась на ноги и с беспокойством взглянула на ту часть холла, которая просматривалась из-за розового куста. То, что она увидела, означало лишь одно: Лиза успешно приступила к осуществлению их плана!

Именно в этот момент она вела к парикмахерскому залу растерянно улыбающегося невысокого мужчину с небольшой лысиной, аккуратным брюшком и весело поблескивающими глазками. Его вполне можно было назвать коротышкой, но дорогой костюм и мобильник, который словно навечно прирос к руке и к уху, придавали ему солидность. Настя узнала в нем того самого «сопровождающего» Милы, который миновавшим утром ухитрился на ходу ласково подмигнуть ей и улыбнуться, ни на секунду не прекращая телефонного разговора…

— Значит, вас зовут Боб… А меня — Лиза! И вы собираетесь просто так целых двадцать минут ждать вашу жену? Тоска! Да я вас за это время так постригу…

— Издеваетесь, да? — весело глядя на нее, мужчина провел рукой по своей обширной лысине.

— Я? Над вами?! Ни боже мой!.. Давайте для начала помоем головку… Неужели мы с вами не найдем, чем заняться эти двадцать минут?..

Лиза кокетливо улыбнулась, продолжая увлекать за собой Боба, и он не заметил, как очутился в кресле возле мойки, почти спеленутый то ли полотенцем, то ли чехлом. А ловкие руки девушки уже вовсю порхали над его головой.

— Головку опускайте вот сюда… Удобно?.. Ну вот, вот так… Не горячо? — Голос у нее оказался такой нежный и воркующий, словно в кресле сидел не он, Боб, а, как минимум, очаровательный годовалый малыш… — Так вам не горячо?..

— Приятно! — Он улыбнулся Лизе, с интересом разглядывая ее миловидную мордашку.

— А почему вы — Боб?

— Ну, я же такой круглый… У вас, Лизочка, удивительно нежные руки! Никогда не испытывал ничего подобного…

Неизвестно, что ответила бы ему девушка, если бы телефон Боба не зазвонил в очередной раз. Послушав трубку несколько секунд, он смущенно глянул на Лизу, вытиравшую ему голову.