— В сметане! Ассистенты не требуются, всем оставаться на местах!
Настя знала, о чем говорила: ежики были из тех блюд, которые они с мамой считали ее фирменными не только из-за вкусовых особенностей Настиного приготовления, но и благодаря молниеносной скорости, с которой она их делала.
И спустя двадцать минут она, как и обещала, внесла в гостиную готовое, да еще уложенное с затейливостью японской икебаны, блюдо. И, разумеется, не преминула воспользоваться всеобщим изумлением, чтобы сесть рядом с Пашей.
— Павлик, — она слегка толкнула в бок увлеченно жующего доктора. — Я сегодня сделала одиннадцать звонков!
— Кому? — Он уставился на Настю, явно ничего не понимая.
— Как кому? По списку, который ты мне дал.
— А!.. И как?
— Пока не очень. Представляешь, все Петровы почему-то страшно легкомысленные! Принимают меня неизвестно за кого: в первую очередь интересуются, что я делаю сегодня вечером…
— Это не фамильное качество Петровых, — ухмыльнулся Павел. — Все мужики такие.
— Кроме Ветровых? — Настя кокетливо прищурилась.
— Ты что, хочешь, чтобы и я тебе свидание назначил?
— Обмечталась…
Честно говоря, делать вид, что это она так шутит, Насте совсем не хотелось. И она уже было собралась продолжить этот очень интересный для нее разговор, но поневоле отвлеклась на Кедыча: обычно весьма мягко и тихо разговаривающий, он громче обычного, и, как показалось Насте, весьма мрачно заявил: «Спасибо, здорово ты мне удружил!»
Реплика адресовалась Дону Антонио. И теперь Настя припомнила, что вроде бы в прошлый раз Кедыч и Дон разговаривали о каком-то подвале, из которого Кедыча несправедливо выперли. То ли он ремонт там сделал, то ли с группой молодых ребят на гитарах репетировал… А точнее, и то, и другое…
— А что? — Дон Антонио недоуменно воззрился на друга. — Твой подвал свободен, можешь вселяться: никто на него больше не покусится…
— Ага, — зло усмехнулся Кедыч.
— Да в чем дело-то?
— В том, что выселил ты не тех, кого надо, и не из того подвала!
— Я?! — Дон Антонио резко отложил гитару. — Вот что, Кедыч, запомни: я никогда и ничего не путаю! Ты сам написал адрес, собственной рукой, и жаловался на отморозков, которые вас оттуда вышвырнули… Сейчас!
Дотянувшись до своей барсетки, Антонио вынул из нее основательно помятую записку.
— Смотри! Твоя рука?
— Моя… — Кедыч растерянно обвел глазами застолье.
Неясная тревога шевельнулась в глубине души Насти, заставив почти забыть про Павла. Незнакомые интонации появились не только в голосе Кедыча, но и Дона Антонио, и определить их девушка не могла, хотя именно они-то и насторожили ее.
— В чем же дело? — Антонио бросал теперь слова сквозь зубы. — Заказ выполнен грамотно! По всей форме и в срок: Пролетарская, четыре, корпус два, подъезд три…
— Дон, ты что?! — Кедыч поднялся из-за стола. — Не четыре, а семь! Это у меня семерка такая…
— Ну, мой дорогой, — хмыкнул Антонио. — С таким почерком только приговор подписывать!
— Ты даешь… — Кедыч покачал головой. — Ребят ни за что побили…
— Побили — не убили. Заселяйся, обратно они не придут.
— Но… Это же не наш подвал!
— Не будь занудой, — Дон Антонио резко поднялся и, выйдя из-за стола, прошелся по комнате. — И без тебя на душе погано.
— Я могу чем-нибудь помочь? — нахмурился Кедыч.
— Пулемет крупнокалиберный есть?.. Тогда не можешь.
Телефонный звонок, прозвучавший в ее комнате, заставил Настю оторваться от этого захватывающего разговора, напомнившего, между прочим, ее подозрения, закравшиеся при знакомстве с Доном Антонио. «Все-таки он и вправду бандит, — она нехотя поднялась из-за стола и направилась к телефону. — А Мария Петровна такая добрая и… наивная, она просто не догадывается…»
— Алло?
— Простите, — голос в трубке принадлежал явно молодой девице. — Павел случайно не у вас?
— Кто его спрашивает? — Настя мгновенно забыла про Дона Антонио.
— Настя.
— Какая Настя?!
— А что, у него их несколько? — хмыкнула девица.
— Нет, я — одна-единственная!
— Вы?
Настя уже набрала в грудь воздуха, чтобы достойно ответить этой нахалке, когда трубка выскочила из ее рук… Укоризненный взгляд Павла заставил Настю вспыхнуть и опустить глаза.
— Привет, это я… — Он, видимо, принципиально, развернулся к ней спиной вместе с телефоном. Уж не надеется ли он, что она уйдет и не станет слушать? Фигушки!
— Да… тоже Настя. Что я могу сказать? Сам возмущен!.. Да нет, не слабоумная, это просто недостаток воспитания. Извини еще раз… Так что случилось?
Он покосился на Настю.
— Да, слушаю… В какой?.. И что с ним?.. Ладно, завтра сам разберусь… Пока!
Вот теперь, как поняла Настя, и наступил час расплаты! Закусив губу, она опустила голову, готовая услышать и даже «проглотить» все, что угодно… Но Павел, вместо того чтобы отругать ее как она того и заслуживала, вздохнул и направился в гостиную.
— Капитан в больнице… — дождавшись паузы в довольно бурном разговоре, охватившем уже все застолье, сообщил он. — Что случилось — не знаю, но лежит в травматологии.
Стоя в глубине своей комнаты, Настя слышала, как с ужасом ахнула Снежана.
«Второй четверг подряд не везет, — подумала она. — Что-нибудь да случается…»
Подавленная этой мыслью, она даже почти спокойно восприняла тот факт, что Павел не стал возвращаться к столу, а молча развернувшись, шагнул в сторону балкона. Наверное, не хочет ее видеть… И не стоит обижаться по этому поводу… Сама виновата. Ну кто ее, дуру, за язык тянул?!
Настя не знала, сколько времени провела вот так — стоя посреди комнаты.
Она слышала, как один за другим расходились гости. Разумеется, первой умчалась едва ли не плачущая Ромашка… Слышала звон посуды, которую сама Мария Петровна неспешно убирала со стола.
Потом ей показалось, что на балконе стало светлее. Подойдя поближе, она убедилась, что не ошиблась: в комнате Павла, до этого темной, вспыхнул свет.
Промаявшись еще несколько минут, Настя наконец решилась и выскользнула на балкон. Подкравшись на цыпочках к Пашиной двери, она заглянула внутрь. Как и следовало ожидать, этот «хронический отличник» сидел на своем широченном диване, обложившись со всех сторон тетрадями и книжками…
Глубоко вдохнув в себя воздух, словно она собиралась нырять, Настя тихо поскреблась.
— Извини, пожалуйста, я больше не буду…
— Чего не будешь? — Он не только не пригласил ее войти, но и не посмотрел в Настину сторону.
— Ну… Так по телефону отвечать.
— А больше и не надо.
— Идиотский ответ! — Чувство вины тут же покинуло Настю. — Терпеть не могу!
— Почему? — Он внимательно склонился над какой-то книжкой.
— Потому что это нелогично!
— Никогда не задумывался… Но так говорят.
— Мало ли всяких глупостей с языка на язык прыгает?!
— Слушай, ты вроде извиняться пришла, — равнодушно усмехнулся он, — а сама наезжаешь.
Настя мгновенно сникла.
— А ты… Ничего больше не хочешь мне сказать? Она с надеждой прижалась носом к балконному стеклу: а вдруг Паша ее все-таки позовет?!
— Хочу, — кивнул он головой. — Спокойной ночи! Едва не заплакав, Настя покорно отозвалась:
— Спокойной ночи… — и, понурившись, отправилась спать.
11
— Перерыв в клиентках? — увидев Лизу за одним из столиков кафе, Настя решительно выключила пылесос. — Представляешь, день только начался, а я уже устала, — пожаловалась она.
Лиза перевернула очередную страницу яркого журнала, лежащего возле ее чашки кофе, и посмотрела на подругу с сочувствием.
— Садись, трудяга… Тем более что бабы Дуни не видно, ворчать на тебя некому. Где, кстати, она?
— В поликлинику на весь день отпросилась… Слушай, что расскажу! Я сегодня с утра дозвонилась по одному из тех телефонов, которые Паша принес.
— По каким?
— Ты что, забыла? Я же отца ищу!
— А-а-а… Ну да. И что?
— Представляешь, совпало! Про Лихославль знает и уехал оттуда как раз в год моего рождения… Спрашиваю, как маму звали, а он отвечает: «Маша»… Странно!