— А мне определишь? А то у меня от некоторых кремов прыщи сразу идут!
— Мариш, это не от кремов, а от пирожных и конфет, ты же их столько поглощаешь…
— Я без этого не могу! Когда сладкого нет, мне сразу грустно становится…
— А ты попробуй, сначала будет трудно, потом привыкнешь!
— Не, не хочу… Зачем? В жизни и так немного радостей… Хорошо тебе, ты сладкого не любишь, потому и выглядишь так!
— Как это не люблю? — Настя искренне удивилась. — Да я целый торт за один раз съесть могу! Но ведь приходится выбирать… Недаром французы говорят, хочешь быть красивой — страдай!
— Вот пусть французы и страдают, а я лучше буду веселой и прыщавой, чем… Ой, мамочки, кто это?!
— Где?!
Настя вслед за Маринкой уставилась на входную дверь и облегченно вздохнула:
— Тьфу ты! Напугала как… кто… Славин, не видишь, что ли? Так вот, насчет прыщей…
— Ой, Настька, что делать, а? Знала бы, что он здесь будет, фотокарточку бы его из дома принесла!
— Зачем?
— Ну как зачем? Автограф взять! — Девушка побледнела от волнения и едва не уронила лейку, из которой только что поливала цветы. — Ой, я просто фанатею от него! И чего ты с таким видом смотришь? Знаешь, сколько стоят билеты на его концерты?..
— Не знаю, но мне все равно…
— Сто пятьдесят рублей самые дешевые!.. Ой, Насть, он… ей-богу, это он тебе…
— Ну и фиг с ним…
— Ой… правда, что ли, тебе?.. воздушный поцелуй… нет, не может быть… Ты с ним что, знакома?!
— Знакома… мимолетно.
— И так спокойно об этом говоришь? И что?
— И ничего…
— Ты же не хочешь сказать, что он «этот»… Не верю! У нас все девчонки от него…
— Он не «этот». Просто я ни от кого не фанатею, вот и все!
— Да?.. — Марина разочарованно посмотрела на Настю, но через мгновение снова схватила ее за руку:
— Ой, Насть, он, кажется, в кафе двинул… Где швабра? Я сейчас там пол протру… А ты цветочки польешь! Ну, Настенька, мне же неудобно одной там возиться, еще подумает, что специально…
— Так ведь и правда специально, — усмехнулась Настя, но, посмотрев на огорченное Маринкино личико, махнула рукой и взялась на лейку:
— Ладно уж, пошли… фанатка.
Что касается Славина, он, как обычно, если ему приходилось подолгу сидеть на месте, испытывал муки. Впрочем, «подолгу» для него было понятием отнюдь не растяжимым. Но время, как известно, в разных обстоятельствах течет по-разному! Андрею в обществе двух своих «опекунш», Валерии и Людмилы, вполне хватило бы и двух минут. Но дело есть дело… Скольким он на самом деле обязан той же Людмиле, Славин не только прекрасно знал, но и не забывал никогда. Да и она разве даст забыть?.. И тяжело вздохнув, Славин, слушая вполуха разговор дам, взял реванш: подмигнул Насте. Ничуть не сомневаясь, что восторга со стороны его собеседниц это не вызовет…
— Лер, ты меня не слушаешь! — Людмила резко поставила кофейную чашечку на блюдце.
— Неправда, я вся внимание.
— Я все-таки повторю: итак, этот очерк мы запускаем у тебя в журнале. Конечно, с фотоснимками. Кстати, у Андрюши сейчас выходит совершенно убойный клип!
— Ну, Людочка, это не наш формат. Сообрази: кто его публика? Четырнадцатилетние девчонки! А нас читают стильные и независимые дамы, которым нужен мачо типа Иглесиаса, каким он был лет пятнадцать назад… Ну, скажем, Башмет…
— Башмет — это, конечно, круто. Но мне-то он — никто, а этого я продвигаю…
— Зачем?
— Не поняла… Андрей, перестань крутиться на стуле! Уже перед глазами мельтешит… Так я, Лера, не поняла…
— Какой твой интерес?
— Только без смеха: я это делаю из любви к искусству!..
— Скорее печально, чем смешно… И в каком же из искусств он у тебя преуспел? В кама сутре?..
— Нельзя быть такой недоброй. — Людмила нервно покосилась на Славина, который, казалось, не слушал их уже даже и вполуха. — У парня, между прочим, уникальный голос, диапазон пять октав! И далеко не только маленькие девочки в его зале! Видела бы, какие тетки на него западают!..
— Отчего же… Я видела. И даже вижу одну из них перед собой в данный момент.
— Спасибо, дорогая… Андрюша, ты можешь хоть секунду посидеть спокойно? Прямо весь извертелся!
— Это не я, а стул. — Славин скорчил одну из своих самых комичных шутовских рож. — Не веришь? Гляди, он правда крутящийся… Как сюда попал — неизвестно, но факт!
— Должно быть, с твоего концерта… Хотя под рояль ты не поешь…
Валерия посмотрела вначале на Андрея, следившего за Настиными перемещениями по кафе, потом на Людмилу. В ее взгляде мелькнуло что-то вроде сочувствия:
— Ну хорошо… Давай договоримся так. Я делаю статью о твоем мальчике, а ты организуешь по своему «ящику» парочку сюжетов о журнале… Эфир бесплатный.
— Принято.
— Только вот что: нужен информационный повод… Какой-нибудь поступок. Сташевский, например, кажется, прыгал с какой-то башни…
— Ясно! Он тоже прыгнет…
— Фиг вам, не дождетесь! — Выяснилось, что Андрей слышал их беседу. И теперь смотрел прямо в глаза Валерии, хитро прищурившись… На какое-то мгновение она смешалась, уловив в его взгляде не только иронию, но и ум, заподозрить который в Славине ей, пожалуй, и в голову бы не пришло…
— Или, — она подчеркнуто повернулась к Людмиле, — можно, например, жениться на какой-нибудь перезрелой бабенке!
— Ну ладно прыгну! — И, словно в подтверждение своего выбора, Андрей не то чтобы прыгнул, но подпрыгнул и… устремился вслед за Настей. Не в силах больше выносить его мимическое соло, Настя решительно забрала у Маринки швабру и направилась в парикмахерский зал.
Лиза обрадовалась появлению Насти. Ей не терпелось поделиться последними событиями личной жизни… Увидев Настю, она быстро спровадила клиентку.
— Представляешь? Так глупо получилось: клиентка мне на мужа жалуется, какой он ужасный у нее, а я стою и улыбаюсь, как блаженная…
— Чему улыбаешься? — не поняла Настя.
— А разве непонятно? Мне кажется, весь салон понимает…
— И Лева в том числе…
— Настя… — Лиза опустила глаза. — Я не знаю, что со мной… Я даже как будто легче стала, представляешь? Вот… Кажется, сейчас разбегусь, подпрыгну и — полечу!
— Что ж… — Настя вздохнула. — Смотри только, чтоб не упасть.
Лиза подняла глаза на подругу и только теперь увидела выражение ее лица.
— А ты почему такая?
— Какая?
— Невеселая… Случилось что-то?
— Да так… Проблемы в личной жизни.
— Ну поздравляю.
— С чем? — Настя посмотрела на Лизу, как на сумасшедшую.
— С ее началом.
— С чьим?!
— Личной жизни, конечно!
— В том-то и дело, что никак она не начнется, заело что-то в глубине механизма… Как шпунтик у пылесоса…
— А я бесстыдно счастлива! Может, это наваждение какое-то?
Настя присела в Лизино парикмахерское кресло и увидела ее отражение, сияющее счастьем.
— Мне Либидовский, между прочим, говорил, что Боб твой — колдун!
— Так и есть… Маг и волшебник!
— По виду не скажешь.
— Насть, запомни на всю жизнь: в мужчинах главное — отнюдь не внешность… Зря фыркаешь! И не то, о чем ты сейчас подумала!
— Я не…
— Не ври! Главное — характер… Понимаешь, у нас с ним действительно какая-то мистика: стоит мне о нем подумать — он тут же появляется!.. Не веришь? Вижу, что не веришь. А я докажу, идет? Вот сейчас о нем подумаю, и… Вот сейчас… сейчас… Ты что?!
Настя издала такой звук, будто увидела за окном парикмахерской привидение.
Проследив за взглядом подруги, Лиза недоуменно уставилась на высокого длинноволосого парня, маячившего за окном. Ничего себе паренек, наверное, лет двадцати пяти — двадцати семи. Глаза грустные, но на призрак не похож, и вообще ничего страшного Лиза в нем не углядела. А потому вновь повернулась к своей побледневшей подруге:
— Фу, испугала! Это кто?
— Это мой… Которого заело…
— Шпунтик, что ли?
— Вроде того…
Настя вылетела из кресла с такой скоростью, словно ею выстрелили из рогатки. И оказалась в холле как раз вовремя. Обязанности администратора включали в себя индивидуальное приветствие каждого нового посетителя салона. И Светлана ответственно относилась к ним.