Шейн потянулся и сильно ударил Зака в руку, просто чтобы дать парню понять, насколько он физически силен и что слишком сильно его подкалывать, не очень здоровая идея.
— В следующем месяце, я собираюсь заставить тебя обращаться ко мне доктор Ларсон, — сказал Шейн, наблюдая, как Зак потер руку и рассмеялся. — И тогда посмотрим, кто будет смеяться.
— Ой… думаю, ты поставил у меня на руке синяк, — смеясь, сказал Зак.
— Это лучше, чем на твоей голове, — ответил ему Шейн.
— Неубедительно чувак. Очень неубедительно, — сказал ему Зак. — Следи за словами, когда зайдешь в дом, потому что тетя Тереза в плаксивом настроении. Думаю, приближается то самое время месяца, если ты понимаешь, о чем я.
Шейн кивнул. — В твоем возрасте я не был настолько проницателен в отношении женщин.
— Челси не страдает молча. Так же как и тетя Джиллиан. Тетя Тереза… ну, она просто плачет. Она очень похожа на мою подругу, — сказал Зак.
— У тебя есть подруга? — спросил Шейн, не зная, почему удивился.
Зак фыркнул. — Не могу поверить, что меня критикует мужчина, который выглядит так, словно не может позволить себе одежду и стрижку. Ты что не видел, как был одет зубрила? Все парни тети Терезы до тебя были такие же. Не могу поверить, что она дважды посмотрела в твою сторону.
Шейн посмотрел на свою одежду. Он любил свои джинсы с дырками. — Я побрился. Разве мне за это не полагаются очки? — Затем Шейн подобрал там, где бросил свой шлем и куртку.
— С тетей Терезой может и получишь, — пожав плечами, сказал Зак. — Тем не менее, тебе еще далеко до того, чтобы выглядеть… нормальным.
Шейн снова стукнул его по руке, но Зак уклонился и смягчил удар.
— Однажды, я тебя перерасту, — предупредил Зак. — Мой отец был даже больше, чем ты.
Шейн широко улыбнулся, бросив на мальчика взгляд. — Давай Лансинг, дерзай.
Зак предупреждающе указал на него пальцем, наблюдая, как Шейн направляется к дому и смеется. Возможно, Шейн не мог решить их реальные проблемы, но было здорово иметь рядом настоящего парня, подумал Зак.
В гостиной Шейн обнаружил Челси, которая листала журналы. Он выгрузил свой шлем и куртку на пол за креслом.
— Привет, — сказал Шейн.
— Она на кухне, — сказала Челси, слегка улыбнувшись, и вернулась к своим журналам.
Шейн на самом деле нашел Ризу на кухне. Он учуял запах чили на плите. Обеденный стол был заполнен наполовину сложенным бельем, которое Тереза размеренно перебирала.
— Привет, — сказала она. — Я слышала, как вы с Заком на улице бросали мяч в кольцо.
И задалась вопросом, сказал ли Зак Шейну о том, что происходило. Последний раз, когда она его видела, у них не было времени, чтобы поговорить. Риза даже не была уверена, хочет ли она этим с ним поделиться. Ее мозг все еще пытался с этим свыкнуться, но детям она об этом сказала, потому что им понадобиться время, чтобы с этим смириться.
Игнорируя стоицизм Ризы, Шейн подошел к ней и наклонился, чтобы поприветствовать поцелуем. Несмотря на ее прохладный прием, ее губы приоткрылись, встречаясь с его ртом. Он поцеловал ее во второй раз, чувствуя себя счастливым и осознавая, что это были те отношения с подругой, которые он искал. Это было так нормально, быть с кем-то, кого он мог поцеловать, когда хотел, и кто целовал бы его в ответ.
— Привет, — сказал Шейн. — Ты как всегда выглядишь занятой. Мне был нужен перерыв в работе, и я подумал, не заскочить ли ненадолго к тебе.
— Конечно. Я делаю чили. Если хочешь, можешь остаться на ужин, — сказала она. Делая предложение, она даже не была уверенна, что он здесь останется. — Мы собираемся этим вечером на игру Зака, если тебе интересно.
— Звучит здорово. А где Сара и Брайан? — спросил Шейн.
— Брайан в своей комнате… как обычно, — сказала Риза, нахмурившись. — Сара на вечеринке по случаю дня рождения. Она поехала с подругой со школы. Они вернуться примерно через час.
— Как думаешь, ничего, если я выслежу Брайана и загляну к нему в гости? Прошлой ночью у нас не получилось долго поговорить, — сказал Шейн.
Риза кивнула. — Его комната там, что мы называем конец коридора мальчишек. Последняя комната слева. Челси единственная женщина в той стороне.
Шейн кивнул и отправился в направлении, которое она указала.
Шейн постучал в дверь Брайана и подумал, что услышал приглушенный ответ, но не был уверен.
— Это Шейн, — объявил он. — Можно войти?
Через несколько мгновений дверь распахнулась. Увидев, что там стоит только Шейн, мальчик открыл дверь шире.
— Входишь или нет? — требовательно спросил Брайан.
Хмыкнув на его требование, Шейн вошел внутрь. И Брайан немедленно закрыл за ним дверь.
— Это ты людей не пускаешь внутрь или сам прячешься? — спросил Шейн как можно беззаботней.
— И то, и другое, — сказал Брайан. — Не выношу весь этот шум в доме. Не могу слышать собственные мысли.
Шейн осмотрелся, не зная, что делать, пока не заметил прикрепленные к стене рисунки.
— Эти рисунки твои? — спросил он, подходя ближе, чтобы рассмотреть. — Они действительно хорошие.
— Они не так хороши, как твои, — ответил Брайан.
— Многое из этого — просто упражнения, но очевидно, что у тебя есть талант, — сказал Шейн. — Я рисовал супергероев с тех пор, как мне исполнилось девять.
— Я тоже. Мама с папой купили мне художественный набор на Рождество.
— Через три года практики, ты уже отлично справляешься, — сказал ему Шейн. — Берешь какие-то дополнительные классы?
Брайан рассмеялся. — Мне не нравятся даже те, что у меня есть. Зачем мне еще больше классов?
— Я имел в виду уроки рисования. И потом, художественные классы тоже разные, — сказал Шейн. — Рисование в старших классах — это весело. Это был единственный урок, которым я наслаждался.
— Думал, что ты собираешься стать доктором, — сказал Брайан, откидываясь на кровать.
— В конце концов, я нашел что-то еще, что мне нравится почти так же, как и искусство, — просто сказал Шейн. — Я еще не доктор, но получу докторскую степень в следующем месяце. Планирую заниматься исследованиями.
— А зачем тебе это делать, если ты можешь рисовать? — спросил Брайан.
Шейн нашел в основном чистое место на полу и сел, прислонившись к стене. — Я пишу книгу о том, как люди из семей, в которых был развод, справляются с ситуацией.
Брайан сморщил лицо и фыркнул. — Пытаешься стать знаменитым?
Шейн посмеялся над Брайаном и его очень простым взглядом на все. — Я ребенок разведенных родителей. Наверное, ты мог бы назвать это моей личной терапией.
— Если тебе нужна терапия, то они должны вернуть тебе деньги за обучение, — едко сказал Брайан.
— Ты слишком саркастичный… в смысле, умный во вред самому себе, — сказал Шейни, прищурив глаза, посмотрел на хихикающего мальчишку. — И ты говоришь как мой лучший друг. Просто потому, что ты знаешь, как помочь другим людям, вовсе не означает, что ты автоматически можешь решить все свои проблемы.
— Терапия никому не помогает. Я это ненавижу, — сказал Брайан.
— Почему? В смысле… ты не обязан говорить. Просто мне было любопытно, потому что однажды, я могу заняться практикой.
Брайан пожал плечами. — Мне не нужно, чтобы кто-то постоянно напоминал мне, что я не в порядке. И я устал говорить о том, что не могу изменить. Мои родители не вернуться назад. Я устал вспоминать. Это не приносит никакой пользы.
— Иногда приносит, — тихо сказал Шейн, пытаясь дотянуться до хорошего мальчика, который все еще был внутри сердитого, испытывающего боль парнишки.
Он потянулся к заднему карману и вытащил рисунок Ризы. Затем встал и передал его Брайану, наблюдая, как мальчик осторожно его развернул. Увидев, кто там был изображен, Брайан сел.
— Это тетя Тереза, — сказал он. — Она здесь хорошо выглядит.
Шейн рассмеялся. — Ага… я тоже так думаю. Я не знал ее настоящего имени, когда сделал этот рисунок. Когда мы с ней в первый раз встретились, она мне не достаточно доверяла и не сказала, кто она. У нее была обо мне определенное представление, из-за того, как я выглядел.
Брайан рассмеялся и посмотрел на дырявые джинсы Шейна.
— Да… можешь пропустить критику моей одежды. Твой брат сегодня уже высмеял мою одежду, — сказал Шейн, закатывая глаза. — Короче… моя сноха предложила нарисовать Ризу, пока она все еще была свежа в моей памяти. И меня это успокоило. У меня сорок или пятьдесят ее рисунков, которые я сделал за две недели, пока не знал, кто она.