Брайан кивнул в сторону коридора, где жили они с Заком.
— Воспользуйся нашей. Ту, что на этой стороне дома, использует Челси. Она торчит там часами.
— Спасибо, — сказал Шейн, поднимаясь на ноги.
Когда он вышел из ванной, то услышал пение… громкое пение. На кухне, он обнаружил источник. Риза и Сара слушали музыку и горланили старую песню о том, что было в его поцелуе. Он наблюдал за тем, как бедра Ризы покачивались в такт музыке, пока она переворачивала блины и пела вместе с Сарой. За столом сидел Зак с осоловевшими глазами, но взгляд Шейна вернулся к Ризе, которая трясла задом. Шейн закрыл глаза, радуясь тому, что не достаточно проснулся, чтобы иметь более сильную реакцию, которую он не смог бы скрыть от окружающих.
Когда он снова открыл глаза, Сара пела в кухонную лопатку и вытягивала вперед руку, а Риза двигала задом и вращалась. И это был момент, когда он понял истину, что была больше, чем любая проблема. В этот момент, он полностью влюбился в Терезу Каллахан. А маленькая, бойкая блондинка, что ей подпевала, была просто приятным бонусом, подумал он, ухмыляясь серьезному выражению лица Сары, с которым она невпопад пела.
Шейн потер грудь, в которой росла напряженность, так же как с каждой секундой росло его сочувствие отцу и Майклу. Любовь не была такой комфортной, как он думал. Фактически, это было чем угодно, кроме комфорта. Он хотел женщину, хотел жить с ней, поэтому он готов просыпаться в этом хаосе каждый день, если это потребуется, чтобы жениться на Терезе Каллахан.
Должно быть, Риза почувствовала его взгляд, потому что резко повернулась.
— О… доброе утро, — сказала она ему, и у него появилось отчетливое чувство, что ей хотелось подойти к нему и поцеловать. Он тоже этого хотел.
— Доброе утро, — ответил Шейн, усаживаясь на стул за обеденным столом, чтобы не подойти к ней или не упасть от шока.
Сняв блины со сковородки, Риза налила в чашку кофе, добавила немного сливок, как это делал Шейн, и отнесла ему. Когда она начала уходить, Шейн схватил ее запястье.
— Спасибо за кофе. Мне действительно нравится здесь просыпаться, хотя я мог бы обойтись без пыток Брайана.
Риза рассмеялась и похлопала его по щеке.
— Что думаешь по поводу блинов с бананами и шоколадными чипсами?
— ЧТО? — спросил Шейн. — Ты делаешь такие блины?
Риза кивнула.
— Да. А что? Это любимые блины детей. Мы всегда делаем их в воскресенье. Я бы добавила в них грецких орехов, но не всем здесь нравятся орехи.
Не дожидаясь ответа, она вернулась к сковородке и налила очередную партию теста.
Шейн посмотрел на улыбавшегося ему Зака.
— Я тоже люблю блины, — сказал Шейн.
— Это означает, что ты должен остаться с нами навсегда? — подразнил Зак.
— Я не знаю, что это значит, — правдиво сказал Шейн, с облегчением потягивая кофе. — Каковы мои шансы уговорить на это твою тетю?
Зак посмотрел на дырявые джинсы Шейна.
— Сначала, тебе нужно кое-что исправить. Я не собираюсь уговаривать тетю иметь бойфренда, который не может себе позволить джинсы без дырок.
Шейн фыркнул.
— Я постригу волосы и сниму кольцо в брови, но не откажусь от джинсов. У человека должны быть принципы.
— А мне нравятся твои дырявые джинсы, — сказала Челси, проходя позади Шейна. — Или может быть, я просто к ним привыкаю. Сейчас, они выглядят вполне нормальными. Наверное, ты просто неформальный парень.
— Это оскорбление? — спросил Шейн, глядя на Зака.
— Меня не спрашивай, — сказал Зак. — Я поругался с подругой, потому что сказал, что черный — это депрессивный цвет. А она сказала, что он стройнит. И что это означает? Мне нравится, как она выглядит. Если бы я хотел худую, то встречался бы с худой. Что тут такого?
— Это означает, что тебе нужно ей говорить, что она выглядит отлично, независимо от цвета ее одежды, — иронично сказал Шейн, попивая кофе.
Брайан подошел к обеденному столу и вздрогнул, когда Шейн вскочил, словно собирался повалить его на пол.
— Чувак… у меня из-за тебя скоро будет комплекс, — сказал Брайан. — А мне и своих хватает.
Шейн засмеялся.
— Все в порядке. Я же доктор. Я могу выработать у тебя комплекс. И потом от него избавить, — озорно сказал Шейн.
Брайан тоже засмеялся.
— Это просто неправильно.
— Брайан, который час? — со смехом спросил Шейн.
— Посмотри вокруг… у тебя же есть глаза? — ответил Брайан.
Шейн поставил кофе на стол и сделал вид, что поднимается.
— Я тебе не часы, но уже восемь тридцать, — смеясь, сказал Брайан. — Что с тобой не так?
— Я не жаворонок, — сказал ему Шейн. — По утрам мне нужны тишина и вежливость.
Риза принесла огромную тарелку с блинами.
— Вот, для начала. Я сделаю еще, просто не хочу, чтобы эти остыли.
Зак протянул Брайану свою тарелку. Шейн с удивлением наблюдал, как Брайан очень вежливо положил три блина и вернул тарелку. Зак поблагодарил его и начал есть.
— И что это было? Ты сохраняешь все свое приличное поведение в обществе для воскресного завтрака с блинами? — спросил Шейн, вопросительно глядя на Брайана.
Брайан рассмеялся и протянул руку к его тарелке. Шейн отдал ему тарелку и наблюдал, как он повторил процесс для Шейна.
Затем Брайан положил блины для Челси и Сары. Он даже порезал блины Сары на мелкие кусочки. Когда у всех остальных была еда, Брайан наполнил свою тарелку.
Шейн покачал головой, глядя на Брайана.
— Чувак… твоя любезность по утрам пугает меня до чертиков.
— Шейни, ты сказал еще одно плохое слово, — заметила Сара, говоря с набитым ртом.
— Извини, — сказал Шейн Саре, которая в качестве предупреждения указала на него вилкой, так же как вчера пальцем на него указал Зак.
— Прости Брайан, — сказал он открыто ухмылявшемуся Брайану.
— Больше так не делай, — приказала Сара, возвращаясь к блинам.
Шейн вздохнул, Зак и Челси ели и смеялись.
Риза принесла кофейник и вновь наполнила его кружку.
— Та длинноногая блондинка все еще кажется тебе лучше? — Она взвизгнула, когда Шейн притянул ее к себе и крепко поцеловал в губы.
— Перестаньте дразниться… это не смешно. Здесь что, все кроме меня жаворонки? — спросил Шейн, отпуская ее и хмурясь.
— Нет, — мрачно сказал Зак. — Я причиняю боль тем, кто меня беспокоит, прежде чем я проснусь. Ты этому научишься.
Шейн кивнул.
— Риза хватит готовить и иди поешь, — приказал он.
— Последняя партия, — пообещала Риза. — В последней всегда больше шоколадных чипсов. И это мое, все мое.
Шейн наблюдал, как она словно приз несет свои блины к столу. Блины и время, что она проводит с ним, единственные две полу-эгоистичные вещи, которые Риза себе позволяла.
Ему нужно было сказать, что он ее любит. Он был готов взорваться, если ему придется держать это в себе намного дольше.
— Риза, есть кое-что важное, о чем нам нужно поговорить завтра утром.
— И что бы это могло быть? — спросила она.
— Не могу сказать прямо сейчас. Кстати, твои блины на втором месте среди лучших в мире, — сказал он ей. — Мой отец делает самые лучшие. Он говорит, что кладет в них свою любовь. А ты добавляешь любовь в свои?
Риза проглотила кусок, а дети смотрели то на Шейна, то на нее.
— Разве есть другой способ их сделать? — подыгрывая ему, спросила она, потому что в присутствии Сары он не давал ей большого выбора.
— Ответ… и в тоже время не ответ, — сказал Шейн, осуждающе глядя на широко улыбавшегося Брайана. — В этой семье столько язвительных людей.
— Привыкай к этому, чувак, — сказал ему Брайан.
— О, не беспокойся, — сказал Шейн, злобно улыбаясь Брайану. — Я очень хорошо приспосабливаюсь.
— Это еще один способ сказать, что ты незнаком с современными нравами, но способен воспринимать новое? — спросил Брайан, не переставая есть.
Не моргнув глазом, Шейн встал, наклонился в сторону Брайана и сильно стукнул его в руку, при этом сдвинув в сторону вместе со стулом.
Не уронив вилки, мальчик просто рассмеялся и, потерев руку, вернулся к своей еде.
Риза нахмурилась и указала вилкой на Шейна и Брайана.
— Никаких драк за столом. Брайан, следи за языком. Шейн пей свой кофе и не будь таким чувствительным.