-Я недолго, - тихонько проговорила она, выходя из машины.
Тим кивнул, в душе желая проводить девушку. Он не любил кладбища, чтобы там не говорили про покой и умиротворение, это место стойко ассоциировалось у него с горем и тоской. Именно эти чувства чаще всего испытывали люди, которые приходили сюда. Поэтому глядя как удаляется маленькая фигурка, держащая в руках небольшой букет ромашек, купленных по дороге, он не сдержался и вышел из машины, осторожно следуя за девушкой. И как оказалось не зря.
Какое-то время Майя шла по главной дорожке, а затем несколько раз свернув, зашла за невысокую калитку. И тут же мертвую тишину кладбища прорезал ее вскрик. Дёрнувшись к ней, Тим сначала ничего не понял, когда увидел девушку, сидящую прямо на земле. Что это с ней? Стало плохо.. упала? И лишь потом взгляд зацепился за поломанный крест на могиле матери девушки. То, что это именно то место, парень понял по лежащей на земле фотографии. Майя была очень похожа на маму.
-Маленькая, шшш….все починим, не переживай!
-Ну что за люди…звери… как так можно? – тихонько всхлипывала девушка, крепко прижатая к обтянутой кожей груди мужчины.
-Шшшш, успокойся. Сейчас найдем смотрителя и все починим. Не плачь, пожалуйста. Твоей маме бы не понравилось видеть тебя грустной, - прием был не честным, но действенным. Понемногу, но девушка перестала всхлипывать. Осторожно гладя ее по волосам, Тимофей продолжал говорить ей что-то успокаивающее.
-Спасибо, что ты тут.. Даже не знаю, чтобы без тебя делала. Как увидела, что тут натворили.. у меня просто земля из под ног уплыла, – все еще шмыгая носом, проговорила Майя. Она присела и подобрала упавшую фотографию.
- Вы похожи, - проговорил Тимофей.
-В жизни нас часто принимали за сестер. Мама меня совсем рано родила. Ей и двадцати не было… Мне так ее не хватает, - вздохнула Майя. И вдруг как-то совсем серьезно на него посмотрела. – Ты говорил, что не общаешься с родителями. Что у вас случилось?
- Майя, я не думаю… - начал было Тим, но Майя его перебила.
-Понимаешь, я ведь не просто из любопытства спрашиваю. Вот у меня мамы нет, и как бы я не хотела, я уже не смогу с ней поговорить, обнять ее или услышать мудрый совет. А у тебя есть еще такой шанс. Не смотря ни на что, родители всегда будут самыми близкими людьми в нашей жизни.
Тим долго смотрел вдаль, а потом тихо заговорил. Он и сам не понял, почему решил рассказать все этой девушке. То ли место навеяло воспоминания, то ли слова Майи задели какие-то струны его души.
-Я не люблю кладбища. Где-то далеко, в таком же месте лежит моя сестра. Моя Малая, которой я дул на коленки, когда она летела с велосипеда или воевала с соседскими пацанами. Она была такая, боевая. Вечно куда-то ввязывалась. То малышню защищала, то тащила домой всякую живность. Мама еле успевала раздавать щенков да котят своим друзьям. А сейчас она в земле, темной и сырой. И я в этом виноват, я не уберег ее.
-Тим, прости..я не хотела… - воскликнула девушка, понимая, что перешла все границы, но Тима уже было не остановить. Присев на низкую скамеечку, он горько усмехнулся.
- Однажды она задержалась на репетиции своей группы, они с друзьями сколотили довольно-таки нехилый бэнд. Хорошо играли. Я пошел ее встречать, а на обратном пути к нам пристали какие-то укурки. Их было пять человек, а из меня защитник…хреновый оказался. Ботаник, надежда курса, будущий хирург. А вот морду набить уродам нормально не смог. Меня вырубили, а ее, как рассказали свидетели, неудачно толкнули. Черепно-мозговая… врачи спасти не смогли. А я очухался спустя несколько часов. До сих пор помню глаза родителей. Нет, они ничего не говорили, и были рады, что хоть я жив. К учебе я больше не вернулся, а через три месяца уехал. Не мог я больше видеть этот укор в их глазах. Через какое-то время начал заниматься музыкой, мы с Кариной вместе закончили музыкальную школу. Но меня больше привлекла медицина, а вот музыка в итоге вытащила обратно с того света, куда я медленно опускался. Потом на меня вышел Алекс…и все понеслось, закрутилось. Родители знают, что я жив, здоров, но они не знаю ни где я, ни что со мной происходит.
Он сидел в какой-то прострации, мысленно в который раз переживая все то, что произошло тем теплым летним вечером. В какой-то момент он почувствовал, что Майя встала перед ним, и притянула его голову к своему животу, осторожно перебирая отросшие, густые пряди.
-Я думаю, они никогда не винили тебя в том, что случилось. Тебе самому нужно простить себя. Ты ведь ни в чем не виноват.
Тяжело вздохнув, парень встал и прижался своим подбородком к макушке девушки.
-Возможно, ты права, время покажет
. Ты промокла совсем… Пойдем в машину, посидишь там, а я пока разберусь тут со всем.
Девушка вопреки ожиданиям спорить не стала. Вложив свою ладонь в руку парня, она доверчиво пошла за ним. Тим помог ей устроиться на пассажирском кресле, затем, покопавшись в багажнике, выделил ей сухую, теплую худи.
-Я скоро вернусь. Машину оставляю заведенной, можешь включить подогрев. Быстрее согреешься.
Видимо не до конца отойдя от всех потрясений, она послушно натянула на себя сухую одежду, и, включив печку, принялась ждать парня. Мысли в голове переливались тягучей жижей, но мозг никак не мог зацепиться ни за одну из них. Слишком много было информации. Глядя издалека на Тимофея, который о чем-то разговаривал под навесом со смотрителем кладбища, девушка вдруг подумала о том, как ей повезло, что Тим был сегодня с ней. Никто не знает, как бы она смогла разгрести все это сама. Она, конечно, стала гораздо самостоятельнее за эти три месяца, но это чувство было для нее совсем еще новым и едва уловимым. Малейшее потрясение и она терялась. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоить нервы, и нос тут же защекотал приятный и знакомый аромат Тимофея, которым пахла его вещь. “Надо ее у него как-то стащить…” – отстраненно подумала девушка. Этот запах ассоциируется у нее со спокойствием и уверенностью. Ей порой этого так не хватает, как и мамы. Тим бы ей понравился, в этом девушка была уверенна.
Стук в окно отвлек ее от размышлений и ,посмотрев на окно, она сначала не сообразила что хочет от нее Тим, а потом вспомнила что заблокировала двери. Нажав на кнопку, она впустила парня и протянула ему полотенце, которое он до этого выдел ей.
-Ну что, все решили. Но, к сожалению, сегодня работники ничего делать не будут, так как воскресение. Но завтра все исправят. Согласна?
-Конечно! Спасибо! Вытирайся скорее, а то сейчас весь мокрый будешь.
-Да, погодка что-то не балует. А только начало осени. Ну что... поедем?
-Да, здесь уже делать нечего.
Плавно вырулив с парковки, они выехали на дорогу.
-А в каком городе ты родился? – спросила девушка. После того как мужчина приоткрыл занавесу своего прошлого, ей почему-то хотелось узнать о нем побольше.
-В Сочи.
-Серьезно? Вот никогда бы не подумала. А откуда ты так хорошо английский знаешь, у тебя даже акцента нет.
-Моя мама, она не русская, она с Бирмингема. Тут работала учителем английского. На самом деле у меня акцент есть и в русском и в английском, но он не сильно заметен. А ты? Давно занимаешься рисованием?
-Если честно, сколько себя помню, я ходила то с мелом, то с карандашами. По-моему у мамы даже не было выбора в вопросе выбора кружка. Все в один голос твердили, что рисование - мое призвание. Но мне тяжело писать картины. Нужно, чтобы настроение было, чтобы эмоции создавали в голове образы. А такое состояние я редко ловлю.
-Это чем-то похоже на создание музыки. Но… мне не нужен такой силы пинок. Иногда достаточно увидеть какое-то событие или человека, и в голове мотив рождается сам по себе.
“Просто у тебя в жизни уже было такое потрясение, которое наверно навсегда оставило след в душе,”- про себя подумала девушка.
Дворники ритмично смывали со стекол набегавшие капли дождя, в динамиках тихим фоном шуршала какая-то музыка, Тимофей о чем-то задумавшись, смотрел на дорогу. Майя наблюдала за ним из под полуопущенных ресниц, подмечая каждую деталь его лица. Он не был эталоном мужской красоты, но что-то в его внешности притягивало девушку. Тяжело вздохнув, она перевела взгляд за окно. Выходные пролетели катастрофически быстро, и мозг уже переключился на рабочий лад.