Какое-то движение привлекло внимание Элли. Квартира оказалась огромной, и жилое помещение плавно переходило во вместительный балкон, простирающийся во всю длину комнаты. Ведущие наружу стеклянные двери были широко распахнуты, и, отвернувшись от чудесного вида – очертаний городских зданий на фоне неба, – к ним навстречу шел мужчина. Неожиданно мальчик, стоявший рядом с Элли, крепко ухватил ее за руку.
– Пожалуйста, заходите, – пригласила Шарлотта.
Если она что-то и добавила, то Элли больше ничего не услышала из-за сильного биения собственного сердца. Так же внезапно ее охватили серьезные сомнения. Может, это была плохая идея? Может, еще слишком рано для всех затевать нечто подобное?
Дэвид переступил порог балкона и оказался в комнате. Он выглядел сильным, здоровым и излучающим энергию. Это был совсем не тот мужчина, которого Элли видела в больнице, – слабый, хватающий ртом воздух и соединенный трубками с самой разнообразной медицинской аппаратурой. Этот человек был полон жизненных сил. На какую-то долю секунды Элли даже подумала, не обижается ли она на него за это.
– Привет, Элли, – негромко произнес Дэвид. – Я действительно очень рад, что ты решила прийти сегодня. Спасибо.
Элли чуть заметно благодарно склонила голову.
– А ты, наверное, и есть Джейк?
Дэвид впервые смотрел на своего сына. Они не стали обмениваться рукопожатиями или бросаться друг к другу с объятиями. Очевидно, инстинкт подсказал мужчине, что ни одна из традиционных форм приветствия не была бы сейчас уместна. Голос Дэвида казался совершенно спокойным и даже сдержанным, но женщины, находившиеся в комнате и хорошо знавшие его, знали, что все сейчас отражалось в его глазах.
Джейк сделал шажок вперед и долгое время молча смотрел на своего отца.
– А ты похож на меня, – тихо сказал он.
Улыбка Дэвида была до боли знакома Элли. Она знала ее из своего прошлого, из воспоминаний, а еще потому, что это была еще и улыбка ее сына.
– Нет, не совсем, – просто ответил Дэвид. – Ты выглядишь гораздо лучше.
– Элли, прошу тебя, присаживайся, – настойчиво повторила Шарлотта.
Элли хотелось постоять рядом с Джейком, но Шарлотта чуть ли не насильно усадила ее на удобный диванчик, обитый удивительно мягкой кожей.
– Я сейчас принесу тебе подушку или что-нибудь еще, – засуетилась она и поспешила в соседнюю комнату. Ее волнение и старания устроить гостью поудобнее произвели как раз противоположный эффект.
Хотя Дэвид не имел опыта общения с детьми, он, казалось, прекрасно справлялся со своей задачей не надоедать Джейку и не засыпать его вопросами. Вместо этого он обратился к своей бывшей подруге:
– Как поживаешь, Элли? Ты выглядишь просто великолепно. – Элли засмеялась, отмахнувшись, не приняла комплимент, но Дэвид не отступал: – Нет, я серьезно говорю. Я тебя никогда еще такой красивой не видел.
Шарлотта вернулась из соседней комнаты с подушкой в руках. Она на секунду замерла, услышав слова Дэвида, и тут же грустно улыбнулась.
– Соглашусь, – добавила она. – Ты просто вся светишься.
Элли прикусила губу. Она понимала, как тяжело подруге произносить эти слова. Шарлотта подсунула ей подушку за спину, и Элли благодарно улыбнулась, инстинктивно сложив руки на округлившемся животе. Как будто понимая важность момента, еще не родившаяся девочка внутри нее, дочка Джо, ощутимо лягнула ее в ладонь. Шарлотта заметила это движение через ткань платья Элли, и хотя на лице ее тут же отобразилось удивление и даже потрясение, никакой зависти там не было, да и быть не могло.
– Ты тоже хорошо выглядишь, – сказала Элли Дэвиду.
– Со мной все в порядке, – подтвердил тот. – Даже лучше, чем я мог ожидать. – Он помолчал, словно неуверенный в том, следует ли ему закончить фразу, и все же добавил: – И все благодаря тебе.
Элли сомкнула веки, потому что в этот момент у нее защипало глаза от слез. Дорогой пентхаус тут же исчез, и его место занял больничный коридор и та долгая декабрьская ночь, которая навсегда связала их жизни. Она слышала эхом раздававшийся голос хирурга: «Может быть, вы еще что-то хотите сказать или спросить, миссис Тэйлор?»
Она ответила отрицательно. Она прошла с полдюжины шагов, прежде чем обернуться. Впрочем, она всегда знала, что обязательно обернется.
– Я слышала что есть такая вещь, как «назначенное пожертвование». Если это так, то внизу, в интенсивной терапии, лежит мужчина. Его зовут Дэвид Уильямс…
В ту минуту мистер Бертрам не мог дать никаких гарантий. Он только сказал, что позаботится о ее просьбе. Но пока Элли рыдала в объятиях Макса в такси по пути домой из больницы, Дэвида уже готовили к операции.
Дэвид сидел на плетеной банкетке на балконе, и после одобрительного кивка своей матери к нему присоединился Джейк.
– Я даже не знаю, как должен называть тебя, – наконец заговорил мальчик.
– Мне кажется, что Дэвид звучит неплохо, – ответил его отец.
Джейк, внимательно изучавший шнурки своих кроссовок, поднял голову. В его глазах светилось заметное облегчение.
– Ну, хорошо… Я не знал, может быть, ты бы захотел, чтобы я называл тебя папа, или отец, или как-то так…
Дэвид взглянул на Элли, и его глаза потеплели. Он наклонился поближе к сыну.
– Я не твой отец, Джейк. И я никогда, никогда не буду делать вид, будто им являюсь, и никогда не попытаюсь занять его место. Твоего отца звали Джо, он был замечательным парнем, и мне очень жаль, что я уже никогда не познакомлюсь с ним. Я знаю, как ты по нему скучаешь.
Джейк отчаянно закивал, и шнурки кроссовок снова привлекли его внимание.
– Но он весь не ушел от нас, ты должен это понимать. Частица его будет жить всегда.
Джейк поднял глаза, на его лице засветилось понимание. Он указал на грудь Дэвида и произнес:
– Ты имеешь в виду, вот тут?
Улыбка Дэвида получилась до боли грустной, и он отрицательно покачал головой.
– Нет, я имел в виду вот тут, – поправил он, указывая, в свою очередь, на грудь Джейка.
Дэвид замолчал и снова посмотрел на Элли, на лице которой читалась смесь удивления и восхищения.
– Я знаю, что ты уже достаточно взрослый и понимаешь, что мы с тобой – родственники. Может быть, тебе даже известно, что официально я являюсь твоим так называемым биологическим отцом. Но твоим папой был Джо Тэйлор. Это он менял тебе подгузники, когда ты был еще совсем маленький, ухаживал за тобой, когда ты болел, и поднимал тебя, когда ты падал и обдирал себе коленки.
– Он делал все без исключения, все самое главное, – подтвердил Джейк. – А еще наказывал.
Дэвид тихо рассмеялся.
– Да, но хорошего было больше. Он играл с тобой, воспитывал тебя, и вот ты стал умным, отличным парнишкой. Значит, он будет тоже продолжать жить, – негромко подытожил Дэвид. – Он будет жить в тебе.
Элли понятия не имела, была ли речь Дэвида заготовлена и отрепетирована или же он выдавал удачный экспромт. Впрочем, сейчас это не имело значения. Главное, что он сумел попасть в самую точку.
– Я не хочу становиться твоим папой, – повторил Дэвид. – Потому что неважно, здесь ли он или нет, у тебя всегда будет этот удивительный мужчина, который заслуживает всегда носить это звание. А вот кем бы я хотел стать, – признался он, нагибаясь еще ближе к Джейку, – так это твоим другом. Если ты мне это позволишь.
– Наверное, это будет правильно, – согласился Джейк и посмотрел на Элли, которая тут же наградила его гордой, хоть и немного грустной улыбкой.
Джейк нервно прикусил губу, борясь с искушением задать вопрос, но не зная, как оформить его словами.
– Можно мне… можно мне его посмотреть? Шрам от операции, можно?
– Ой, Джейк. Я не думаю, что… – начала Элли, пытаясь встать с мягкого диванчика, который вместе с подушками поглотил ее почти целиком.
– Все в порядке, – негромко произнес Дэвид. Его взгляд упал сначала на Шарлотту, а потом на Элли – он искал у них поддержки. – Я не возражаю. – Он поднялся со своего места, и его руки тут же потянулись к пуговицам на рубашке. Сильные загорелые пальцы неспешно расстегивали их одну за другой, постепенно обнажая мускулистый торс. Он не стал снимать рубашку, только распахнул ее пошире, так, чтобы стала видна узкая полоса в центре груди. Мягкие темные волоски, которыми было покрыто его тело и которые стрелой уходили к ремню на его джинсах, так и не выросли на этой красной линии, хотя кожа выглядела вполне здоровой. Джейк тоже соскользнул со своего места и подошел поближе, уставившись на шрам.