— Я — гей, если ты помнишь, поэтому забочусь о собственном имидже. Кроме того, они могут пригодиться в машине. Не против, если мы перейдём на менее деловое общение?

— Нет, я только за, — кивнула я, когда он опустил солнцезащитный козырёк и открыл задвижку с зеркалом.

— Тебе нужна помощь душевная и внешняя, тебе так не кажется? Ты же девушка, сама понимаешь, как это выручает при тяжёлых жизненных обстоятельствах, а как я понимаю, сейчас ты именно в подобной ситуации.

В это же мгновение, в голове вспыхнула идея. Боюсь, что Лизи будет в ужасе, но у неё не будет выбора не принять меня, я всё равно останусь собой. Или не останусь, ведь я уже не та Алекс, что была несколько месяцев назад.

— Мне нужно добраться до сто семнадцатой западной на седьмой авеню.

— Принято, — улыбнулся Фрэнк, выезжая на дорогу, пока я приводила себя в нормальный внешний вид.

Спустя несколько минут, он посмотрел на меня, пока мы встали на светофоре.

— Это семейные проблемы или личного плана?

— Личного, — кивнула я.

— Тогда не буду интересоваться. Хотя по логике вещей — могу. Я ведь посторонний человек, могу выслушать. Зачем платить деньги тому, кто тебя просто послушает, когда это можно сделать бесплатно!?

— Спешу напомнить, Вы… ты платил, но это так, к слову.

— Да, так и есть, — засмеялся Фрэнк, — но я вроде взрослый мудрый и опытный дяденька, вдруг смогу помочь.

— И сколько тебе лет?

— Двадцать семь.

— Как много, — улыбнулась я, — наверно, войну и мир пришлось пройти.

— Почти, Алекс, — коротко улыбнулся и выдохнул он, — порой возраст — это всего лишь цифра. Она вовсе не говорит о том, что ты испытал за этот короткий путь. Некоторые за двадцать семь лет проходят огонь и воду, пока кто-то кичится опытом сладкой жизни в пятьдесят.

— Согласна. Значит, ты мудрый и опытный?

— Именно так.

— А где доказательства?

— Вот когда ты расскажешь — я докажу, а пока мы всего лишь водим пальцами по воде.

— Возможно, так и будет.

— Стоит только начать, дальше как в тумане, — ободряюще улыбнулся Фрэнк, взглянув на меня, — не помню, как начал и выложил всю жизнь.

— Я всё равно подумаю, — засмеялась я, — не уговоришь.

— Хорошо. До понедельника?

— Да. До понедельника через понедельник, — улыбнулась я, вылезая из салона, — спасибо за доставку.

— Рад помочь, — кивнул Фрэнк, после чего я закрыла дверь и обошла машину, а он вслед добавил, — и выслушать тоже рад.

Уголки губ поднялись, когда я бросила быстрый взгляд в сторону машины.

Войдя на порог, я не застала тех, кто когда-то помог Лизи и должен был помочь мне. Девушка с идеальными белоснежными волосами встретила меня радушной улыбкой.

— Добрый день, я могу чем-то помочь?

— Здравствуйте. Тут работала Карла, я могу её увидеть?

— Да, но её нужно подождать.

— Я готова ждать сколько угодно, просто пусть моим мастером будет именно она.

— Да, конечно, — тут же кивнула девушка, — не желаете чай или кофе?

— Да, спасибо, кофе.

С улыбкой, блондинка поспешила к кофемашине, а я подхватила журнал со столика, начав листать. Через пару минут кружка с парой конфет и кофе легла на журнальный столик передо мной, за что я поблагодарила и сделала нервный глоток. Не знаю, как буду выглядеть после, но исправить волосы — не проблема. Я не понимаю, что нужно делать для возвращения прежней себя, но что-то подсказывает, что я уже не смогу быть прежней. Сейчас я чётко осознаю: человек может оставить тебя в любой момент так, словно в действительности ты никогда не был ему нужен. Как какую-то старую вещь или поломанную игрушку, тебя бросают в урну и уходят, не возвращаясь посмотреть, жив ли ты вообще. Обида душит меня, скребёт когтями по сердцу и разрывает изнутри, пока я судорожно беру нити, чтобы попытаться зашить лоскутки души. Но я не могу даже попасть в ушко иглы, чтобы для начала хотя бы сделать узелок, с помощью которого смогу остановить дальнейшие разрывы.

— Алекс? — послышался знакомый голос, из-за которого я чуть ли не вылила кружку с кофе на себя, — Боже, прости.

— Всё в порядке, я жива и без ожогов, — искренне улыбнулась я впервые за то время, как ушёл Том, — я рада тебя видеть.

— А я как рада, чёрт возьми, мы не виделись почти два года, — засмеялась Карла, махнув фиолетовыми кончиками волос, которые вверх переходили в розовый, — я уже думала ты не приходишь, потому что полысела или испортила волос и теперь боишься моего гнева.

Приняв объятия человека, который когда-то делал из моих волос конфеты, я выдохнула.

— Я хочу кардинальных изменений.

— Насколько кардинальных? — засмеялась она.

— Чтобы не узнать себя, но не так, как у тебя, что-то более уравновешенное.

— Я рассталась с Диком, это был крик души. Кстати, как поживает Том?

— Не знаю, мы расстались, — выдавив кривую улыбку, которая далась особым трудом, я заняла кресло напротив огромного зеркала. Кнопка самоуничтожения только что была нажата, но я всеми силами пыталась найти путь отступления.

— Расстались? — ахнула она.

— Да.

— Ладно, вижу, ты не горишь желанием трепаться на эту тему.

Кивнув, я послала ей благодарную улыбку.

— Делай всё, что посчитаешь нужным, даже блондинкой.

— Нет, — засмеялась Карла, — это не твоё, но у меня есть другая идея.

— Вся во внимании.

— Это будет держаться в тайне до последнего. Впрочем, как всегда.

— Боже, хорошо, — вздохнула я, когда меня отвернули от зеркала, где я успела попрощаться с бывшей собой.

Когда отросшие волосы после каре начали вновь покидать меня, падая на пол, с ними одновременно падала я, но морально. Тогда я рискнула и сделала стрижку, как у Лизи, и честно признаться, мне понравилось, но длинные волосы мне нравятся ещё больше. В любом случае, я доверяю Карле, которая не может сделать то, что мне не придёт по вкусу.

Задница буквально прилипла к стулу спустя три часа, за ними последовал ещё час. А потом ещё час. Итого я просидела на одном месте пять часов, которые смогли убить мои нервы. Карла уже доделывала свою работу, делая волны на волосах, а это говорило о завершении. Спустя десять минут, она откинула яркие волосы назад и лучезарно улыбнулась, рассматривая меня.

— Это идеально для тебя.

— Хочу убедиться лично.

— Закрывай глаза, — засмеялась она, на что закатила глаза, после чего закрыла их, послушно выполняя её обычную просьбу.

Кресло сделало поворот, и я заерзала на поверхности. Волнение подступило к горлу, но я напомнила себе о том, что это Карла, которой я доверяю свои волосы не первый раз.

— Открывай, Алекс!

Распахнув глаза, я издала визг, закрыв ладонями рот. Темно русый цвет переходил волнами в светлый, едва достигая плеч. Я вернулась к тому, от чего совсем недавно ушла — каре. Но оно было новым, каким-то другим, либо мне хотелось так думать. Я словно была собой и одновременно не была. Это какая-то другая Алекс, которая приобрела оттенки блондинки. И мне нравится.

— Ну, как?

— Мне нравится, — кивнула я, — чувствую себя… другой.

— Так всегда, — захихикала Карла, — тебе ведь этого хотелось?

— Да, — выдохнула я, пройдясь пальцами по лёгким волнам на волосах.

Покинув салон, я, наконец-то, улыбнулась. Это мой первый шаг к новой жизни. Где нет его. Где нет нас. Только я. Новая я, которая должна пережить это и перестать убиваться по человеку, который легко оставил меня в прошлом и получил новое, словно только этого и желал. Достав телефон, я навела камеру на себя и нажала кнопку снимка, на котором посылала улыбку Лизи, для которой он был сделан. Меньше чем через минуту, имя лучшей подруги и смешная фотография высветились на экране.

— Алекс, скажи, что это парик!

— Боюсь, что нет, — засмеялась я, шагая вдоль заполненной людьми улице.

— Господи… но… мне так нравится, тебе очень идёт!

— Правда?

— Да, ты же сама видишь.

— Спасибо, — вздохнула я, — люблю тебя.

— И я тебя люблю. Приедешь на ужин?

— Не смогу, есть планы.

— Хорошо, — сказала Лизи, когда на заднем фоне послышался резкий грохот и смех Джареда, — Боже, Мэйс разбил тарелку… Картер, прекрати смеяться, это не смешно, у него всё лицо в каше!