Холли Чемберлен - Наше лето

Зачем? Чтобы она присматривала за мной?

– Я нанимаю дом, – упорствовала я, отодвигаясь. – И тебе меня не остановить.

Прежде чем изречь ответ, Уин глубоко вздохнул.

– Попомни мои слова. Клер, ты об этом пожалеешь. Но знаешь что? Если не желаешь слушать моих советов, прекрасно. Я всего лишь пытался предостеречь тебя, оградить от огромной ошибки.

«Ты просто пытаешься оградить меня от нормальной жизни».

Уин вернулся к своему ноутбуку и принялся изучать какой-то необходимый для работы документ. Я отправилась в спальню и села на край кровати.

И снова осознала, до чего одинока. И приятельниц у меня ни одной, кроме жен кое-кого из коллег Уина. Разве это приятельницы? Вовсе не похожи на тех, кого я помню по средней школе: близкие подружки, с которыми можно хихикать над девчоночьими секретами, которые знают твою семью почти так же хорошо, как ты сама, и помнят, как ты любишь есть мороженое прямо из контейнера.

Через час Уин улегся в постель. Я, по-прежнему одетая, уже лежала под одеялом. Мы не разговаривали.

Никогда не ложитесь спать в гневе. Одна из любимых заповедей матушки по части семейной жизни. Она клялась, что ни разу не засыпала, не помирившись предварительно с папочкой.

Мне казалось, что это вранье.

Не знаю, с чего вдруг мне вздумалось позвонить домой.

Не то чтобы у родителей была привычка звонить мне.

Они и не звонили. Почти никогда.

Не то что нам не о чем было разговаривать.

В тонкости моей работы они не вникали. В подробности моей личной жизни я не собиралась их посвящать. Впрочем, ничего экстраординарного в моей личной жизни и не происходило.

И все же.

Я позвонила на следующий день из офиса, запасшись предварительно карточкой, поскольку, в отличие от кое-кого, не имела привычки пользоваться на халяву офисными телефонами, электронной почтой и даже копировальной техникой.

Взять хотя бы мою приятельницу и коллегу Салли. Мы вроде как встречались и после работы, хотя не так уж и часто. Всего три раза. Инициатором совместных выпивок была она.

Неплохая девчонка, несмотря на тщательно отработанный имидж крутой особы.

– Ма? Это Джинси. Звоню из Бостона.

Опять ты за свое? Непременно нужно ткнуть ее носом?

Моя лучшая половина пристыженно покачала головой.

– Здравствуй, Вирджиния, – мрачно отозвалась мать. – Что-то случилось? Надеюсь, тебе не нужны деньги, потому что у нас их просто нет, тем более…

Я выразительно закатила глаза, хотя в комнате никого не было.

– Мама! Не нужны мне деньги! Господи, неужели нельзя поговорить по-человечески? Иисусе!

– А вот мне не хотелось бы слышать подобные выражения от своей дочери! Ты же знаешь, как мне это неприятно!

Еще бы! Именно поэтому ненавистные словечки и слетают с языка при каждом нашем разговоре. Ничего не могу с собой поделать, мамочка! Извини, так уж ты на меня действуешь!

– Как ты, ма? – спросила я, старательно подавив невесть откуда взявшуюся потребность пришпилить степлером руку к столу. Это наверняка отвлекло бы меня от боли, причиняемой нашей беседой. – Как па?

– Да все в порядке. Что с нами может случиться. Вот только деньги…

– А Томми?

Мой брат, в свои двадцать пять, успел бросить колледж ради волнительной карьеры кассира в местном «Гарриманс», гигантском гипермаркете. Мы не ладили с самого детства. Есть в Томми что-то подленькое, и хуже того, хотя он разыгрывал из себя дурачка, мне всегда казалось, что на самом деле ума ему не занимать. Просто лени – хоть отбавляй. А я ненавидела лентяев.

– Встречается с какой-то швалью, которую подобрал в «Три-Стамп». Не пойму, откуда в этом городе столько всякой дряни…

Ну разумеется, Томми никогда и ни в чем не виноват! Его шлюховатая девица, лучший друг и по совместительству злой гений… Копы, которым нечего делать, кроме как то и дело сажать в кутузку молодого парня, у которого просто еще не было времени перебеситься… Это из-за них у Томми никак не сложится жизнь!

– Кстати, – оживилась мать, – у нас новости!

«Подвал снова затопило, – подумала я, – потому что вы снова пожалели денег на приличную канализацию и дренажные трубы, или как там это называется, чтобы подвал больше не затапливало».

– Помнишь свою кузину Джоди?

Еще бы! Как же не помнить! Ужас, летящий на крыльях ночи!

– Э… конечно, ма. Я часто сидела с ней по вечерам.

– Ах да! Ну так вот, она бросает школу, потому что ждет ребенка!

Интересный выбор карьеры, отметила я про себя.

– Кто отец? – спросила я вслух, словно это маленькое дерьмо хоть чем-то меня заинтересовало. – Она выходит замуж?

– Ну разумеется, Вирджиния! Разве дядюшка Майк способен допустить, чтобы его дочь жила в грехе, а внук считался незаконным?! О чем ты только думаешь! Фрог-Пиддл[8] – город маленький, как тебе известно!

Ответить на это мне было абсолютно нечего, поэтому я решительно сменила тему:

– Представляешь, ма, я собираюсь на лето снять домик на Мартас-Вайнярд. Вместе с еще двумя женщинами. Прямо на берегу. Домик!

Последовало недолгое молчание. Подчеркиваю, недолгое.

– То есть ты не приедешь домой на свадьбу Джоди? – возмутилась ма.

Вот оно.

А чего я ожидала? Что матушка порадуется за меня?

– Позови па, пожалуйста.

Разговор с отцом был еще короче. Я рассказала ему о своих планах.

– Похоже, этим летом мы тебя не увидим, – подытожил он. – Поосторожнее там, раз уж собираешься жить одна на каком-то острове.

Конечно, па, постараюсь поберечься от морских чудовищ. Недаром слышала, что в полнолуние они поднимаются из глубин…

– Все будет хорошо, па.

Как всегда.

Я повесила трубку и потерла глаза. Проклятые лампы дневного света! И посреди деловито жужжавшего офиса, звонивших телефонов, щелкавших клавиатур и перекликавшихся голосов я вдруг почувствовала себя очень, очень одинокой.

Но тут передо мной возникла Салли. Во всем своем великолепии – с очень короткой стрижкой пурпурного цвета.

– Эй, – начала она, уставившись на доску объявлений над моей головой. – Хочешь по пиву после работы?

Я отметила новый пирсинг в ноздре.

– Еще бы! – кивнула я. – Спасибо.

Разговор обернулся не так уж плохо, как я ожидала.

Мать начала было жаловаться и ныть в трубку, но стоило мне заверить, что Мартас-Вайнярд буквально кишит подходящими холостяками, а не только одними геями, как со вздохом согласилась с моими планами на лето.

– По крайней мере не будешь зря тратить время, развлекаясь без всякой цели, – заметила она. – Даниэлла, я так рада, что ты решила остепениться и выйти замуж!

– Ну, – возразила я, скрипнув зубами, – сначала нужно найти подходящего человека, ма.

– Пф-ф! – фыркнула мать. Я живо представила небрежный взмах пухлой ручки, отметавшей дурацкое незначительное препятствие. – Можно подумать, велика проблема! Взгляни на себя! Ты просто шикарная. Да любой мужчина в здравом уме умрет, чтобы добиться тебя.

В здравом уме.

На это следует обратить внимание. Опасайся психов.

– Спасибо, ма. А па дома?

– Знаешь, мать хотела бы, чтобы ты приехала домой на пару недель, – первым делом произнес он. – Не сумеешь?

Вот оно.

Угрызения совести.

– Я уже подписала договор об аренде, – соврала я.

– А ведь Дэвид тебя ждет. Он и эта его невеста, как там ее…

– Роберта.

В толк не возьму, почему отец всегда притворяется, что забыл имя очередной приятельницы Дэвида.

– Может, ему стоит приехать ко мне на Вайнярд? – предложила я, зная, что папочка припрятал в рукаве не менее одной козырной карты, с помощью которой надеется воздействовать на мою совесть.

– А как насчет твоего бедного старенького папочки? Неужели совсем о нем не думаешь? – спросил отец полушутливо. – Или ты больше меня не любишь? Нашла кого-то еще и забыла своего папу?

Вот это смертельный удар. Я всегда была папиной дочкой, но, в отличие от многих женщин, честно пыталась не пользоваться этим.

– О, па, конечно, нет! Ты сам знаешь, что навсегда останешься самым главным в моей жизни. Просто…

– Даниэлла, поезжай и отдохни хорошенько. Я так, дурачусь. Ты молодая девушка, красавица, и кому и развлечься, как не тебе?