Джули Дейс - Наши границы

В моём сердце что-то кольнуло, из-за чего я судорожно схватилась за грудь рукой, пытаясь привести в норму дыхание:

– Что было дальше?

– Она скончалась на месте. Я был счастлив, что её семья не обвиняла меня в её смерти, но не мог сказать того же о себе. Я страдал. Умирал изнутри. Через два дня мне пришла повестка в суд. Оказалось, что её смерть спихнули на меня: кто-то из шайки Энрике имел связи и подкинул данные о том, что в крови Алисии найдены наркотики. А затем сам Энрике пришёл к шерифу и напомнил ему о взломе в аптеку, когда были украдены десятки упаковок с тем каплями, которые как раз его шестерки разбавляли и продавали детям. Они спихнули всё, что сделали сами, на меня.

– Почему они это сделали? За что они так поступили? – наивно не понимала я.

Диего горько усмехнулся.

– Они натворили много дел, за которые их должны были предстать под ответственность. Им просто нужно было на кого-то свалить это всё.

– Но почему ты? Я просто не понимаю. Он мог подставить любого, но выбрал тебя. Почему?

– Всё гораздо проще, чем ты думаешь. Я подорвал авторитет Энрике в глазах его шайки, когда отказался делать то, что он велел. Он решил отомстить мне таким образом.

Я сжимаю руки в кулаки, скрипя зубами. Ублюдки.

– Дальше?

– А дальше суд. Никаких стоящих доказательств моей причастности не были найдены, поэтому судья отправил меня сюда. Это вроде как исправительные работы.

– То есть ты здесь не работаешь?

– Нет, я отбываю срок, чтобы меня не забросили в тюрьму с прочим сбродом. Меня вроде как помиловали. Судья узнал, что я играл в футбол в школе и неплохо играл как раз таки. Поэтому он решил, что лучшим наказанием или что-то типо того, может стать моё обучение кучки студентов.

– Ты говорил об этом… ты говорил, что не хочешь находиться здесь, – начинаю вспоминать его слова, сказанные очень давно, но будто вчера.

– Когда-то не хотел, но теперь есть ты. Ты удерживаешь меня здесь, а так бы я давно свалил и положил болт на хреново решение судьи. Но всё-таки я обязан отдать должное твоему деду. Он спас мою шкуру, когда никакой университет не хотел брать к себе в тренера такого ублюдка, как я.

Дедушка. Я отлично делаю поспешные выводы. Если быть точной до конца: поспешные ложные выводы. Это благодаря ему Диего тут, а не в клетке с нелюдями. Не в силах больше терпеть, я подскакиваю и распахиваю дверь. Диего практически падает, но я валюсь к нему и прижимаюсь так сильно, что чувствую его сердцебиение. Он сразу же опомнился и обнял меня руками, уткнувшись носом в волосы. Я верю ему, у меня нет сомнений. Я знаю, что он говорит правду, и мне плевать на мнение стада.

– Мне так жаль, что всё это приключилось с тобой.

– Полагаю, я… я заслужил этого. С того момента я начал верить в то, что жизнь даёт нам то, что мы обязательно пройдём и выйдем победителями. Глупо, да?

Я качаю головой:

– Нет, конечно, нет. Кажется, я тоже начинаю верить в это. Моя жизнь настоящее дерьмо, но я надеюсь на то, что я становлюсь сильнее походя через это. Или я просто становлюсь стервой.

– Ну, или так, – от души смеётся Диего, поглаживая меня по спине.

– Я должна признаться тебе: я давно знала о наличии этой Алисии. Просто, я не знала, кто это и какую роль она играла в твой жизни.

– Кто сказал тебе?

Я закусываю губу.

– Прости, – с досадой выдыхаю я, – я не могу сказать.

– Мария. Да, это точно она. Вот же маленькая болтливая засранка!

– Не говори о ней так, она всё-таки моя подруга. И твоя сестра, между прочим.

– Мне нравится, что ты защищаешь мою сестру. Это выглядит… мило, что ли. Но я всё-таки хочу как следует выпотрошить из неё все живое.

– Ого, самый суровый парень Принстона сказал слово – мило? Ну и дела, – не обращая внимания на шуточную угрозу, захихикала я.

Мы вместе смеёмся.

– Ты… ты бы хотел вернуть её? Если бы был шанс на то, что она будет жива, то ты… – я с трудом собираюсь, чтобы договорить, с каждой секундой ещё больше проклиная себя за то, что решилась на этот вопрос, – ты бы воспользовался им?

– Да, – незамедлительно отвечает он, но тут же дополняет, отодвигаясь от меня. Он смотрит на меня с той любовью, с которой не смотрел на меня ни единый человек в этом мире. Он гладит меня по щеке и шепчет, – но я бы ни за что не пошёл на это, если бы ценой стала жизнь с тобой, Грейс. Я люблю тебя так, как не любил никого.

И тут я не могу дышать.

Я готовлюсь сказать ему то же самое в ответ, но неожиданный звон мобильного прерывает меня, когда я уже раскрываю рот.

– Подождут. Я хотела сказать, что я тоже люблю тебя.

Он улыбается и притягивает меня обратно к себе, а телефон продолжает истерично звонить.

– Может, ты возьмёшь уже трубку? Не удивлюсь, если это Мария, которая подслушивала нас разговор, и хочет поскорее потрещать на тему того, что я наконец-то признался тебе во всём.

– Она хотела, чтобы ты поделился этим со мной? – шокировано спрашиваю я. Я знаю, что наши отношения с Марией идеальные, но я не думала, что она хочет, чтобы я стала частью семьи Фуэнтес, узнав крупицу их истории.

– Конечно, она хотела. Да она при каждой удобном случае спрашивала про то, когда у меня, наконец, появятся яйца, – ворчит Диего, – да возьми ты уже телефон, Грейс. Умоляю. Я подожду тебя здесь, если ты так боишься отпустить меня.

Легонько бью его по руке, заслужив шлёпок по заднице, и иду к сумочке. Нырнув рукой в неё, я достаю телефон, на экране которого высветились имя Саманты.

– Что-то случилось? Я просто… я просто сейчас не дома, – на ходу придумываю отмазку, – и очень занята. Очень.

Из трубки доносятся всхлипывания.

– Эй, Сам, в чём дело?

Молчание.

И тут я понимаю, что случилось что-то серьёзное. Предчувствие того, что она скажет далеко не хорошую новость, заставляет меня замереть на месте, найдя опору правой рукой в стене. Может, что-то с Полли? Или её стажировка накрылась медным тазом? Да что господи Боже там стряслось.

Ещё один всхлип.

– Пожалуйста, не молчи. Меня уже всю трясёт.

Она снова молчит. Мне слышны лишь её горькие всхлипывания и какие-то неразборчивые звуки.

Всхлип. Она оглушает меня своим дыханием, отчего из трубки доносятся громкие помехи.

– Алан мёртв.

И я падаю. Не ощущаю ничего кроме пульсирующей боли, за которой скрывается нечто большее.

Алан мёртв.

Алан мёртв.

Алан мёртв.

Телефон лежит где-то далеко. Не помню, как выкинула его. Последнее, что я вообще помню, это её слова. Алан мёртв.

– Грейс, – рядом звучит голос Диего.

Я поднимаю свой мутный взгляд вверх и сталкиваюсь с обеспокоенными глазами Диего. Он падает ко мне, прижимая свои холодные руки к моим щекам.

– Скажи мне, что случилось?

Я смотрю словно сквозь него. Какие-то блеклые очертания и ничего более.

– Он умер.

И следом я проваливаюсь в бездну своей боли, страданий и одного единственного вопроса:

Почему?

В начале своего пути в Принстоне я уже размышляла на тему боли. Я думала, что самое худшее позади, ведь наши отношения с Диего стали лучшими во всех смыслах. Вчера он открылся мне, поведал свою историю, свой путь, и это было лучшим мгновением за всю мою жизнь: осознавать, что человек, который стал тебе ближе, чем любой на планете, доверяет тебе – это сравнимо с полётом в космос. Мне хотелось петь и плясать, кричать и шептать ему слова любви, потому что я наконец-то смогла признаться себе, что люблю его. Люблю его по-настоящему, из-за чего мои прошлые отношения с Арчером сейчас кажутся детским лепетом. В Диего я нашла себя, я нашла отдушину, он мой антидепрессант и триггер. Вся боль, что он принёс со своим появлением в мою жизни, ушла в небытие в тот самый момент, когда его душа открыла мне прочную железную дверь с тысячей замков. Но кто знал, что на смену ей придёт то, что станет моей погибелью.

Я потеряла его.

Я потеряла самого близкого человека в моей жизни, но это я поняла только тогда, когда место рядом со мной оказалось пустым спустя много лет вместе. Сейчас я знаю, что никакая любовь Диего, бабушки и дедушки, семьи Диего не сравнится с теми чувствами, что я испытывала к Алану и он ко мне. Наверное, я буду держать свою любовь к нему на протяжении всей жизни, потому что много пути у меня нет. Жаль, что я поняла это слишком поздно.