Анжелик Барбера - Наши судьбы сплелись

Кайл ни разу не произнес имени Джека. Корин это заметила, но ничего не сказала. Нет, он не забыл о поручении Джейн. Но поступал так, как со своей проклятой лейкемией: он выигрывал время. И это мгновение, это настоящее, которое он проживал с Корин, было… Кайл не находил слова, чтобы определить его, но впервые в жизни понял, какого именно цвета глаза Корин. У них была голубизна океана, которую он видел накануне, когда солнце, казалось, навсегда остановилось в небе как раз перед тем, как свет померк. В них была та же сила, то же тепло и та же вечность.

– Когда на Рождество я вернулся в Сан-Франциско, я собирался так или иначе найти тебя, встретиться с тобой. А ты оказалась там, в «Доме»…

– Я снова стала прозрачной. Это был рефлекс. Но… если я убежала, то это из-за…

– Джека и меня.

– Из-за тебя, – сказала она и погладила его по щеке. – Из-за тебя, потому что ты такой, какой есть. Из-за Джека, потому что он обязательно попытается меня найти и рано или поздно убьет меня. Я это знаю.

Ее голос прервался. Джек снова увлекал ее за собой в то прошлое, которое она хотела вычеркнуть из своей жизни. Корин потеряла связь с реальностью и запаниковала.

– Корин, послушай, я…

– Я не вернусь, – продолжала Корин, не слыша его. – Я не позволю заманить меня в ловушку. Я не могу решиться…

Кайл взял ее за руки и настойчиво произнес, что ему нужно кое-что ей сказать. Она мгновенно села.

– Джек сбежал. – Корин побледнела. – Он в больнице.

Кайл повторил все, что знал, и добавил, что нужно надеяться на то, что Негодяй умрет сам.

– Время ничего не изменило. У меня нет к нему ни малейшего сочувствия. Как нет и желания простить. Каждый день я думаю о том, что он за все эти годы сделал с моей жизнью. О его руках… Я не могу от этого отделаться…

– Я знаю. – Кайл прижал ее к себе.

О да, они оба это знали. Жизни соединяются странным образом…

– …и ненависть никуда не уходит, – призналась Корин. – Она не ослабевает, и это меня огорчает.

– Почему? Тебе не за что извиняться. Я знаю, что такое ненависть. Это чудовище, с которым ты борешься всю свою жизнь, чтобы оно тебя не убило.

– Я хочу поговорить с Джейн.

* * *

Они оделись, не обменявшись ни словом, ощущая тяжесть того, что на них давило. Их счастье зависело от Джека. Какая неразрешимая дилемма… У него все еще была власть над Корин. А теперь и над ними обоими. Этот отвратительный человек отбрасывал тень, от него в каком-то смысле зависело их будущее.

Корин затошнило в тот момент, когда Кайл застегивал «молнию» на ее платье. Он счел ее спину великолепной, и ему даже в голову не могло прийти, что за тысячи километров от них другая рука застегивала другую «молнию». В такой же тишине. Но без всяких эмоций.

На телефон Кайла пришло два сообщения. Первое, краткое, рано утром оставила Джейн. В нескольких словах она сообщила то, что он захотел услышать от нее самой, прежде чем что-либо сообщать Корин. Он перешел в гостиную, и Джейн не выказала удивления, когда он признался, что Корин, женщина его жизни, находится в соседней комнате, сидит на краю кровати и застегивает сандалии, а прядь волос упала ей на лицо. Джейн слово в слово повторила то, что ей сообщил адвокат Корин.

– Джек Брэнниган перестал дышать. Больше я ничего не знаю. Во всяком случае, пока.

Джейн добавила, что у нее встреча, чтобы не поддаться искушению и не спросить, где они находятся в эту прекрасную минуту и как ее брат себя чувствует. Она хотела услышать то, что он решит ей сказать. Что Корин и он решат ей сказать. «Я желал Джеку смерти. Теперь и я умру».

Кайл закончил разговор. Корин молча наблюдала за ним. Ее рука лежала на косяке двери.

– Джек перестал дышать. Он мертв.

Корин попросила его повторить, как Кайл попросил об этом Джейн. Он снова произнес фразу, освобождающую ее. Корин не шевельнулась, потом ее лицо застыло.

– Что я скажу детям?

– Правду.

Кайл забыл прочесть второе сообщение. Оно было от его лечащего врача. Тот сухо информировал, что ему передали результаты анализов, которые Кайл сдал в Мексике. К сожалению, никаких признаков улучшения не было.

В первые дни, последовавшие за ее освобождением, Корин никак не могла расслабиться. Она говорила, что ее тревожат дети. Особенно Малколм, который не заплакал и не проявил вообще никаких эмоций, когда она сообщила ему новость. Ребенок сдержанно принял этот факт, а Дейзи взяла пример со своего брата.

– Что значит для них Смерть? – в конце концов пробормотала Корин в полумраке комнаты. – Смерть никогда не радует, даже если она освобождает.

Корин категорически отказалась ехать на похороны Джека в Сан-Франциско. Она поручила своему адвокату прислать ей свидетельство о смерти и заняться всем остальным.

Наступил день, когда она, отправив Малколма в школу, позвонила родителям. Ее мать восприняла новости – «это твое решение» – без пространных комментариев. Корин пообещала держать ее в курсе событий, но делала это редко.

Она начала писать длинное письмо Тимми. Много раз начинала его заново, но каждый раз оно оказывалось в корзине для мусора. Чтобы все объяснить, нужно было… Ей требовалось время, чтобы об этом написать. И Корин ограничилась открыткой, которую выбрала с особым тщанием: «Мне нужно время. Здесь ясное небо, теплое море, и дети строят замки, которые ты, смеясь, с удовольствием разрушил бы. Я люблю тебя. Береги себя. Корин». Малколм подписался, девочки нацарапали, что смогли. Кайл своим изящным разборчивым почерком написал: «Вижу пальмы» – и подписался. Он улыбнулся, протягивая открытку Корин, и она тоже улыбнулась, читая его слова. Она быстро надела сандалии и пошла на почту, чтобы немедленно отправить открытку. Счастливая. Очень счастливая. Она вернулась бегом и объявила голосом таким же ясным, как и почерк Кайла:

– Я не уеду из этой страны. Я не уеду из этого города, где ты нашел меня и в котором я стала свободной. Я хочу жить здесь.

Кайл ответил, что она права. Что новую жизнь надо начинать в новом месте. Что надо оставить все плохие воспоминания и все места, которые напоминают о них, чтобы жить так, словно они обо всем забыли. Пэтси в конечном итоге не ошибалась.

Чем дольше Кайл оставался в солнечной и яркой Мексике, тем меньше он думал о проклятом обратном отсчете дней. И тем меньше страдал. Впрочем, физические страдания ему причиняло лечение, мучившее его сильнее всего. Проклятые анализы сообщили о катастрофе и обозначили дату преждевременного ухода. Как на баночке с йогуртом. Болезнь приходит не потому, что эту дату превышают на секунду, на час или даже на несколько дней. И умирают не от этого… Правда?

Сидя на террасе и глядя на Тихий океан, видневшийся между пальмами, Кайл понимал, что никогда еще Надежда не была так сильна. Надежда становилась осязаемой реальностью. Странно физической. Он цеплялся за Корин так, будто она вдыхала в него жизнь. Важен был каждый день. Минуты были уникальными. И Кайлу удалось убедить себя, что ему повезло познать это.

Утром солнце заходило в комнаты и заливало террасу маленького дома с видом на пляж. Потом оно проходило за пальмами, ласкавшими крышу. Тень не слишком освежала. Малколм говорил, что от нее лучше только ступням.

– Как ты оказалась в этом доме? – спросил Кайл, когда почувствовал, что Корин может об этом говорить.

Он дождался того момента, когда девочки были в яслях, а Малколм – в школе. У Кайла оставалось ровно сорок шесть дней.

– Ты хочешь узнать его историю?

– И твою, начиная с Рождества. Я хочу знать, как ты добралась сюда и что тебе пришлось преодолеть, чтобы попасть в Сиуатанехо.

Корин отправилась варить некрепкий кофе, Кайл устроился под зонтом. Он видел, как она перемещается по кухне. Ее жесты напоминали мелодию. Кайл редко встречал людей, обладающих такой элегантностью, внешней и внутренней. И все-таки они ему встречались. Встречи, как правило, были короткими, но всегда запоминающимися. Из-за той жизни, которую вели члены группы «F…», все встречи были отмерены, прохронометрированы и становились сильными и концентрированными. Точные вопросы. Страстные истории… Потому что надо уезжать. Все время двигаться дальше.

«Может быть, отношения становятся сильнее, когда ты знаешь, что время, отведенное на них, короткое и определенное? Или дело в другом?» Кайл не сводил глаз с Корин. Волосы падали ей на плечи, и вот уже несколько дней она закладывала их за уши, когда наклоняла голову. Открывала лицо. На мгновение Кайла охватил безумный страх, что Корин может исчезнуть. Снова оставить его одного… Корин обернулась и улыбнулась. «Она никогда так не поступит». Она произнесла одними губами, что еще пара минут, и кофе будет готов.