Шум в предрассветной темноте разбудил меня.
Ноа?
Рука накрыла рот, в то время как на меня опустилось крупное тело, придавливая к дивану. Адреналин вспыхнул во мне слишком поздно, и уже не имело значения, как сильно я боролась, брыкаясь своим телом под его, напавший держал меня в ловушке. Все, о чем я могла думать, был Ноа, спящий в другом конце комнаты. Я должна драться и выжить ради сына, но я не могла пошевелиться и ничего не видела в проклятой темноте.
— Ты напугана? — грубый глубокий голос зашептал мне в ухо. — Гадаешь, сможешь ли пережить эту ночь? А что насчет твоего ребенка? Я мог бы изнасиловать и убить тебя, а затем продать его на утехи какому-нибудь педофилу. И ты ни черта не смогла бы сделать, чтобы остановить меня, ведь не смогла бы? Как ты собираешься защищать его, живя в подобном месте, Софи?
Черт. Я знала этот голос.
Ругер.
Он не причинит мне вреда.
«Придурок».
— Мне даже не пришлось взламывать чертов так называемый замок, который стоит в этой дыре, — продолжил он, накрыв мои бедра своими, демонстрируя тем самым, как мало я могла контролировать. — Твое окно открыто, окно в коридоре тоже. Я всего лишь вышел на пожарную лестницу и зашел в квартиру, что означает, что так смог бы сделать кто угодно. Включая и того больного мудака, с которым наш мальчик имел дело ранее. Этот ублюдок еще в здании? Он мне нужен, Софи. Кивни головой, если будешь тихой, и я позволю тебе говорить. Не пугай Ноа.
Я кивнула головой, как смогла, пытаясь унять скачущее сердце и разрываясь между остатками страха и возрастающим гневом.
Как он смеет судить меня?
— Если закричишь, ты заплатишь.
Я мотнула головой. Он убрал руку, и я сделала несколько глубоких вдохов, быстро моргая и пытаясь решить, будет ли хорошей идеей укусить его. Скорее всего, нет... Ругер был тяжелым, и он накрыл все мое тело, мои ноги были подмяты под его, а руки глубоко вжаты в диван. Я не могла вспомнить, чтобы он добровольно касался меня прежде — по крайней мере, не в последние четыре года. И это было хорошо, потому что все, что было связано с Ругером, заставляло мои мозги работать в совершенно не том направлении, а тело изнывать.
Последний раз, когда мое тело изнывало, я залетела.
Я никогда не жалела, что родила сына, но это вовсе не означает, что я должна позволить своему либидо вновь думать за меня. Когда мы с Заком наконец окончательно расстались, я встречалась только с надежными, очень скучными мужчинами. За всю свою жизнь я переспала всего с тремя мужчинами, и номера два и три были милыми и спокойными. Мне совершенно не были нужны такие сложности, как дядя-байкер моего сына... Но я уловила его знакомый запах — машинное масло, перемешанное с легким ароматом мужского пота, — что тут же ожидаемо отозвалось внизу живота.
Даже злясь, я хотела Ругера.
На самом деле, я всегда хотела его гораздо больше, когда злилась. И как назло у него был просто дар выбешивать меня. Жизнь была бы гораздо проще, если бы я могла его ненавидеть. Парень был настоящим придурком. И так случилось, что он был тем придурком, который чертовски любил моего сына.
А сейчас он лежал на мне, и мне хотелось ударить его по голове или сделать что-то еще, но я также чувствовала нарастающее тепло между ног. Он был большим, твердым, и прямо там, и я понятия не имела, как с этим справиться. Ругер всегда держал со мной дистанцию. Я ожидала, что теперь он позволит мне встать, что выскажет свои претензии, возможно, как-то конструктивно, но этого не произошло. Вместо этого он вновь зашевелился, оперся локтями по обе стороны от меня, удерживая в ловушке.
Его ноги задвигались, и одна легла между моих ног. Слишком интимно. Я попыталась свести колени, но он прищурил глаза и скользнул бедрами по моему тазу.
Это было неправильно. Так неправильно... К тому же, нечестно, потому что сжимать его между ног не способствовало лучшей работе моего мозга. Я начала извиваться, стараясь быть как можно дальше от него. Немедленно. И все же, я не могла не думать о том, смогла бы я проскользнуть рукой между нами и расстегнуть его ширинку.
Этот мужчина был как героин — соблазнял, привязывал к себе и не отпускал до самой смерти.
— Лежи спокойно, — прошептал он натянуто. — То, что мой член сейчас там, где ему нравится, возможно, спасает тебе жизнь. Поверь мне, я всерьез задумываюсь над тем, чтобы придушить тебя, Софи. Поэтому мысли о том, чтобы трахнуть тебя, помогают отвлечься.
Я похолодела.
Я не могла поверить, что он только что это сказал. У нас было соглашение. Мы никогда его не обсуждали, но оба тщательно ему следовали. И несмотря на это, он снова прижал свои бедра к моим, и я ощутила его увеличивающуюся длину у своего живота. Мои внутренние мышцы сжались, посылая волны желания по телу. Но это были обманные ощущения. У моей страсти лишь один выход: я буду желать его, он меня — игнорировать, а мы оба — притворяться, что ничего этого никогда между нами не было.
Я облизнула губы, и его глаза уловили это легкое движение, едва различимое в приглушенном свете, пробивающемся из окон.
— Ты не это имел в виду, — прошептала я.
Он сузил глаза, изучая меня, будто лев, выслеживающий самую медленную газель. Стойте, а львы едят газелей? И это действительно происходит?
«Думай».
— Это не ты, Ругер, — сказала я. — Только подумай о том, что ты только что сказал. Дай мне встать, и мы поговорим.
— Я, мать твою, сказал именно то, что хотел, — ответил он жестко и зло. — Я узнал, что мой ребенок в опасности, а его мать неизвестно где. Я провел несколько часов в дороге между штатами, до чертиков напуганный тем, что кто-то может обидеть или убить нашего мальчика, и когда я наконец-то доехал, я нахожу вас в какой-то дыре, где сломан замок у входной двери внизу и можно спокойно войти в квартиру через открытое окно. Я проникаю в квартиру и вижу тебя, вырубившуюся на диване, практически голую и воняющую пивом.
Он наклонил голову и вдохнул мой запах, а его бедра встретились с моими. Дерьмо, это было хорошо. У меня все ныло между ног, но это было хорошо.
— Я спокойно мог забрать его отсюда, легче, бл*дь, легкого, — продолжил он, поднимая голову и прожигая меня глазами. — А если смог бы я, смог бы и кто-то другой, и это не нормально. Так что тебе нужно быть тихой и ждать, чтобы я немного остыл, потому что прямо сейчас я не очень-то себя контролирую. А до этого я бы советовал тебе не говорить мне, что я имел в виду, понятно?
Я кивнула головой, глядя на него широко распахнутыми глазами. Я верила каждому его слову. Удерживая мой взгляд, Ругер вновь перенес ногу, и теперь обе его ноги были между моими так, что я чувствовала каждый сантиметр его члена прямо у своей промежности. Он полностью окружил меня, сломил своей силой, и я неожиданно вспомнила тот сумасшедший вечер, когда потеряла девственность с Заком в квартире Ругера.
Я, распластанная на диване и с широко разведенными ногами, наблюдала, как моя жизнь летит в черту.
Круг замкнулся.
Во мне все еще бурлил адреналин, поэтому не только Ругеру нужно было немного остыть. Он пугал меня, а теперь, черт побери, этот ублюдок еще и завел меня. Это были ощущения, перемешанные с чувством злости и страха, которые уже овладели мной. Я действительно не могла пошевелиться. Ругер опустил голову к моей и шумно вдохнул, толкаясь своими бедрами в мои. Чувство покалывающего, сжимающего и предательского желания разлилось от моего таза по позвоночнику. Я застонала, когда он сильнее прижался к моему клитору. Это было хорошо. Слишком хорошо.
Шлюха внутри меня предлагала очевидный способ погасить это напряжение...
Как будто прочитав мои мысли, Ругер задержал дыхание. Затем он еще сильнее толкнулся в меня, скользя своим стволом по тонкому слою хлопка, которым была прикрыта моя сердцевина. Никто из нас не сказал и слова, но я приподняла бедра, чтобы чувствовать его еще лучше, и он стал еще тверже.
Я полагала, что это была плохая идея, а сама выгибалась под ним дугой, закрыв глаза. Я годами хотела его. Каждый раз, когда видела его, тайно думала, каково это, ощущать его внутри себя.
Разумеется, если мы все же сделаем это, мне все равно придется видеть его самодовольную ухмыляющуюся физиономию. Его это совершенно не смутит, чертов придурок. Мы должны немедленно это прекратить. Но он ощущался просто невероятно. Окутывающий меня мужской запах, тяжесть его тела, распявшего мое, словно бабочку на булавке. Он коснулся носом изгиба моего уха, а затем двинулся ниже, оставляя на моей шее засосы, его губы не отпускали мою кожу до тех пор, пока я не закусила свои, чтобы не нарушить тишину. Я извивалась под ним и, наконец, поняла истину. Я хотела, чтобы он глубоко вошел в меня. Сейчас же.