Яна Невинная - Наследник для хозяина города

Каждое касание стреляло в голову контрольным и убивало наповал. Он мог обхватить ее талию двумя руками, что и сделал, соединив большие пальцы рук и наслаждаясь открывшимся видом. Красивый изгиб, переход талии в бедра, приковал его внимание.

Он наклонился и лизнул кожу, втянул зубами частичку плоти, замычав от удовольствия. Почувствовал, как Есения вздрогнула, и утробно зарычал, сгорая в жестокой лихорадке. Подтянул ее к своему паху и начал стягивать ее джинсы. Медленно, давая ей шанс успокоиться и смириться с тем, что последует дальше.

Он воодушевлялся прошлыми их стычками, вспоминая, как она текла от малейшего касания, жарко откликалась, стесняясь своего пыла, тем самым еще больше его возбуждая.

Но сейчас что-то пошло не так…

Сквозь туман возбуждения до него добралась жестокая, царапающая нутро острыми когтями истина — она его не хочет, отвергает. Он вломился пальцами в абсолютно сухое влагалище, не видя никакого отклика со стороны Есении, кроме животного страха перед насилием.

Он не привык к подобному, никогда не зная отказа у баб. Почувствовав себя моральным уродом, отшатнулся и отдернул руки. Его движения были резкими и грубыми. Схватил ее за волосы и заставил посмотреть на себя. Голос сочился угрозой. Таким он разговаривал с неугодными ему людьми.

— Я скажу один раз и больше повторять не буду. Я не собираюсь искать и трахать шлюх, когда у меня под боком есть невеста. Будь готова всегда раздвинуть ноги. Поняла? А теперь убирайся, пока я не сделал то, о чем пожалею.

Она выскользнула в коридор, а он остался наедине со своим стояком, наблюдая, как по повязке расползается кровь. Но внутри жгло не от физической боли, а от того отпечатка, что оставил в душе ее полный ужаса, ненависти и немого укора прощальный взгляд.

Я выскочила из кабинета, улепетывая оттуда, словно трусливый заяц, чудом вырвавшийся из лап голодного волка. Но по-прежнему ощущала на себе рваные раны от его острых когтей. Булацкий меня унизил, не пожалел, даже не подумал о моем состоянии. Бездушному монстру надоело цацкаться со своей жертвой, и он показал свое истинное лицо.

Я пронеслась мимо арки в гостиную, где пировали победу люди Булацкого. Услышала звон бокалов, пьяный смех и громкие возгласы, понимая, что оказалась в самом настоящем вертепе.

Чудес не бывает. Когда ты живешь вместе с бандитом, не следует ждать от него джентльменского поведения.

Шла и стягивала на груди ворот свитера, слезы обжигали пунцовые щеки, нестерпимо хотелось спрятаться в своей комнате, чтобы отключить все чувства и уснуть, но, вопреки всем переживаниям, я вдруг ощутила голод и решила завернуть на кухню. Конечно, существовала опасность, что именно сюда заявятся бандиты, но я понадеялась на удачу. В конце концов, вряд ли Булацкий захочет делиться своей невестой с другими, тогда как сам еще не распробовал лакомое блюдо.

Я в очередной раз поразилась вывертам собственной психики, заставляющей меня радоваться тем малым радостям, что выпадали сегодня, — не изнасиловал, не отдал своим людям, и я уже счастлива, даже в какой-то степени благодарна.

Кухня показалась огромной, но иного я не ожидала. Глянцевые поверхности белого цвета сияли чистотой, а холодильников здесь было аж два. В центре находился стол, окруженный несколькими стульями, но я предпочла устроиться на небольшом островке возле окна, обнаружив открывшийся вид на идиллическое место в саду с деревянной беседкой, мангалом и небольшим прудом рядом.

Перед глазами пронеслась картинка, как я гуляю с малышом по мягкой траве, но воображение не смогло пририсовать образ Кирилла Булацкого к фантазии счастливого будущего. Казалось, стоит ему ворваться туда, и свет померкнет, придавая всему мрачные тона. Но я действительно хочу этого ребенка, и то, что его могут отобрать, делает желание еще сильнее.

Стакан с водой дрогнул в руке, когда я осознала власть надо мной Булацкого и то, что своим поведением злю его и очень при этом рискую. Но прогнуться полностью не получается, я просто физически не могу этого сделать. И пока не вижу выхода из ситуации, в которую попала по трагическому стечению обстоятельств…

В кухню вошла степенная женщина среднего возраста. Остановилась, заметив, что не одна в помещении, и подошла ближе.

— Вы, наверное, Есения? — поинтересовалась она спокойным голосом, в котором мне почудилась капелька надменности.

— Да, здравствуйте.

Я сползла со стула и неловко потерла ладони друг о друга, чувствуя себя неспособной на простое общение в тот момент, когда эмоции разрывали на части. Но строгая женщина в черно-белой униформе странным образом расположила к себе, предложив поужинать.

— Я Марта Рафаиловна, в этом доме служу уже много лет, еще при старом хозяине работала, Кирилла Святославовича знаю с пеленок, — рассказывала она, накладывая в красивую зеленую тарелку котлеты и пюре, быстро нарезала овощной салат и заправила оливковым маслом. Незамысловатая возня домработницы немного уняла нервозность, и я даже робко улыбнулась, желая выглядеть вежливой гостьей.

— Спасибо, — искренне поблагодарила женщину, с наслаждением принимаясь за трапезу.

— Как будет время, напишите мне ваши любимые блюда, чтобы я их в меню включила. От вашего брата тоже хотелось бы увидеть список. Никак не могу добиться, а всё, что готовлю, он не ест, — проворчала Марта Рафаиловна, а я удивленно на нее посмотрела.

— Саша обычно неприхотлив в еде.

«Ест все, что не приколочено», — вспомнила я слова отца и нахмурилась, не понимая, чего хочет добиться братец своим демонстративным поведением.

— Повлияйте на него тогда. Пусть перестанет вести себя по-детски. Я уж думала, может, вегетарианец или сыроедением увлекается. Мне же несложно готовить всем разное. Сонечка, это Кирилла сестра, предпочитает диетическое. Боится поправиться из-за малоподвижного образа жизни. Вам, как девушке в положении, я тоже буду нежирное готовить. Котлеты на пару, кстати.

— Очень вкусно, — поспешила я похвалить блюдо, чувствуя себя неловко. Не привыкла, чтобы мне подавали еду на стол, да еще и отдельно приготовленную. Но, с другой стороны, если у Булацкого в доме все так устроено, не присоединяться же мне к бунту брата и устраивать голодовку. — Саша вообще не ест? — удивилась я, ощущая в себе желание притащить братика сюда за шкирку и заставить извиниться за глупое поведение. Мало мне своих проблем, так еще думать об этом упрямце приходится.

— Ест, ест, не переживайте, — усмехнулась Марта Рафаиловна, с хитрецой поглядывая на холодильники. — Я же знаю, сколько у меня где продуктов. Исподтишка там-сям подворовывает, а то, что ему в комнату приносят, оставляет нетронутым.

— Извините его, пожалуйста, — попросила я, краснея до корней волос.

— Ой, ерунда, — отмахнулась женщина, — мальчишки — они такие. Лишь бы хорохориться. Надо за продуктами в подвал сходить, — пробормотала она, поглядывая в сторону гостиной, откуда раздавался слабый шум. — Не ожидала сегодня столько гостей.

— Может быть, вам помочь с готовкой? — предложила я, чем привела в изумление домработницу.

— Да что вы? Вам отдыхать надо.

— Я бы лучше побыла с вами тут, занялась чем-то полезным. В комнате одной тоскливо, — призналась я в странном порыве отчаяния.

— Что ж, от помощи не откажусь, — женщина поправила идеально завитые короткие кудряшки и улыбнулась. — Сходите переоденьтесь, я буду ждать вас тут через полчаса.

— Договорились. И, если можно, зовите меня на «ты», просто Есения.

Марта Рафаиловна кивнула и отправилась в подвал, а я поднялась в свою комнату, с удивлением обнаруживая там составленные в рядок коробки из моей квартиры, а в шкафу — собственную одежду. С трепетом провела рукой по висящим на вешалках вещам, подивилась тому, что Кирилл в плотном графике изыскал возможность позаботиться о моих нуждах. А я уже себе представила, что придется довольствоваться тем, что на мне надето и имеется в сумке.

Унизительная сцена, случившаяся в кабинете, снова пронеслась перед глазами, но я, сглотнув слезы и обиду, затолкала ее подальше в себя, решив заняться насущными проблемами. Переоделась в простую домашнюю тунику и теплые лосины, надела любимые домашние угги, почувствовав себя намного лучше в домашней одежде.

Из зеркала на меня смотрела измученная бледная тень, и я, горестно вздохнув, поразилась, что ко мне такой Булацкий испытывал сегодня желание. Приподняла тунику и погладила плоский живот, обхватила ладонью набухшие груди, которым уже едва хватало места в старом бюстгальтере. Грудь была единственной частью моего худого тела, которая выглядела более-менее соблазнительно. Ну, на мой придирчивый взгляд неуверенной в себе женщины…