– Почему? – Эбби была ошеломлена тем, с какой горячностью он заявил это. – Твои папа и мама будут волноваться. Ведь ты же не хочешь этого.

– Она волноваться не будет. – По его щекам снова потекли слезы. – Я ей не нужен. Она сама мне уходить велела. Вот я и ушел, а домой не вернусь!

– Алекс, да ты ее не понял. Не могла она такого сказать.

– Нет, сказала, сказала! – убито твердил он. Не в силах справиться со своим горем в одиночку, мальчик бросился Эбби на шею и разрыдался по-настоящему. – Не хочу домой! Хочу остаться с тобой и Иден!

Потрясенная этим детским откровением, Эбби растерянно посмотрела на Маккрея. Тот присел рядом на корточки и мягко обнял Алекса за плечи, вздрагивающие от истерических рыданий.

– Да разве можно говорить так, Алекс? – увещевал он мальчика. – Подумай об отце. Ведь он будет очень скучать по тебе.

– Он все время работает.

– Нет, не все.

– Мог бы со мной побыть немного, когда не занят, – жалобно рыдал Алекс, захлебываясь слезами. Очевидно, эта мысль была выстрадана им.

– Ах, Алекс, Алекс… – вздохнула Эбби и крепче обняла его. Кому, как не ей, была знакома эта боль. – Прости, милый, но ничего у нас не получится.

– Но почему?

– Потому… потому что ты должен быть вместе с папой и мамой.

– А ну-ка иди ко мне, сынок. Я отвезу тебя домой. – Однако едва Маккрей протянул к нему руки, мальчик изо всех сил сжал объятия на шее Эбби.

– Нет!!!

– Я сама понесу его, – успокоила она Маккрея. Алекс повис у нее на шее, обвив для верности еще и ногами вокруг пояса. Так вместе они дошли до машины. И когда уже сели внутрь, Эбби бережно, как младенца, продолжала держать мальчика на руках.

– Я высажу тебя у твоей машины, – предложил Маккрей.

– Нет, поедем все вместе. – Она решила так еще на берегу ручья. – Мне нужно сказать кое-что Рейчел.

– Эбби… – В его голосе послышались неодобрительные нотки.

Однако ничто уже не могло переубедить ее.

– Я еду с вами. – Никто сейчас не мог остановить ее, даже Маккрей.

* * *

Полдюжины потных мужчин, измотанные безрезультатными поисками под палящим солнцем, сгрудились под тенью старого раскидистого дуба. Хлебая воду из кружек, принесенных домашней прислугой, они лишь молча мотали головами в ответ на все вопросы, которые наперебой задавали им Лейн и Рейчел. Никто не потрудился даже поднять голову, когда к ним подъехал Маккрей, привезший с собой Эбби и Алекса.

Эбби с трудом вылезла из машины – Алекс по-прежнему отчаянно цеплялся за ее шею. Поначалу никто ее не заметил. Все внимание присутствующих было сосредоточено на Маккрее, который первым подошел к дубу. Когда же Эбби встала перед машиной, Рейчел наконец заметила своего мальчика, притихшего на руках гостьи.

– Алекс! Нашелся! – Переменившись в лице от счастья, Рейчел бросилась к сыну. – Алекс, миленький мой, да где же ты был? Мы так беспокоились за тебя.

– Он был на задворках фермы, – ответила за него Эбби, поскольку тот молчал, только сильнее обвив ее руками.

Услышав ее голос, Рейчел узнала Эбби. До сих пор лицо этой женщины было словно скрыто от нее какой-то дымкой. Резко остановившись, она посмотрела на Эбби с тревогой и подозрительностью.

– Зачем ты взяла его на руки? Отдай мне моего сына!

Однако когда Рейчел попыталась забрать его, Алекс разразился истошным криком. Его слабые ручонки внезапно обрели поистине стальную хватку.

– Нет! Я хочу остаться с тобой, с тобой!

– Что ты с ним сделала? – угрожающе прошипела Рейчел.

– Не я сделала, а ты, – ответила Эбби. Как раз в это время к ним подошел Лейн. Его опаленное солнцем лицо выражало нечеловеческую усталость после долгих поисков, рубашка была сырой от пота.

– С ним все в порядке? – обеспокоенно спросил он.

– Руки-ноги целы, если именно это ты имеешь в виду, – ответила Эбби. Лейн протянул руки. На сей раз Алекс не сопротивлялся. Эбби с облегчением передала Лейну его сына, заметив, однако, что тот продолжает прятать лицо от матери. – Вам обоим следует знать, что вот уже несколько месяцев, как он тайком пробирается к нам, чтобы поиграть с моей дочерью. Наверное, мне следовало положить этому конец, но я не хочу, чтобы наши дети продолжили вражду, которая не прекращается между нами и касается только нас.

– Ты… Это ты восстановила моего сына против меня! – бросила ей в лицо Рейчел. – Господи, ну как я не догадалась, что ты придумаешь что-нибудь в этом роде? Всю жизнь все любили только тебя! Дин, все остальные… У тебя всегда все было. И вот теперь ты пытаешься похитить у меня еще и моего ребенка! Только сейчас я по-настоящему поняла, до чего ненавижу тебя! Убирайся, или я сама вышвырну тебя отсюда!

– Знаю, что ненавидишь, и не виню тебя. Должно быть, я и в самом деле заслужила это. Но я не уйду, пока не выскажу тебе все до конца.

– Мне нет никакого дела до того, что ты собираешься мне сказать! – Рейчел уже повернулась, чтобы уйти, но Эбби цепко схватила ее за руку.

– Нет, послушай. Ради Алекса, – настойчиво проговорила она. – Он думает, что не нужен тебе, что ты не любишь его. Нельзя, чтобы он окончательно поверил в это. Я сама выросла в уверенности, что мой отец не любит меня. И ты тоже. Разве не помнишь ты, какую боль причиняла тебе эта мысль? Так вот, то же самое чувствует сейчас Алекс.

– Он сам не любит меня, – жестко отрезала Рейчел. – Для него всегда существовал только Лейн.

– И тебе это всегда не нравилось, не так ли? А тебе никогда не приходило в голову, что Алекс был просто вынужден тянуться именно к нему? Дети все очень тонко чувствуют, но они всего лишь дети. И ты не можешь ожидать от них, что они с пониманием будут относиться к твоим обидам. Ведь они и со своими-то как следует справиться не могут. Алекс просто хочет, чтобы ты любила его, и когда ты отворачиваешься от него, думает, что все дело только в нем.

Рейчел желала оглохнуть, чтобы не слышать, что говорит ей Эбби. Каждое произнесенное слово занозой впивалось ей в сердце. Но ни одно из них не было правдой. И быть не могло!

– Ты сама не знаешь, что говоришь! – возмутилась она.

– Это я-то не знаю? – горестно откликнулась Эбби. – Да ты только посмотри на нас обеих, Рейчел. Посмотри, как искалечены наши жизни годами злобы и зависти. Стоит мне только вспомнить о том, что я за эти годы наговорила, сделала, пережила, мне хочется провалиться сквозь землю. И при этом винила во всем тебя. А ведь мы сестры. Что же нас превратило в заклятых врагов? Из-за чего мы все время соперничаем друг с другом? Из-за папиной любви? Нет, он давно уже в могиле. Но если бы он мог видеть нас сейчас… Ах, Рейчел, разве такими он хотел нас видеть?

– Прекрати! – завизжала Рейчел, зажимая уши ладонями, однако ей удалось лишь отчасти заглушить голос Эбби.

– Должно быть, он и в самом деле любил нас обеих. Жаль, я не сразу поняла это. А теперь пойми и ты. Возможно, нам никогда не удастся стать сестрами в полном смысле этого слова, но разве нельзя хотя бы прекратить нашу бессмысленную вражду?

– А тебе очень хотелось бы, не правда ли? – с издевкой спросила Рейчел.

Эбби посмотрела на нее долгим взглядом.

– Люби своего сына, Рейчел, просто люби, – наконец произнесла она, обессиленная тщетными доводами. – И поступай так, чтобы он знал об этом. Так, как должен был делать наш папа.

Рейчел повернулась и побежала прочь, слезы застилали ее глаза.

Эбби почувствовала на плече руку Маккрея.

– Ты устала.

Она посмотрела вокруг и увидела Лейна, мальчика на его руках. И отчего-то почувствовала смущение.

– Прошу прощения за сцену.

– Не надо, – мягко возразил Лейн. – Это действительно нужно было высказать.

В тот же момент со стороны конюшни до них донесся дробный топот копыт. Через секунду они увидели Рейчел. Она мчалась на своей темно-серой кобыле. Эбби застыла в шоке.

– А на кобыле-то только уздечка…

– Кто-нибудь, за ней! Живо! – отрывисто распорядился Лейн.

Рейчел, рыдающая, ослепленная слезами, скакала, вцепившись обеими руками в веревочную узду. Сжимая пятками бока Саймун, она заставляла ее нестись все быстрее. Ей нужно было во что бы то ни стало обогнать мысли, беспощадно стучавшие молоточками в голове, убежать куда угодно, лишь бы скрыться от них.

– Неправда, неправда. Не может она говорить правду, – твердила Рейчел сквозь слезы, однако молоточки, больно стучавшие в ее висках, не унимались.