Она мчалась во весь опор по лугу, огибая встречавшиеся на ее пути деревья ореха-пекана и распугивая мирно пасшихся между ними молодых лошадей. А беспощадные мысли гнались за ней, не отставая. И все же она, отмахиваясь от них, упрямо пыталась убедить себя, что Эбби все это выдумала, лишь бы сбить ее, Рейчел, с толку. Нет, Дин не мог любить их обеих.
– Папочка… – Она зарылась лицом в пепельную развевающуюся гриву.
Рейчел не видела вставшую на ее пути белую ограду. Она лишь смутно, как в полусне, почувствовала, как напряглась под ней кобыла. Саймун слегка присела на задние ноги, пытаясь сбавить скорость.
В последнюю секунду, перед самой оградой, лошадь встала как вкопанная, и Рейчел полетела вперед, через ее голову. Саймун попятилась, чтобы избежать столкновения. А всадница, как утопающий за соломинку, изо всех сил ухватилась за уздечку. Резкий рывок лишил лошадь равновесия. Первой на траву упала Рейчел, и следом всем весом рухнула на нее серая кобыла. Падение на жесткую землю было подобно ожогу. В ту же секунду темно-серая масса надвинулась сверху, притиснула ее к траве, раздавила. А потом была боль – мучительная, изводящая, во всем теле… Еще раз пробормотав имя отца, она погрузилась в блаженную тьму.
Диагноз был краток: обширные внутренние травмы и кровотечение. Чтобы остановить кровь, ее прооперировали, сделав все, что можно в таких случаях. Однако определенности от этого не прибавилось. Лейн наотрез отказался уходить из частной палаты в отделении интенсивной терапии. Пришлось ему наскоро оборудовать спальное место. Но он почти не спал – все трое суток, пока Рейчел лежала без сознания. Почти все время он проводил у ее кровати, разглядывая ее пепельно-серое лицо, трубочки, торчащие из ее ноздрей, ее руки, тело, провода, ведущие к мониторам. Эти приборы время от времени помигивали и попискивали, подтверждая, что она все еще жива, в то время как его глаза уже отказывались в это верить. Раньше он никогда не отличался особой набожностью, однако теперь, глядя на нее, научился молиться. Лейн молил Всевышнего о том, чтобы Он не забирал ее.
Однажды ее веки еле заметно дрогнули. Лейн был убежден, что это ему показалось. Веки дрогнули снова, и он затаил дыхание, не отрывая от нее выжидающего взгляда. Через секунду она попыталась открыть глаза. Со второй попытки это ей удалось. Немедленно вызвав дежурную сестру, Лейн склонился над кроватью еще ниже.
– Рейчел, ты меня слышишь?
Кажется, она с трудом, но все-таки узнала его. Ее побелевшие губы зашевелились, но ни звука не слетело с них. Стиснув ладонь жены обеими руками, он снова позвал ее.
– Лейн? – Ее голос был слабее шепота.
– Да, милая, это я. Я здесь… – Он наклонился, едва не припадая к ее лицу, и слезы заволокли его глаза.
– Я… знала… ты придешь… – Каждое слово, произносимое на выдохе, давалось ей с трудом.
В этот момент пришла медсестра, и ему пришлось посторониться. Несколько раз в тот день она впадала в небытие и вновь обретала сознание. Лейн счел это обнадеживающим признаком. Светила медицины, которых он нанял, были более осторожны. Они признали, что следующие сорок восемь часов будут критическими.
Эбби пришлось замедлить шаг, чтобы Бен успевал за ней. Они вдвоем направлялись с автомобильной парковки к больничному крыльцу.
– Она поправится, Бен, вот увидишь. – В течение последних трех дней Эбби словно заклинание повторяла эти слова каждый раз, когда приходила в больницу навестить Рейчел. Однако никаких обнадеживающих новостей не было – вплоть до сегодняшнего вечера, когда ей позвонил Лейн. – Господи, если бы я не увязалась за Маккреем, когда он хотел отвезти Алекса домой! – сокрушенно добавила она. – Если бы знала…
– «Если бы да кабы…» Выбрось ты это из головы. – Лицо Бена, и без того морщинистое, еще сильнее наморщилось от неодобрения. – Так никогда в жизни не определишь, кто прав, кто виноват. Если бы ты не поехала, если бы Алекс не сбежал из дому, если бы ты не разрешала ему играть с Иден… Так можно продолжать до бесконечности. Если бы Иден не родилась, если бы твой отец не умер… Пустое это занятие.
– Знаю, – тяжело вздохнула Эбби. – И все же мне кажется, что все это из-за меня.
– Я хорошо помню тот день, когда ты узнала, что Ривер-Бенд будет продан. Так тоже ведь помчалась галопом, как сумасшедшая. А если бы упала и покалечилась, кого тогда винить – мистера Кэнфилда, что ли? Ведь это он сказал тебе. Или отца считать виноватым? А может, Рейчел? – Он распахнул стеклянную дверь и придержал ее, дожидаясь, когда Эбби войдет внутрь.
– То было совсем другое, – Эбби остановилась в дверях, чтобы возразить старику.
– Другим был всего лишь результат, Эбби. Тебе удалось прокатиться с ветерком, не сломав при этом шею. – Несмотря на все старания, под маской суровости он не мог скрыть мягкости и сострадания. – Не казнись, Эбби, прошу тебя.
– Ах, Бен… – У нее от волнения перехватило горло. – Если бы возле Рейчел, когда она была ребенком, находился такой человек, как ты…
– Хватит этих «если», – шутливо погрозил он ей пальцем и тепло улыбнулся.
– Что ж, пойдем. – Она положила ему руку на плечо, и они вдвоем вошли в больничный вестибюль. Стерильная чистота, резкий запах лекарств и антисептиков, приглушенные звонки – все это создавало особую, торжественно-мрачную атмосферу. – Я попросила передать Маккрею, чтобы он встретил нас у отделения интенсивной терапии, возле поста медсестры. Надеюсь, ему сказали.
Маккрей действительно ожидал их в условленном месте. Взгляд темных глаз быстро пробежал по ее лицу, и в них отразилось облегчение.
– Стою и думаю, доберешься ты или нет. В это время на дорогах что-то жуткое творится. Знал бы я, что Бен вместе с тобой, мне, наверное, было бы спокойнее.
– Ты уже видел Лейна?
– Нет, я сам только что приехал. А где же Иден и Алекс?
– Лейн позвонил как раз в тот момент, когда у меня была мама. Они остались вместе с ней. – Узнав, в сколь тяжелом состоянии находится Рейчел, Эбби убедила Лейна отправить Алекса к ней. Это было лучше, чем оставлять мальчика на попечении слуг, какими бы верными и любящими они ни были.
Подошла сестра, чтобы проводить их в палату. На пороге их встретил Лейн, и Эбби вновь поразилась, до чего он изменился. За последние три дня он, казалось, постарел лет на десять; от бессонных ночей и нервного перенапряжения его лицо побледнело и осунулось, даже волосы стали белее. А от былых самоуверенности и силы не осталось и следа. Отныне он выглядел уязвимым, напуганным и немного растерянным – точь-в-точь маленький Алекс.
– Эбби, слава Богу, ты здесь, – запричитал Лейн, порывисто схватив ее за руку. – Рейчел спрашивала о тебе.
– Как она?
В ответ Лейн лишь покачал головой. Эбби не знала, как истолковать этот жест: то ли состояние Рейчел было ему неизвестно, то ли оно ухудшилось. Он торопливо повел ее внутрь, дав охраннику знак пропустить также Маккрея и Бена.
Подведя Эбби к больничной кровати, он склонился и взял Рейчел за руку.
– Рейчел, это я, Лейн. Ты слышишь меня? – В ответ ее веки слегка дрогнули. – Эбби здесь. Ты понимаешь? Эбби!
Рейчел с трудом начала открывать глаза. Лейн быстро отошел, уступая место Эбби. И та увидела в кровати саму себя, только смертельно бледную.
– Эбби… Мы с тобой почти двойняшки… – Голос Рейчел был столь слаб, что Эбби пришлось наклониться к самым ее губам, чтобы расслышать, что она говорит.
– Верно, почти двойняшки. Только слепой не увидит. – Она постаралась улыбнуться, хотя в глазах ее стояли слезы. – Ты победишь, Рейчел. Я знаю, победишь.
– Эбби… – За этим словом последовала долгая пауза. Рейчел собиралась с силами. – Ты… была права… Все… что ты сказала… правда…
– Не говори ничего, не надо. – Ей невыносимо больно было видеть сестру такой, вспоминая все их бесчисленные стычки в прошлом, когда они выгибали спину дугой и шипели друг на друга, как кошка, увидевшая в зеркале собственное отражение.
Рейчел слабо улыбнулась.
– Ты будешь нужна… Лейну и Алексу… И пусть наши дети… растут вместе… Как должны были… расти… мы…
– Все так и будет. – Слезы закапали из глаз Эбби. – Но только не надо об этом, Рейчел. Ты выздоровеешь, обязательно выздоровеешь.
Рейчел закрыла ненадолго глаза. Видно было, что возражения Эбби вызвали у нее чувство досады.
– Я люблю… своего сына… Пожалуйста… сделай так… чтобы он знал об этом…