Кэтрин Коултер - Наследство Найтингейлов

— Мария, посмотри на меня, пожалуйста.

Мария подняла голову, и он, словно оказавшись перед зеркалом, заглянул в собственные темные глаза, увидел нос, правда, немного тоньше и изящнее, чуть более скругленный подбородок, такие же, идеально очерченные губы.

— Ты прекрасна, — прошептал он. — Ты моя сестра и самая прекрасная девушка на земле.

Мария наклонила голову набок, словно пытаясь осмыслить сказанное, и неожиданно улыбнулась ослепительной улыбкой, осветившей ее лицо и заставившей Норта затаить дыхание.

— Ни один человек еще не говорил ей такого, — тихо пояснила Сесилия. — Мария понимает смысл этого слова. По правде говоря, она многое успела узнать, и я ею очень горжусь.

Норт, продолжая держать сестру за руку, спросил мать:

— Почему вы не приехали раньше? Отец уже два года как умер.

— Я боялась, что ты похож на него и на деда, а когда никто не прислал денег, посчитала, что ты меня ненавидишь — ведь дед и отец с самого момента твоего приезда в Маунт Хок воспитывали тебя в ненависти. Дед умер, когда тебе было почти двенадцать. Я даже не знала, что ты убежал из дома и вступил в армию, пока Кум мне не рассказал.

— Я не выносил деда и отца, — объяснил Норт. — Не мог больше терпеть их злобу, горечь, приступы ярости. Хотя, как ни странно, именно отец купил офицерский патент, когда мне исполнилось девятнадцать. Я стал капитаном, а потом майором. И продал патент лишь в июле прошлого года. Но так и не написал отцу, не поблагодарил за то, что он сделал.

— Норт, — громко сказала Кэролайн, — я сегодня же пошлю письмо реставратору, попрошу его обратиться к самому лучшему лондонскому художнику-портретисту, чтобы тот как можно скорее приехал и нарисовал портрет твоей матушки. Да-да, я немедленно иду писать письмо!

Она подскочила, но тут же замерла, услышав взрыв смеха. Норт поднялся, неспешно подошел к ней, схватил за плечи и, притянув к себе, поцеловал в кончик носа.

— Кэролайн Найтингейл, немедленно успокойся и садись. Теперь, когда мама и Мария здесь, у нас сколько угодно времени.

— Норт, можно и мне называть ее мамой?

— Не знаю. Давай спросим.

— Оба повернулись к Сесилии Найтингейл. Жизнь обошлась жестоко с этой женщиной. Лицо осунулось и постарело, вокруг глаз и рта пролегли глубокие морщины, виски побелели. Но она улыбнулась, и стало ясно, как же красива она была в молодости.

— Мама, хочешь иметь еще одну дочь? Должен предупредить, что иногда на Кэролайн нет никакой управы и она вечно попадает в ужасные неприятности, зато добра, честна, а самое главное, дарит мне радость и смех, и любит меня.

— Не могу представить, чтобы какая-то женщина могла тебя не любить. А слышать твой смех, Норт.., ах, когда-то и мой муж смеялся, но это длилось так недолго. Нет, не стоит вспоминать. Еще одна дочь. Как чудесно! А скоро я стану бабушкой. Но скажи, Фредер… Норт. Что нам теперь делать?

— Я хочу, чтобы вы жили в Маунт Хок, потому что это ваш дом. Хочу, чтобы ты и Мария были частью нашей семьи. Хочу, чтобы моя мать вернулась.

Мария сидела на одеяле перед камином в окружении трех малышей. Подняв Элинор, она подбросила малышку, что-то нежно воркуя, и взвизгнула от радости, когда девочка залилась веселым смехом.

— Мария обожает младенцев и прекрасно умеет с ними обращаться, — заметила Сесилия.

— Вы правы, — согласилась мисс Мэри Патрисия, сделав очередей стежок на маленькой шерстяной рубашечке, которую шила для Норта-младшего. — Я не поверила бы, что его милость мог стать еще счастливее, чем с мисс Кэролайн, но так оно и есть. Он просто светится от счастья. Мистер Триджигл сказал мне как-то, что его милость не рожден для шуток и смеха, что он принадлежит роду Найтингейлов, а всем Найтингейлам суждено предаваться мрачным мыслям, впадать в меланхолию и никогда, никогда не улыбаться по пустякам.

Сесилия рассмеялась и захлопала в ладоши, отчего встревоженная Мария тут же обернулась.

— Нет-нет, родная, я просто наслаждалась беседой с мисс Мэри Патрисией. А вот и вы, Кэролайн. Прекрасно выглядите, дорогая. Как вы себя чувствуете?

— Великолепно, мадам. Представляете, наши трое женоненавистников знали, или по крайней мере предполагали, что вы живы. Очевидно, дед Норта строго-настрого велел им ничего и никогда не говорить Норту. Он с самого детства считал, что вы умерли.

— Да, и был уверен, что его мать распутница и потаскуха, и Бог знает кто еще, — вздохнула Сесилия, хотя в голосе уже не было ни горечи, ни боли.

— Верно. И, кроме того, наши педанты были твердо уверены, что вы изменили отцу Норта. Ангелы небесные, вы просто не поверите тому, каким образом они вели хозяйство Норта.

— Видели бы вы их лица, когда сразу три беременные женщины появились на пороге Маунт Хок на следующий же день после свадьбы его милости и мисс Кэролайн, — хмыкнула мисс Мэри Патрисия, разглаживая на коленке рубашку Норта-младшего.

— Перемены, которых вам удалось здесь добиться, поистине поразительны, — заметила Сесилия. — Я застала мистера Триджигла за дружелюбной беседой с миссис Мейхью. А Хлоя даже осмелилась хихикнуть в присутствии Полгрейна. Я начинаю думать, что вы способны на любое чудо, Кэролайн.

Вошедший в гостиную Норт поцеловал мать, обнял жену и присел на корточки рядом с сестрой.

— Такая мягкая, — обратилась к нему Мария, не спуская глаз с малышки, и, поцеловав Элинор, потерлась щекой о щеку девочки. — Такая мягкая.

— Да, Мария, мягкая. Кстати, мама, ты права, Кэролайн действительно творит чудеса, но только временные и совсем маленькие.

— Прошу, Норт, умерь свой пыл и придержи язык, иначе твоя матушка может посчитать тебя повесой и распутником, — пробормотала Кэролайн, укоризненно качая головой, однако при этом не могла сдержать улыбки, поскольку свекровь выглядела такой ослепительно счастливой: для нее не было большей награды, чем слышать, как потерянный двадцать лет назад сын называет ее матерью.

— Погоди, пока она услышит, как Маркус разговаривает с Дачесс, — заметил Норт. — Это граф Чейз, мама, и его жена. Они возвращаются первого января и отказываются уезжать, пока мы не обнаружим, кто покушался на Кэролайн.

— По крайней мере теперь мы точно знаем, что это не Кум, — заметила Кэролайн. — Не мог же он быть в двух местах одновременно. Миссис Фрили сказала, что теперь никто не верит в его виновность. Но все держатся начеку, потому что убийца живет среди нас, и именно он оставил нож в комнате Кума, чтобы опорочить его.

— Я глубоко оскорблен тем, что злодей попытался очернить меня, — объявил Кум с порога, где вот уже несколько минут молча стоял с блюдом пирожных и сэндвичей.

— Только не благодарите Бога, — предупредила Кэролайн, оборачиваясь, — что кто-то, пытаясь меня убить, снял этим самым подозрение с вас.

— Однако это неожиданное событие позволило мне вновь гордо держать голову и смотреть людям в глаза. Должен добавить только, что, судя по письму, оставленному в вашей спальне, особа, его написавшая, безусловно и совершенно не в себе.

— Вынужден согласиться, — медленно выговорил Норт. — Я с самого начала не верил в здравый рассудок убийцы, но эта записка показала такую бездну безумия… Кроме того, — обратился он к матери, — мы пытались припомнить всех, кто побывал в этот день в Маунт Хок, поскольку один из них наверняка ухитрился оставить записку на туалетном столике Кэролайн. Но гостей было слишком много. И лишь нескольких мы смогли с полной уверенностью исключить.

— Я подозреваю викария, мистера Пламберри, — решила мисс Мэри Патрисия. — Ужасный человек.

— У него кишка тонка для такого, — возразил Кум — Кроме того, викария здесь в тот день не было! Какая жалость! — объяснила Кэролайн, взяв с блюда сэндвич с огурцом.

— Господь милостивый! — охнула мисс Мэри Патрисия, не донеся до рта свой сэндвич.

— Но ведь слуга Пламберри был здесь и разговаривал на кухне с Полгрейном!

— Нет-нет, — нахмурился Норт, — это невозможно.

— Викарий — жалкий трус, — повторил Кум. — Однако я расспрошу Полгрейна насчет этого странного визита. Не беспокойтесь, милорд.

— Спасибо, Кум. Потом расскажешь, что говорил Полгрейн.

— Прежде чем вы уйдете, Кум, — попросила Кэролайн, — объясните, почему вы отправились за матерью Норта, никому не сказав ни слова?

— Мне казалось, что не стоит этого делать. Я не знал точно, жива ли она, и не хотел напрасно воскрешать надежды милорда только затем, чтобы потом горько его разочаровать. Поэтому и решил сначала во всем удостовериться сам. Благодарение Господу нашему, она оказалась жива и здорова, как и мисс Мария, уже взрослая, красивая и так разительно похожая на его милость! Представляете, дед милорда сказал нам, что девочка — точная копия ближайшего друга ее мужа, и еще одна жена Найтингейла оказалась распутной изменницей. Именно тогда он заставил нас поклясться никогда не говорить милорду, что его мать жива.