19 марта 1817
Граф Керр мадемуазель Бенуа
Мадлен, ma cherie [1],
Хотя я, конечно же, обожаю тебя и целую твои ноги в чистом восхищении, было бы неразумно с моей стороны сопровождать тебя сегодня вечером в оперу. Пуритане сплотили ряды. На самом деле, я боюсь, что мне придётся отказаться от удовольствия находиться в твоём обществе в будущем. Прошу принять этот рубин в качестве слабого отблеска моего расположения к тебе. Tu seras toujours dans mon coeur mime si tu ne seras pas toujours avec moi[2].
19 марта 1817
Графиня Бредельбейн графу Керру
Керр,
Я не могу принудить тебя с достоинством смириться с клятвами, данными твоим отцом за тебя. Однако я воспринимаю твоё поведение как крайне неуместное. Я сама напишу Эмме и постараюсь успокоить её чувства. Без сомнения, она слышит то же, что и я: что ты намереваешься жениться на какой-то дрянной француженке с мнимыми притязаниями на то, что она леди. Если ты так поступишь, Керр, то ноги твоей не будет в моём доме.
20 марта 1817
Гилберт Баринг-Гульд, граф Керр, графине Бредельбейн
Тсс, тсс, моя милая крестная,
Ты, столь хорошо знакомая с Шекспиром, должна избегать таких клише как «нога в доме» и всего в таком роде. Когда был жив мой праведный дедушка, возражал ли он против твоего острого языка? С ликующим сердцем я уезжаю по делам, зная, что ты разгладишь озабоченные бровки мисс Лудэн. Тебе нечего волноваться по поводу мадемуазель Бенуа. Хоть я всегда буду находить французский акцент неотразимым, я признаю, что моя судьба — деревенская прелестница. Мне также известно, что ты, моя праведная крестная, никогда не пожелала бы, чтобы я, твой любимый крестник, был несчастлив, так что ты простишь мне, если я перестану думать о браке прямо сейчас.
Твой и проч.
Глава 2
21 марта 1817
Графиня Бредельбейн своему крестнику Гилберту Баринг-Гульду, графу Керру
Керр,
Ты всегда был безрассудным ребёнком; никогда не забуду, как ты насмешил меня, когда впервые приехал в мой дом, а твои родители отсутствовали больше месяца. Однако есть предел твоим шуткам, что заставляет меня беспокоиться. Как смеешь ты говорить о несчастье жениться на Эмме? Бедной девушке наверняка потребуется немалое мужество, учитывая тот факт, что твоя глупая цитата была так неправильно истолкована. Меня удивляет, что она ещё не разорвала помолвку. Жди меня завтра после ленча.
Твоя и проч.
— Ты позор своего пола, — говорил лорд Локвуд, вытянув длинные ноги и с удовольствием разглядывая свои сапоги. — Ты слишком много возомнил о себе, погряз в распутных привычках, и рок настиг тебя. Я бесконечно счастлив, что вижу, как это происходит.
— Не будь столь невыносимо самодовольным, — возразил его спутник. — Твоя репутация не лучше моей. И ты был тем, кто посчитал хорошей идею привести Мадлен и её подругу в дом Сандлфордов. Я говорил, что это скучная затея.
— Она не была скучной после того, как ты свалял дурака, цитируя Барда, — указал лорд Локвуд. — Не мог бы ты надеть рубашку? У меня желудок выворачивается от вида твоих плеч. Ты мускулист, как гребец, Керр. Это гротескно и не модно, должен заметить.
— Всему виной бокс, — невозмутимо ответил граф. Он сидел за письменным столом, в одних только чёрных брюках. — В любом случае, я тебя сюда не приглашал. Мне нужно просмотреть целую гору писем, и с минуты на минуту придёт мой секретарь.
— Я убираюсь. Был ли ты настолько глуп, чтобы вложить деньги в проект канала Хенсинга?
— Нет. Звучало интригующе, но сам этот человек дурак.
— Полагаю, именно поэтому твоё состояние растёт, в то время как мой доход сокращается, — сказал Локвуд. — А ты не думаешь, что есть шанс, что он преуспеет?
— Маловероятно, — констатировал Керр, даже не поднимая головы, в то время как перо бегало по листу бумаги.
Но Локвуд задержался в дверях комнаты и повернулся, движимый ненасытным любопытством. Керр закончил посыпать песком своё письмо и потянулся за новым листом.
— Итак, ты собираешься жениться? Уточню, ты собираешься жениться на Мадлен Бенуа, как, кажется, верят все в Лондоне?
Керр сощурил глаза:
— Ты думаешь обо мне хуже, чем я того заслуживаю.
Они дружили ещё со времён Оксфорда, и всё же Локвуда слегка передёрнуло от выражения лица Керра.
— Я только подумал…
— Я слышал о твоей ставке в Уайтсе. Ты проиграешь, так же как бестолково потеряешь всё, что вложил в канал Хенсинга. Я выполню свои обязательства перед мисс Лудэн, — сказал Керр, возвращаясь вновь к листу бумаги так, словно не интересовался беседой.
Улыбка расплылась по лицу Локвуда. Керр глянул вверх и насупился:
— Чему ухмыляешься?
— Ты только что компенсировал мне потери от канала Хенсинга. Я разместил ставку в Уайтсе, что ты женишься на мадемуазель Бенуа, но только ради того, чтобы придать храбрости Этериджу принять мою ставку на противоположное… на то, что окажешь уважение своей нареченной.
— Этеридж должно быть подумал, что ты пьян, — высказался Керр. — Какого чёрта ты поставил на одно в Уайтсе и поспорил на противоположное с ним?
— Я сообразил, что он не заметит, что ставка в Уайтсе была на шиллинг или два. Он поставил добрых четыре сотни фунтов на твою склонность сочетаться браком с мадемуазель, думая, что я так набрался, что не помню собственного мнения.
Керр фыркнул:
— Встретимся у мисс Бриджет сегодня вечером?
Мисс Бриджет была француженкой, которая держала дом не особенно плохой репутации, но очень близкой к этому, по мнению Локвуда.
— Как я вижу, твоё пристрастие к француженкам очень похоже на английское пристрастие к еде: зиждется скорее на количестве, чем на качестве, — отметил он.
Керр едва-едва улыбнулся:
— Подумал, что это развлечёт высший свет, если я появлюсь с другой женщиной, кроме Мадлен. Мы захватим в оперу одну из юных подруг мисс Бриджет.
Локвуд рассмеялся:
— Запустим кошку на голубятню.
Керр снова вернулся к бумагам:
— Именно так.
Глава 3
22 марта 1817
Миссис Брутон достопочтенной Эмме Лудэн, Сент-Олбанс, Хартфордшир
Дорогая мисс Лудэн,
Благодарю Вас за Ваш любезный ответ на моё письмо. Честно говоря, я опасалась, берясь за перо. Меньше всего мне хотелось бы быть принятой за разносчицу сплетен или вроде того, и всё же я глубоко сочувствую Вашему трудному положению. Считаю честью для себя — и даже удовольствием — предложить Вам пикантные подробности новостей, которые могут Вас заинтересовать. Спешу также уверить Вас, что больше никто не верит в женитьбу графа Керра на мадемуазель Бенуа. Прошлым вечером он с некоторыми друзьями появился в Королевской Опере в сопровождении группы молодых француженок. Как было замечено, Керр уделял особое внимание одной из них, и, поскольку она не может считаться подходящей партией для брака, все единодушны во мнении, что у Вашего жениха пристрастие к женщинам галльского происхождения. Это в высшей степени неподобающая тема, и я чувствую, что достойна порицания за то, что привлекаю к ней внимание незамужней леди. Однако моя преданность Школе для леди мисс Праудфут превыше хороших манер.
Ваша, со всем уважением,
Эмма Лудэн, дочь виконта Хоувита, старательно рисовала пчёл, одну за другой. Пчёлы, как думала она про себя, крайне скучные насекомые: после того, как нарисуешь одно жёлтое круглое тельце, а затем ещё одно, уже знаешь всё, что необходимо знать о рисовании пчёл. Но облегчения не предвиделось — Титания и Основа упоминали пчёл во «Сне в летнюю ночь», и мистер Тэй решил, что пчёлы должны роиться на каждом заднике, и неважно, что зрители примут их за летающие бархатцы. Эмма вздохнула, обмакивая кисть в жёлтую краску.