Фараон вспомнил взгляд призрака с фрески, указывающий на девичью грудь. Немного поколебавшись и оглянувшись на сына, который и не подозревал о присутствии отца, Пентсуфр приподнял легкую ткань. Между двумя прекрасными возвышениями девичьей груди он увидел золотой амулет необычной формы в виде восьмигранника, на поверхности которого были выдавлены незнакомые ему буквы и математические знаки. Амулет крепился на довольно массивной золотой цепочке, обвивающей шею так, что его невозможно было снять. Пентсуфр и раньше замечал цепочку, но то, что висело на ней, увидел впервые.
В этот момент зашевелился и вздохнул Аллей, но долгие бессонные ночи у изголовья любимой давали о себе знать, и он, пробормотав что-то во сне, так и не открыл глаз.
Пентсуфр еще раз с состраданием взглянул на сына и, повинуясь минутному порыву, решился на поступок, давно вынашиваемый глубоко в душе. Фараон повелительно махнул рукой. Сопровождающие его жрецы бесшумно подняли ложе с Наталис и перенесли ее в одну из дальних тайных комнат дворца, не потревожив ее при этом.
Ни одна живая душа не должна была знать место заключения царевны. Ко всему равнодушные, верные фараону жрецы остались охранять девушку, и только одна пара блестящих глаз сверкала едва сдерживаемой радостью — это были глаза прекрасной Митран. Раздираемый противоречивыми мыслями, Пентсуфр отправился отдыхать, предварительно вскурив благовонья перед статуей бога Осириса и помолившись. Но в эту ночь ему было не суждено заснуть. Вскоре явились с докладом астрологи.
Они объявили, что только что имели счастье наблюдать совершенно необычное для этого времени года перемещение звезд, которое случается однажды в тысячелетие и происходит накануне грандиозных событий. Поблагодарив их, фараон пожелал остаться один, чтобы на досуге иметь возможность поразмыслить о судьбах мира. Но и тут его одиночество нарушили, доложив, что наследник хочет говорить с ним. Пентсуфр недовольно поморщился и объявил, что будет молиться и не желает видеть никого, включая и наследника, в течение трех дней.
Трое суток он не допускал к себе сына, и тот так и не узнал, где находится Наталис.
Фараон пытался изменить судьбу, разлучив влюбленных. Утро следующего, четвертого дня не принесло фараону покоя. На душе было тревожно, он не находил себе места, предчувствуя неотвратимость грядущих событий. В середине дня небо вдруг заволокло тучами, подул резкий холодный ветер, стало быстро темнеть, и вскоре сумерки спустились над столицей. Наступило солнечное затмение. Жрецы храма Амона, самые мудрые люди Египта, знали о затмении солнца и предполагали, что оно произойдет в будущем месяце. Но и для них стало полной неожиданностью такое смещение по времени этого явления.
Почему так случилось? — этого они объяснить не могли. Пентсуфр же воспринял этот знак как предупреждение богов и более решил не искушать Судьбу.
В этот же день Аллей вновь встретился с Наталис. Та забота и трогательное внимание, с которыми он ухаживал за девушкой, до глубины души потрясли Пентсуфра, и он подумал:
— Пусть произойдет то, что должно сбыться… На то воля богов! — Решив предоставить сыну полную свободу в отношении царевны, фараон полностью углубился в государственные дела, но таинственный амулет, увиденный им однажды на груди Наталис, не давал ему покоя. И вот как-то вечером, не выдержав, он отправился в комнаты царевны в надежде узнать ответ на эту загадку.
Сына он застал на его излюбленном месте, у изголовья лежащей девушки. Тот от неожиданности вскочил, увидев отца, а царевна приподняла голову. Пентсуфр успокаивающе поднял руку:
— Я уже говорил, что не причиню вам вреда и более не разлучу вас, — садясь, начал фараон, — но положение, которое ты занимаешь, Аллей, обязывает тебя изменить твою жизнь. Ты взрослый человек и достаточно мудр, чтобы самостоятельно принять решение. Наталис не может стать твоей женой, потому что она не сможет главного — выносить и родить тебе наследника престола, который ты получишь после меня. Хотя, случись все иначе, — Пентсуфр ласково посмотрел на девушку, — я бы не возражал против вашего союза.
В больших глазах Наталис, которые стали еще темнее от пережитых страданий, стояли слезы.
— Ведь ты — царевна Ниневии, — продолжал фараон, — преемница престола вашей страны, покоренной в последней войне.
— Да, я родилась на Земле, в Ниневии, — ответила Наталис, — но история моего рода невероятна и трагична. Сейчас, пожалуй, я расскажу ее, хотя вам трудно будет поверить в ее правдоподобность. О том, кто я такая, я узнала совсем недавно, от своего отца, за несколько часов до его гибели. Он взял с меня клятву держать эту историю в тайне и посвятить в нее только человека, которого я полюблю и которому безгранично поверю, — и девушка доверчиво посмотрела в глаза Аллею. — Вы уже знаете о летающих пирамидках, — Аллей мне рассказал об этом. Так вот, родители мои прилетели на Землю на такой пирамидке 25 лет назад с планеты Голубая Астра, что в созвездии Весов.
Фараон и его сын, ошеломленные, привстали со своих мест, не веря своим ушам. С минуту продолжалась эта немая сцена. Потом девушка почувствовала, что можно продолжать:
— Да, это правда, и я сама с трудом поверила в то, что услышала от отца. Мы такие же люди, как и земляне, только с другой планеты.
— О, боги!! — простонал Пентсуфр. — Насколько же ничтожны мы с нашими познаниями о Вселенной!… И как мудры были наши предки…
— Мы тоже люди, — повторила Наталис, — но наша планета опережает в своем развитии Землю на много тысяч лет вперед.
— Но как случилось, что твой отец стал царем Ниневии?!
— Этого я не успела выяснить… но, думаю, ему, обладающему огромными знаниями и колоссальными возможностями, это было не сложно.
— А как же попали твои родители на Землю и почему остались здесь? — спросил Аллей.
— Экипаж пирамидки состоял из трех человек. В течение года они вели наблюдение за Землей и другими планетами Солнечной системы, передавая информацию в… — девушка прищурилась, вспоминая название, — в Космический центр. В системе управления кораблем случилась какая-то небольшая поломка, и экипаж вынужден был посадить пирамидку прямо в пустыне. Впервые оказавшись на самой планете, мои родители и командир корабля решили пройтись по земле. Но когда они углубились в пустыню, отойдя от корабля, собственно, недалеко, налетела песчаная буря, все небо заволокло тучами песка. Несколько дней бушевал этот сумасшедший вихрь, а когда он утих, мои родители поняли, что остались одни на Земле. Они не смогли найти ни пирамидку, ни отправившегося на ее поиски командира. И потом, став царем Ниневии, отец не раз приезжал на предполагаемое место посадки, но все попытки найти корабль оказались тщетными. А потом — потом родилась я, а через четыре года умерла моя мама от неизвестной земной болезни. Я ее помню, она была такая красивая, — из глаз Наталис покатились слезы. — Отец рассказал мне все это перед последней битвой, в которой погиб сам.
Девушка смахнула слезинку с намокших пушистых ресниц и, опуская руку, случайно дотронулась до амулета. Взяв его на ладонь и грустно улыбнувшись, она сказала:
— Этот талисман достался мне от отца. Все члены экипажа пирамидки имели такой же и не должны были с ним расставаться ни при каких условиях.
— Для чего же он нужен? — завороженно спросил Пентсуфр.
— Это не обычная драгоценная безделушка — это ключ, и если я когда-нибудь найду затерянную в пустыне пирамидку, — девушка грустно улыбнулась, — то при помощи него я смогу вызвать людей с моей планеты.
И фараон, и наследник были потрясены этим рассказом. Прошло достаточно много времени, прежде чем Пентсуфр спросил:
— Наталис, ты знаешь, в каком районе пустыни был потерян корабль?
— Да, отец говорил, что пирамидка опустилась недалеко от края пустыни, там ее и занесло песком. А сейчас совсем рядом от этого места расположена новая столица Ниневии. Отец до последнего дня не терял надежду найти пирамидку… А этот амулет имеет еще одно удивительное свойство: если его большим острым углом повернуть в сторону корабля, то с расстояния 200 локтей (100 метров) он будет издавать звуковой сигнал… А ведь мне, — девушка тихо вздохнула, — так необходимо именно сейчас найти пирамидку. Я понимаю, — ваши лекари не смогут вылечить меня, и если я останусь на Земле, я никогда так и не смогу ходить, ведь медицина на Земле находится на самой ранней стадии своего развития. Вся моя надежда на выздоровление только в том, что когда-то я смогу попасть на свою планету — родину моих предков…