Поэтому ответил обтекаемо:
– А зачем парни ухаживают за девчонками? Или ты, как сторонник равноправия, предпочитаешь ухаживать за парнями сама?
Это нелепое предположение ее не смутило, как он рассчитывал.
– Сама? Забавно. Никогда ничего подобного не делала. – Представив, как она ухаживает за Витьком в его же весьма развязной манере, чуть не рассмеялась в полный голос.
Принявший ее хихиканье на свой счет Денис помрачнел.
– Тебе это кажется смешным? Или наоборот?
Не уловившая ход его мыслей Милена потребовала уточнений:
– Что мне кажется смешным?
– Как ты за мной ухаживаешь.
– Я ни за кем ухаживать не собираюсь. Но равноправие поддерживаю. Но не в таком аспекте.
– А в каком?
Она с печальным вздохом мечтательно призналась:
– Вот если бы муж сам в доме убирал, посуду за собой мыл, и еще бы, – она даже задохнулась от несбыточности подобных мечтаний, и помедлив, попросила: – Только ты не смейся!..
Он твердо пообещал, недоумевая, что же привело ее в такую эйфорию:
– Хорошо, не буду.
Милена зажмурилась и выпалила:
– Чтоб он сам продукты покупал, готовил и меня кормил, вот!
Денис не понял, в чем тут прикол.
– И это все?
– Ну да! – она удивленно на него посмотрела, – а что, этого мало?
Он почувствовал себя кем-то вроде волшебника, мага и доморощенного колдуна в одном лице. Да он этим занимается столько, сколько себя помнит. Он уже в три года маме сам бутерброды делал!
– У тебя что, мужчины дома ничего не делают?
– Они прибирают. Пылесосят в смысле. Иногда. Пыль стирать и полы мыть они не умеют. По магазинам папа ходит только с мамой. Потому что если ему список дать, он на цены и дату выпуска не смотрит. Наберет что с краю, лишь бы поскорей. А уж готовить… – губы у нее сами собой сложились в пренебрежительную гримаску.
Денис догадался без слов.
– Не мужское это дело?
– Естественно! И посуду мыть – тоже. За ними мы убираем. Потому что в грязи жить не хотим. Хотя посуду вымыть любой дурак сможет.
– Ну не скажи, – Денис припомнил мамочкину привычку посуду не мыть, а бить. – Это тоже не каждому дано.
– Шутишь? – всмотревшись в его лицо, поняла, что нет, и сделала грустный вывод: – Ясно. Ты ее тоже не моешь.
Он хотел было опровергнуть ее слова, но тут из-за ширмы раздался такой мощный всхрап, что Милена вздрогнула и плеснула горячий кофе из чашки себе на колено.
– Вот черт! – воскликнули они одновременно.
– Обожглась? – Денис моментально вытащил из кармана носовой плеток и приложил ей к коленке. – Больно?
– Заботливая у тебя мама, – посмотрев на его платок, синий с белоснежными квадратиками, Милена сделала совершенно неверный вывод. – Она о тебе очень хорошо заботится.
Денис с трудом подавил фырканье. Мама о нем заботится? Всегда было наоборот, это он о ней хорошо заботился. К тому же все мамины попытки позаботиться о нем заканчивались если не катастрофой, то где-то около того. Последняя подобная попытка была, когда он учился в пятом классе он ее прекрасно запомнил.
Анастасия Викторовна, как и полагалось ответственной матери, в тот день отправилась в школу на родительское собрание. В девять часов ее не было, в десять тоже. На звонки она не отвечала.
Пришлось ему одеваться и топать в школу. Он нашел мамочку внизу, у стола охранника. Она уперто спорила с их математичкой о методике преподавания математики в старших классах. Выяснилось, что увлекшись спором, на родительском собрании она так и не побывала.
Решительно прервав их болтовню, он указал спорщицам на недопустимо позднее время и отвел маму домой. Больше он ее на родительские собрания не пускал.
И платки носовые он стирал сам. Вместе со всем остальным бельем.
Но подставлять мать не стал. Просто согласился:
– Да, она у меня такая.
Но в его голосе, видимо, сарказм все-таки проскользнул, потому что Милена принялась его убеждать:
– Лучше мамы все равно никого нет и быть не может. Просто родители, они старше и с трудом овладевают новыми технологиями…
Анастасия Викторовна новыми технологиями овладевала не с трудом, а с налету. Она и ему в этом деле вполне фору могла дать. Поэтому Денис прервал славословие в честь матерей и буднично предложил:
– Ты кофе-то допей, наверняка уже остыл. Хотя в этом тебе повезло.
Милена сладко зевнула, сверкнув белыми зубками и квело переспросила:
– В чем повезло?
– В том, что твой кофе остыл. И ты не обожглась, когда плеснула им на колено. Так?
– Так, – она посмотрела на часы и охнула. – Давай-ка я тебя быстренько через служебный ход выпущу, и ты домой иди. Или на улицах сейчас опасно?
Денис хотел сказать, что он на машине, но крутая тачка в его рабочее-крестьянскую легенду не вписывалась. Во всяком случае, сейчас он об этом говорить был не готов. Вот когда разработает свою шпионскую легенду поподробнее, может быть, и скажет. Быстро нашел отговорку:
– Я по центральным улицам пойду. Там постов полно и камеры слежения кругом. И народу всегда много, так что безопасно.
Милена никогда не была ночью на центральных улицах, поэтому просто пожала плечами.
– Ну как знаешь.
Взяв ключи от служебного хода, выпустила его через боковой коридор и принялась за дела.
Денис обошел корпус неврологии, сел в оставленный перед ним «вольво» и отправился домой. Уже лежа в постели, хотел проанализировать собственные ощущения, но как-то нечаянно заснул.
Проснулся от странного потряхивания. Открыл глаза, перед ним стояла мать.
– Ух ты, проснулся! А я уже испугалась, что ты заболел. Прихожу, времени уже два часа, а ты все еще спишь! – она потрогала его лоб. – Вроде холодный.
Подозревая, что мамочка попросту голодная, Денис потянулся и сел на постели.
– Есть хочешь? Сейчас накормлю.
– Да ладно! – она возмущенно махнула рукой. – Не нужно меня ассоциировать с автоматом для поглощения продуктов. Я из кафе, кстати. Меня твой Сергей Михайлович пригласил.
Денис насторожился. Сергей Михайлович был удачно женат, имел троих детей и никогда в донжуанстве замечен не был.
– Зачем он тебя приглашал?
Анастасия Викторовна кокетливо поправила выпавшую из прически прядь.
– А что, разве мужчина не может пригласить понравившуюся ему даму в кафе просто так?
– Сергей Михайлович не может! – категорично заверил Денис. – Так для чего он тебя пригласил? Уверен, там и его жена была рядом.
Анастасия Викторовна разочарованно сникла.
– Нет, это что такое? Единственный сын не верит в мою женскую привлекательность.
– Мама, даже не пытайся сбить меня со следа! Если тебя позвал Генеральный, то беседа шла или обо мне, хотя не вижу в этом смысла, и или об отце. Так что вернее?
– Ну никакой личной жизни! – пожаловалась Анастасия Викторовна почему-то шторе, закрывавшей комнату от солнечных лучей. – Но признаюсь честно, разговор шел обо мне.
– Ясно. – Денис принялся одеваться. – Папаша в очередной раз решил призвать тебя к порядку.
– К порядку? – растерялась Анастасия Викторовна. – Теперь это так называется?
– Ты же от него сбежала, так? То есть нарушила веками устоявшийся порядок. Вот тебя и призывают к порядку.
– Странная у тебя логика, сынуля. И я вовсе не сбежала, а ушла, потому что мне надоело быть бесплатной домохозяйкой. Да и времени у меня на это не было.
– У папашки раньше денег не было тебе достойную жизнь обеспечить. А теперь есть. Чем плохо? – Денис прекрасно знал упорное стремление отца вернуть беглую жену под свое крылышко.
– Пусть он достойную жизнь другим милашкам организует, а не мне. Их у него вполне достаточно.
– Но он ни на ком так и не женился. Я уверен, это все суррогаты, заменители, так сказать. А тебе он устроит райскую жизнь. В прямом смысле, не в переносном, не думай. Это я тебе гарантирую.
– Да не хочу я ничего. Мне и так хорошо. – Анастасия Викторовна не понимала, отчего все так пытаются отправить ее обратно в семью, из которой она благополучно удрала вот уже двадцать лет назад.
Денис скептически вытянул губы. Конечно, ей хорошо! Теперь в их семье за домработницу он. Мама даже не знает, откуда берутся продукты. Если он заявит, что яйца несут куры, которых он держит на балконе, она поверит. И даже проверять не пойдет.
– Мама, – вкрадчиво начал он. – А что ты будешь делать, если я женюсь?
– Ничего не буду делать. А что я должна делать? И вообще, вопрос поставлен некорректно и неконкретно. Что ты вообще имеешь в виду?