Софи рассмеялась:
– Восхищение! Так это правда?
– Не могу ответить вам на этот вопрос. Я ведь играл не с каждым жителем Лондона. Например, с вами я тоже не играл.
Именно этих слов Софи и ждала. Ее сердце часто забилось.
– Не желаете ли исправить это? – продолжила она.
– Каковы ставки? – осведомился Гамильтон.
– Десять гиней. – Счет в пикете мог меняться очень быстро, поэтому Софи знала, что рискует тысячами фунтов.
И все же пикет был любимой игрой отца. Если он и проигрывал, то за другими столами. Софи играла в пикет с самого детства. Это была сложная стратегическая игра, победу в которой приносило мастерство игрока, а не счастливый случай. Она потребует от Софи пристального внимания, и именно это ей было сейчас нужно. К тому же Софи не исключала возможность получить щедрое вознаграждение.
Мистер Гамильтон протянул руку:
– После вас, мэм.
Софи заметила небольшой столик в дальнем углу зала, скрытый от посторонних глаз пальмами в кадках. Слуга принес новую колоду карт, и Софи отставила в сторону бокал с вином.
Игроки бросили жребий, и она получила право первого хода. Софи перетасовала карты несколько раз, помня об установленном отцом правиле. Мистер Гамильтон наблюдал за ней с еле заметной улыбкой. Она раздала карты, и игра началась.
Партия в пикете состояла из шести конов. После не слишком удачного начала Софи играла ровно до пятого кона. Она оказалась права: игра с мистером Гамильтоном потребовала всего ее внимания. В игре он был поистине беспощаден, хотя и сидел, развалившись в кресле, словно ему не было никакого дела до карт.
Софи уже приготовилась сдавать карты в последний раз, когда подошедший к мистеру Гамильтону слуга что-то прошептал ему на ухо. На лице мужчины отразилось изумление, после чего он поднялся с места.
– Миссис Кэмпбелл, приношу вам свои извинения, но мне необходимо ненадолго отойти.
– Конечно. – Софи положила колоду на стол. – Вы вернетесь, чтобы закончить партию?
Гамильтон немного помолчал.
– Думаю, да. – Он улыбнулся. – Надеюсь. – Он отвесил поклон и удалился.
Софи потянулась к бокалу. Последний кон нужно сыграть либо очень хорошо, либо очень плохо. Она пока не набрала сотни очков. Это означало, что ее проигрыш – если она все же проиграет – будет меньше, чем если бы она набрала сто очков и все равно проиграла. Софи редко проигрывала намеренно, но порой эта тактика себя оправдывала.
– Добрый вечер, – раздался рядом с ней мужской голос.
Софи вздрогнула и выпрямилась. Это был вовсе не вернувшийся к игре мистер Гамильтон, а мужчина, которого она весь вечер пыталась забыть. Одетый в безупречный вечерний костюм, он был так же ослепительно красив, как и всегда. Горло Софи сжалось, когда он ей улыбнулся – такой притягательно печальный, хотя она знала, что он был самым отъявленным из лжецов.
– Я тебя искал, – промолвил Джек.
Софи взмахнула рукой в насмешливом приветствии.
– Вот она я. Что тебе нужно?
– Поговорить с тобой.
– Не надо! Я не хочу тебя видеть. И уж тем более говорить с тобой.
– У тебя есть основания злиться.
Проблеск надежды на то, что произошла какая-то чудовищная ошибка, погас.
– Прошу прощения, сэр. Но я уже занята, – с раздражением произнесла Софи. – Мой партнер скоро вернется, и я хочу продолжить игру.
– Ты имеешь в виду Гамильтона? – Джек наклонился, опершись локтем о стол. Его глаза были такими пронзительно-голубыми, что Софи вынуждена была опустить голову. – Он не вернется.
– Что? – Она рассердилась. – Почему? Что ты с ним сделал?
– Ничего. Филипп с ним беседует. – Джек взял в руки колоду, лежавшую на столе. – Сыграй лучше со мной. Мне говорили, что именно этим занимаются здесь посетители.
Лицо Софи обожгла краска гнева.
– Играй с кем-нибудь другим.
– Почему? – Джек перетасовал карты. – Я тренировался. Так что теперь проигрываю не каждый раз.
Софи усмехнулась:
– Ты прекрасно знаешь почему.
– Неужели? – Он снова перетасовал карты, не сводя с Софи своего завораживающего взгляда. – Будь добра, объясни.
Софи сдерживалась изо всех сил. Тяжело было видеть его здесь, где она намеревалась спрятаться от него, но Джек все же пришел, и Софи не понимала зачем. Ужасно было представлять его рука об руку с невестой – очаровательной изящной девушкой из высокородной семьи, достойной, чтобы стать герцогиней. Софи не могла сидеть напротив него и делать вид, будто все это не имеет значения, что он не пронзил ее сердце стрелой лжи.
– Мистер Дэшвуд предостерег меня от общения с вами, ваша светлость. – Она намеренно обратилась к нему именно так, чтобы напомнить о его положении и о своем собственном.
– Правда? Меня он тоже предостерегал. Но на сей раз Дэшвуд не вмешается. Не волнуйся, ты не лишишься членства в клубе, если сыграешь со мной партию.
Софи была готова сделать нечто непростительное, а именно – поднять крик, выхватить из рук Джека карты, чтобы швырнуть ему в лицо, и даже разрыдаться.
– Уходи, – чеканя каждый слог, произнесла она. – Прошу.
– Почему?
– Потому что человеку твоего положения не пристало находиться в таком месте, как это.
Джек оглянулся через плечо.
– Вон за тем столом граф играет в кости, если уж на то пошло.
Софи сжала переносицу кончиками пальцев.
– Прошу.
– Софи, позволь мне все объяснить. Я знаю, что именно ты слышала…
– Джек, – устало промолвила она, – все кончено. И это к лучшему.
– Тогда играй. – Он с неожиданной ловкостью раздал карты.
– Не сегодня.
Софи отодвинула стул и поднялась. Куда же делся мистер Гамильтон? Поблизости наверняка есть какой-нибудь знакомый, который сможет ее спасти. Наверное, сегодня нужно было заняться мистером Картером. Софи не любила его, но он хороший человек. Пожалуй, это ей и нужно. Порвать с прошлым. Забыть об обреченной на провал любви, коей она воспылала к герцогу Вэру. Мысли, как она устроит собственную жизнь в качестве миссис Картер, помогут ей отвлечься. Должны помочь. Ведь если она станет женой Джайлза Картера, ей придется думать только о нем, убедить себя в том, что он действительно ей небезразличен. Софи будет гнать прочь любую мысль о герцоге Вэре, запретит себе вспоминать о том, как он ее целовал, смеялся вместе с ней и заставлял ее колени подгибаться от желания.
Джек положил на стол стопку фишек:
– Ставлю пять тысяч фунтов.
Однажды он уже делал такую ставку, и Софи проиграла, не только партию, но и свое сердце.
– Если выиграешь, эта сумма станет моим свадебным подарком тебе, – продолжил Джек. – Этих денег будет вполне достаточно, чтобы начать новую жизнь с мистером Картером или кем-то другим. Ведь у богатой женщины появится много поклонников.
Софи знала, что ей нужно уйти, но по какой-то непонятной причине, вместо того чтобы ответить отказом, спросила:
– Против чего?
Джек подался вперед. Его волосы отливали золотом в отсветах множества свечей.
– Если выиграю я, ты выйдешь за меня замуж, как и обещала.
Да как он смеет? Джек собирался жениться на Люсинде Афтон. Джорджиана и Филипп подтвердили это.
– Ты согласна? – спросил он.
Софи посмотрела на карты, а потом на него. Он причинил ей боль, лгал, а теперь превратил все в игру. Что ж, раз смог он, то и она сумеет. Пикет требует максимальной сосредоточенности, а Джек нечасто играл в него. После наполненной радостью ночи, за которой последовал ужасный день, разбивший ей сердце, Софи заслужила эти пять тысяч.
– Только глупец станет ставить на кон свой брак, но если ты достаточно безрассуден, чтобы рискнуть пятью тысячами фунтов, я с удовольствием выиграю их у тебя. – Софи взглянула на выпавшие ей карты. – У меня карт-бланш, так что меняю пять карт.
Джек кивнул.
– Я действительно глупец. Мне следовало рассказать о Люсинде раньше…
Софи не хотелось даже слышать имени этой женщины.
– Сколько карт меняешь ты?
– Три, – ответил он.
– Полагаю, ты не упоминал о ней из страха, что я откажусь стать любовницей помолвленного мужчины. Ты был прав. – Софи быстро выложила карты на стол, чтобы Джек мог удостовериться, что она говорит правду, но сразу забрала их обратно. Она уже заработала десять очков лишь потому, что у нее на руках не было фигурных карт.
– Я не упоминал о ней, поскольку не был с ней помолвлен.
– Вот как? – Софи отобрала пять карт из имеющихся, отложила их в сторону и взяла пять новых из оставшейся колоды. Как она и ожидала, ей повезло. Ее рука была полна карт большого достоинства. – Немного странно, что твоя семья считает иначе.