Кэтлин Вудивисс - Навеки-навсегда

Несмотря на настороженное отношение к Райкрофту и правила хорошего тона, не позволявшие русской боярыне принимать ухаживания иностранца, Зинаида все же вздохнула с облегчением. Приятно вот так незаметно наблюдать за полковником. Несмотря ни на что, приход Райкрофта обрадовал девушку, и она принялась разглядывать его. Взгляд Зины заметно потеплел.

Жаль, что этот мужчина не очень, как ей показалось, красив лицом. Но зато великолепно сложен. Длинные мускулистые ноги и узкие бедра говорят о скрытой силе, но под одеждой его мужская стать не столь очевидна. При воспоминании о встрече в купальне княжна покраснела и невольно хихикнула, однако тут же осеклась, вспомнив, что Али может находиться рядом. Оглядевшись вокруг, она обнаружила, что служанки нет, а стало быть, та не имела возможности наблюдать за весьма странным поведением хозяйки.

Зина сгорала от любопытства и хотела услышать, что полковник Райкрофт скажет Борису, а посему еще больше высунулась из окна. Интересно, что привело его в дом Тарасовых? Княжна втайне надеялась, что поведение Райкрофта не разочарует ее.

— Добрый день, — поздоровался он по-русски и снял шляпу, — пожалуйста, — а потом по слогам произнес: — Вы го-во-ри-те по-анг-лий-ски?

Зинаиду рассмешила эта попытка. Последовала долгая пауза. Борис явно не говорил на иностранном языке и отправился за хозяйкой, знавшей английский.

— Чем могу быть полезна, сэр? — На крыльце появилась Анна.

Полковник Райкрофт грациозно поклонился и обратился к ней:

— Вы княгиня Тарасова, не так ли?

— Да. Что вам угодно?

— Я хочу попросить об одолжении, — ответил Тирон, словно извиняясь. — Я недолго пробыл в вашей стране и плохо говорю по-русски. Наверное, я привел вашего слугу в замешательство. Простите за вторжение. Я — полковник Райкрофт, командир третьего полка царских драгун. Я помог княжне Зенковой во время путешествия в Москву. Может, вы позволите мне поговорить с ней?

— Боюсь, это невозможно, полковник, — натянуто ответила Анна. — Видите ли, княжна Зенкова плохо себя чувствует и не может принимать посетителей. Она отдыхает в своих покоях, с ней только служанка.

— Возможно, вы позволите мне прийти завтра? — предложил Тирон.

— У вас есть причина, чтобы беспокоить ее? — недовольным тоном спросила Анна.

— Один из моих людей нашел брошь, которая, как мы думаем, принадлежит княжне. Мне бы хотелось самому расспросить ее об этом.

Анна протянула тонкую белую руку, желая получить вещь.

— Если вы хотите, я могу передать ей брошь, полковник. Ее отнесут немедленно.

Тирон протянул княгине драгоценность, и Анна уже собиралась захлопнуть перед его носом дверь, но полковник подставил ногу. Высокомерную Анну, безусловно, возмутила такая дерзость, и она удивленно уставилась на нахала, размышляя, не позвать ли кого на помощь.

Райкрофт приятно улыбнулся, чтобы не оставить сомнений в своих добрых намерениях:

— Я подожду ответа. Надеюсь, вы не возражаете, княгиня? Если брошь не принадлежит княжне Зенковой, я отдам украшение человеку, нашедшему его.

— Коль вы настаиваете… — ледяным тоном ответила Анна.

— Приходится, — просто ответил полковник.

— Тогда ждите тут, — огрызнулась она. — Я позову ее служанку. Эта женщина моментально узнает, принадлежит ли брошь хозяйке. — Княгиня не отрывала взгляда от ноги Райкрофта и многозначительно предупредила: — Борис посторожит у двери, пока я схожу.

Тирон кивнул женщине и отступил на несколько шагов. Ожидая возвращения Анны, он надел шляпу и отошел от двери к тому дереву, что было посажено под окном Зинаиды.

Когда полковник остановился в тени, девушка прислонилась к раме и затаила дыхание, стараясь не шелохнуться, боясь, что ее заметят. Сердце бешено билось при мысли, что он посмотрит наверх. Тонкая рубашка ничего не скрывала. Прозрачный батист прилип к мокрому телу. Но в этот момент Райкрофт, видимо, почувствовал, что за ним наблюдают, и внезапно поднял голову.

Зинаида поняла, что попалась. В панике она не могла оторвать взгляд, а полковник упивался ее красотой: изящными обнаженными руками, темными блестящими волосами, завязанными в узел на затылке, нежной шеей и роскошной округлой грудью, к которой прилипла рубашка.

Очнувшись от оцепенения, Зинаида соскочила с подоконника и отбежала от окна, еле переведя дыхание. Щеки пылали, а сердце бешено стучало. Что он подумал о ней? Неужели недостаточно истории в бане, когда она испытала такой стыд? Лучше бы он ушел! Вернулся бы в родную Англию! И больше не унижал ее!

Открылась дверь, и Тирон, стараясь быть невозмутимым, отвернулся от окна. Что бы сегодня ни случилось, один взгляд на княжну оправдал долгую дорогу под палящим солнцем.

На крыльце появилась Али, с любопытством разглядывая высокого мужчину со шрамами. Потом она осторожно уточнила:

— Это вы спасли мою хозяйку?

— Счастлив, что сделал это, — дружелюбно ответил Тирон и скривился, пытаясь улыбнуться старушке: еще болела губа.

Глядя на брошь с изумрудом, Али сказала:

— Это вещь княжны Зинаиды. Какое вознаграждение вы ожидаете за находку?

— Оно принадлежит не мне. Брошь нашел один из моих людей. Если ваша хозяйка захочет, пусть поблагодарит его. Но она может ответить позже. Я вернусь завтра. Может, тогда мне разрешат лично поговорить с ней.

— Не нужно утруждать себя, — сердито вмешалась Анна, стоявшая в дверях. — Мы пошлем вознаграждение в ваш полк.

— Не стоит утруждаться, — спокойно возразил Тирон. — Мне бы хотелось увидеть княжну и лично убедиться, что она пребывает в добром здравии.

Его глаза встретились с ледяным взглядом княгини, но полковник намеренно проигнорировал его, так как имел причину быть настойчивым.

Тирон заметил, как служанка-ирландка одобрительно разглядывает его, и понял, что приобрел в ее лице союзницу. Несмотря на болевшие губы, он заставил себя еще раз улыбнуться в ответ.

— Может, мне позаботиться о ваших ранах? — предложила Али. Но тут же стушевалась, услышав, как раздраженно хмыкнула Анна.

— Он в состоянии обратиться к лекарям, — заявила княгиня, даже не скрывая своего недовольства.

— К сожалению, не могу воспользоваться вашим предложением, поскольку княгиня Тарасова возражает, — ответил Тирон, с трудом пытаясь сохранить на лице улыбку. — Мне пора. Передайте пожелания скорейшего выздоровления вашей хозяйке. Думаю, завтра она почувствует себя лучше. Я непременно приеду.

— И не сомневайтесь, — заверила его Али. — Я об этом позабочусь!

Тирон благодарно кивнул женщине, надел шляпу и направился к тому месту, где привязал лошадь. Пусть он не переговорил с княжной, но зато завоевал расположение служанки, которая, несомненно, убедит хозяйку относиться к нему поласковее.

На следующее утро Зинаида, не теряя времени, спустилась вниз. Поскольку полуденное солнце превращало ее покои в ад, девушка приняла твердое решение не жариться заживо. Стройные ноги легко сбежали по ступенькам. Напряжения не чувствовалось, так как княжна приготовилась безмолвно сносить все, что бы ни говорил Иван Воронский. Нудные уроки святоши не идут ни в какое сравнение со вчерашним пеклом.

Иван появился в столовой на несколько минут раньше, и когда Зинаида с сияющей улыбкой пожелала ему доброго утра, священник преградил ей выход из комнаты, дабы Зенкова, как капризный ребенок, не сбежала от него.

— Сегодня, княжна, мы поговорим о самоотречении и покладистости, — заявил Воронский.

Зинаида удивленно подняла брови — Иван собирался наставлять ее в том, чем сам не обладал. Выдержит ли она тягостные наставления? Девушка внутренне содрогнулась, но все же предпочла духоте скуку.

Однако, не сдержавшись, спросила:

— Что вы имеете в виду, говоря о самоотречении?

— Начнем с одежды, — важно произнес Иван. Он выглядел весьма строгим в темном одеянии и, видимо, вполне серьезно относился к своим обязанностям.

Недоумевая, что не устраивает святошу в ее сегодняшнем наряде, Зинаида посмотрелась в зеркало. На ней был сарафан из бирюзового шелка, вышитый букетиками розовых цветов. Розово-бирюзовая ленточка была вплетена в девичью косу. Кокошник украшали такие же цветы, как и русский сарафан. Надев такой наряд, не оставлявший ни одну часть тела открытой, Зинаида так и не поняла, чем вызвано недовольство Ивана.