Барбара Мецгер - Навеки твой

– Вы оставили нас!

– Вы вынудили меня уехать!

– Вы могли вернуться.

– Вы сказали мне, чтобы я не возвращалась.

– И вы не приехали к сыну, в материнской любви к которому теперь клянетесь. Ба! Оставьте нас в покое и отправляйтесь в театр, на бал, в маскарад. Вам там понравится.

– Я знаю, вы хотите, чтобы я оставила мой дом и моего сына, чтобы вы могли снова забрать их. Я не уйду!

– Они мои, мадам! Это Ройс-Хаус, он – Джордан Ройс, а я лорд Ройс.

– А я леди Ройс, несчастный старик, и имею полное право быть здесь.

– Вы сами послали за мной.

– Я бы этого не сделала, если бы знала, что вы по-прежнему такой же сварливый и вздорный. Но коли уж вы здесь, сделайте что-нибудь полезное. Отправляйтесь к своим друзьям в суде и остановите сэра Найджела Терлоу, он хочет перенести суд над Амандой на следующую неделю.

Суд на следующей неделе? Рекс изо всех сил пытался сесть, не обращая внимания на боль. Суд на следующей неделе, а он все еще в постели? Проклятие! Черт бы побрал его родителей, которых больше заботят прошлые разногласия, нежели будущее Аманды. Рекс почувствовал, как на грудь ему опустилась рука, удерживая в кровати. Открыв глаза, он увидел озабоченное лицо Аманды. Она смотрела не на него, а на его родителей, стоявших по сторонам кровати.

– Милорд, миледи, разве вы не видите, что вы причиняете боль лорду Рексфорду? Хирург сказал, что ему нельзя волноваться, это помешает его выздоровлению. С ним посижу я.

Графиня моментально вспомнила о манерах.

– Я сожалею, что мы полоскали наше грязное белье перед тобой, Аманда, а теперь можешь идти. Мы с графом взрослые люди и решим вопрос полюбовно.

– Совершенно верно, моя дорогая мисс Карвилл, я также приношу извинения, что вы стали свидетелем небольшого недоразумения. Мы с женой займемся больным.

Небольшое недоразумение? Рекс готов был поклясться, что стычку слышал весь дом, если не все соседи. Он хотел заговорить, но Аманда снова остановила его:

– Мне неприятно возражать вам, сэр, но я не оставлю Рекса, пока не буду уверена, что вы не продолжите в том же духе.

– Если мы до сих пор друг друга в клочья не разорвали, то доживем до выздоровления нашего сына, – улыбнулась графиня. – К тому же ты знаешь, что твое присутствие в его спальне неприлично. Мы изо всех сил старались исправить неприятное впечатление, вызванное твоей болезнью.

– Крайне неприятное, мисс, – кивнул граф. – Вам лучше идти, пока сплетни не усилились. Я уже написал всем, кто имеет влияние в суде. Суд не назначат, пока ваша защита, – граф посмотрел на сына, который отвел глаза, – не будет готова.

– Меня сплетни не волнуют, милорд. Я беспокоюсь о лорде Рексфорде. Он был ранен, защищая меня, так что я чувствую себя ответственной. Я благодарю вас за помощь и сожалею, что вам пришлось проделать такой долгий путь, но я теперь не уйду. – Набрав в грудь воздуха, Аманда смотрела на родителей Рекса. – Вы причинили ему достаточно боли. Я не знаю ваших разногласий и не имею никакого права вмешиваться, но я прошу вас понять вред, который вы причинили сыну, в любви к которому клянетесь. Вы лишили его брата и полноценной семьи. Пожалуйста, идите, улаживайте свои разногласия в другом месте, дайте ему набраться сил.

Граф и графиня, переглянувшись, посмотрели на Аманду, потом на Рекса. Он улыбнулся и протянул ей руку.

– Мой ангел!

– Знаешь, она права, – сказала мужу графиня, выходя из комнаты. – И тебе нужно хорошо питаться. Я велю поварихе приготовить твое любимое. Ты по-прежнему предпочитаешь баранину говядине?

Граф оглянулся и последовал за женой.

– Мне нравится эта девочка. У нее хорошая голова на плечах и красивая попка.

– Конечно. Она моя крестница.

Скверно, что Рекс не мог наслаждаться обществом Аманды теперь, когда остался с ней наедине. Дверь в спальню ради соблюдения приличий была открыта, но они одни, пока его родители продолжают потрошить друг друга. Только он и Аманда, но у Рекса снова все двоилось в глазах. Проклятие!

Аманда положила ему на глаза прохладную ткань и велела отдыхать. Отдыхать? Он только это и делает, а время уходит, как вода сквозь пальцы. Однако прикосновение Аманды успокаивало. Когда Мерчисон накладывал холодное полотенце, Рексу казалось, что его череп обложили тяжелым мокрым песком, словно дамбой, предотвращающей наводнение. Когда Аманда делала это, он чувствовал поцелуи бабочки, легкость весеннего дня. Он вздохнул от удовольствия. Не такое удовольствие он хотел испытать, даже в его жалком состоянии! Он же не мертвец, в конце концов.

Рекс снова вздохнул, потому что мог умереть.

– Думаю, они решили, что безопасно оставлять нас вдвоем, поскольку я слишком слаб, чтобы изнасиловать вас.

Сквозь ткань он не мог видеть, но почувствовал улыбку в ее голосе, когда Аманда спросила, хотел ли он это сделать.

– Взять вас против вашего желания? Никогда! Вы должны знать, что я никогда не причиню вам вреда. Но хотеть вас? Я хотел вас с того момента, когда в тюрьме взял вас на руки. Я презирал себя, потому что вы были беспомощны, нуждались в заботе и защите. Но потом мне нужно было вымыть вас, и я пропал. Можете меня презирать, но ваше тело притягивало меня как магнит, как путеводная звезда, как пение сирены. Потом, узнавая вас, слушая вас, видя вашу храбрость и достоинство, я нашел больше поводов для восхищения и желания. К счастью, я был слишком одурманен, чтобы совершить какое-то насилие.

– А я – нет. – Аманда погладила его рукой по выбритой щеке. – Вспомните, это я пришла к вам в комнату. Я хотела вас с тех пор, как очнулась в ваших руках и поняла, что я в безопасности. Все в вас опьяняло меня, и я не ломала голову над оправданиями.

Рекс стянул с глаз компресс, чтобы увидеть Аманду – слава Богу, никого рядом нет! – и заметил, как розовые пятна вспыхнули на ее щеках от признания в порывах, несвойственных леди. Он благословлял эти порывы.

– Черт, вы так красивы, что я готов заплакать от того, что не могу снова обнять вас. Хотя знаю, как это неправильно.

Аманда быстро поцеловала его в губы.

– Так уж и неправильно? Вы едва не умерли. Да и я еще могу встретиться с палачом.

– Это было бы очень неправильно, – настаивал Рекс, стараясь четко видеть лицо, все остальное расплывалось перед его глазами. – Но за всю жизнь не вспомню почему.

– Потому что я полюбила бы вас еще больше, а вы чувствовали бы себя обязанным сделать мне предложение. И окончательно все испортили бы!

В ее голосе звучало огорчение, потому что он говорил о желании, а она – о любви. Рекс попытался смягчить ее разочарование.

– Я чувствую гораздо больше, чем желание, мой ангел. Правда.

Аманда улыбнулась.

– Я это знаю, не сердитесь. Я не стану использовать в своих интересах вашу слабость. Мне уйти?

Уйти, когда он чувствует себя в сто раз лучше только от того, что она рядом?

– Пожалуйста, останьтесь. Ваше прикосновение как… ваш голос как… Черт, я не поэт. Просто мне нравится, когда вы рядом. Пожалуйста, останьтесь, поговорите со мной.

Подвинув стул ближе к кровати, Аманда положила ладонь на руку Рекса. Сначала они беседовали о его родителях, но Аманда не знала, в чем причина их раздоров, а Рекс не был готов открыть ей, что мужчины рода Ройсов способны распознавать правду. Она, пожалуй, сочтет, что его мозг сильно пострадал от удара кирпичом. Хуже того, она может сбежать, решив, что все ее защитники: Дэниел, граф, Харри и он сам – сумасшедшие. Ни к чему подвергать ее такому испытанию.

Рекс чувствовал себя предателем, но не мог сказать, кого предал – Аманду или своих родных. Вместо этого Рекс решил спросить о ее родителях. Ее мать и отец были счастливы в браке? Как они встретились? Они хотели еще детей? Он знал мало примеров счастливого супружества, браков по любви, а не по расчету.

Брак вообще плохая тема, сообразил Рекс, когда Аманда прикусила нижнюю губу. Ее родители умерли, бывший поклонник хотел жениться на ней из выгоды. А что до него, то…

– Мы вот-вот выйдем на след камердинера, – быстро сказал Рекс.

Подавшись вперед, Аманда сжала его руку, горя желанием оставить тему брака и узнать новости.

– Вы действительно думаете, что Брюссо скоро найдут? Почти три дня прошло.

– Если это вообще возможно, Дэниел его найдет. Дэниелу помогают Димм и половина сыщиков с Боу-стрит, после того как мы объявили о вознаграждении. Харри говорит, что знает полусвет и преступный мир и платит там за информацию. Камердинер не мог уйти далеко, мы разослали людей, которые расспрашивают о раненом французе в доках, тюрьмах, на почтовых станциях.