Таня шла, не разбирая дороги, сознательно перебирая в памяти воспоминания раннего детства, чтобы ненароком не задеть вдруг образовавшийся где-то в душе кратер боли. Горе давило всей своей тяжестью, но слез не было. Таня прошла мимо автобусной остановки. Ей сейчас казалось невозможным втиснуться в его душное нутро, оказаться среди равнодушных лиц. Она могла только идти, шагами заглушая эту саднящую боль.
Отрезок тротуара закончился, и Таня пошла по краю шоссе. Машины, сигналя, объезжали ее. Одна, взвизгнув резиной шин, остановилась.
— Тебя подвезти?
Таня непонимающе посмотрела на забрызганную грязью «Волгу».
— Подвезти? — снова предложил водитель и распахнул перед ней дверцу.
Его лицо было усталым, но серо-зеленые глаза с угольно-черной сердцевинкой зрачка смотрели участливо. Внезапно Таня почувствовала, что больше не может оставаться в одиночестве.
Кивнув, она села рядом с водителем и потянула на себя тяжелую дверцу.
— Сильнее, — сказал водитель.
Таня с усилием хлопнула дверью.
— Ну так-то зачем? — проворчал мужчина, и машина тронулась с места. — Тебе куда?
— Вперед, — ответила Таня и, не мигая, уставилась на серое полотно дороги.
— С парнем, что ли, разругалась? — усмехнулся водитель.
Таня отвела взгляд от асфальтовой ленты и взглянула на водителя. «Какой большой лоб, — подумалось ей. — И брови густые. Некрасиво».
— Чего не отвечаешь? Или начальник послал? — не унимался мужчина.
— Что? — спросила Таня, почувствовав, как в уголках глаз собираются слезы.
— Что стряслось, спрашиваю?
Мужчина с участием посмотрел на девушку и опять сосредоточился на дороге.
— Подругу убили… Не понимаю… Ничего не понимаю… — Теплая слеза поползла по щеке вниз.
— А… — Водитель вздохнул. — Слышал по радио. И парня… Опять никого не найдут…
— И найдут, а Нинку не вернуть… Она такая была, такая… — Слезы уже градом катились из ее глаз.
Мужчина вздохнул и протянул ей сложенный вчетверо носовой платок. Таня замотала головой, открыла сумку и, вытащив свой легкий батистовый платочек с кружевом по краю, вытерла слезы. Мужчина все же положил ей на колени свой платок.
— Бери, пригодится.
Слезы неудержимым потоком лились из ее покрасневших глаз. Она схватила платок с колен и приложила его к лицу. Незнакомый запах был экзотическим и приятным. Таня попыталась разложить этот аромат на составляющие, и это ее несколько отвлекло. Из знакомых запахов она узнала только манго, это был ее любимый сок.
— Вы любите манго? — спросила она, хлюпнув носом.
— Ага, ел в Индии. В командировке там был, еще в перестройку, — сказал водитель, искоса взглянув на попутчицу. — У нас брал — фигня. А кокос купил, так вообще гадость. А что?
— Да платок пахнет… Приятно, — сказала Таня и всхлипнула. — Нинка тоже хотела за границу. Мечтала о красивой жизни, но даже на сотовый не заработала. — Таня усилием воли сдерживала слезы.
— Да… — вздохнул водитель. — А я когда-то мечтал моряком быть, океаны покорять… А вот… езжу посуху… Кстати, где тебя высадить?
— Выкиньте за углом, — сказала Таня, увидев знакомые места. — Там недалеко парикмахерская, «Леди» называется.
— Ладно, леди. Выкидывать не буду, вдруг пригодишься, — улыбнулся мужчина.
Через пару минут машина остановилась возле панельной девятиэтажки, в торце которой была расположена парикмахерская.
— Спасибо, — поблагодарила Таня и принялась ощупывать дверцу в поисках ручки.
— Крепись, — сказал водитель, и в его глазах Таня прочла сочувствие.
— Если нужна стрижка — заходите, — сказала она, наконец-то обнаружив искомое. Я, хоть по дамским, вас постригу. Хотя… — Если бы у Тани были силы, она бы улыбнулась: макушка у мужчины катастрофически лысела. — Выбор причесок у вас небольшой.
— Есть такое, — виновато ответил мужчина, проведя ладонью по голове, как будто извинялся за лысеющую голову.
— Кстати, как вас зовут? Я даже не спросила…
— Максим. А тебя?
— Таней. А по отчеству?
Выражение неудовольствия скользнуло по его лицу.
— Давай, как во всем цивилизованном мире, без отчества. Просто Максим. — Мужчина протянул ей руку.
— Таня.
Она пожала сухую, твердую ладонь.
— Ты до какого часа работаешь? — спросил Максим, не отпуская ее руки.
— Я поздно заканчиваю…
Таня осторожно освободила свою ладошку и снова потянулась к дверце.
— Может, заехать за тобой? Посидели бы где-нибудь…
— Не знаю…. — Таня с осуждением взглянула на мужчину. На его губах застыла улыбка, в глазах была игривость.
«Ай да дядька, — подумала она, — сороковник ведь уже или около, а все туда же… «Посидели бы…», а глаза вон как заблестели».
— Ничего плохого не подумай, — сказал Максим, словно прочитав ее мысли. — Я ведь в командировке здесь, так что вечером надо будет куда-то себя деть.
— Не знаю, — повторила Таня и опустила голову.
— Ладно… — деловито согласился Максим, что-то черкнув в записной книжке. Оторвав листок, он протянул Тане. — Мой сотовый. Захочешь — звони. И, знаешь… того… не расстраивайся. Жизнь не такая гадкая, как кажется… — Он усмехнулся. — Она еще гаже.
Таня прерывисто вздохнула и, нажав на ручку, открыла дверь и вышла из машины.
Как только она показалась на пороге, Валя усмехнулась и, растянув в приторной улыбке губы, сказала:
— Понятно, че опоздала. Со свиданки?
Парикмахерская «Леди» была небольшой, всего на два кресла. Валя с Таней вот уже почти полгода работали в одну смену.
Таня сняла пуловер, надела красный фартук с черными горошинами и подошла к зеркалу. Лицо ее было бледным, веки чуть припухли. Достав тушь, она подкрасила ресницы.
— Че молчишь, как партизан на допросе? — не унималась Валя. — Аль загордилась?
— Может, челочку покороче? — напомнила о себе клиентка, которая пристально рассматривала себя в зеркале.
— Короткие нынче не носют, — категорично ответила Валя, снимая с клиентки накидку и встряхивая ее. — С вас сто десять вместе с сушкой.
— Раньше вроде дешевше было.
— Раньше и петухи громче кричали.
— С конца апреля расценки повысились, — вмешалась Таня, чтобы сгладить впечатление от Валиной грубости.
Валя работала парикмахером больше двадцати лет и считалась хорошим мастером, но была, по мнению хозяйки салона, «несколько грубовата», а по мнению Тани — неряшлива и консервативна.
— Светлана Васильевна здесь? — спросила Таня, как только клиентка расплатилась и вышла из салона.
— Хозяйки, на твое счастье, нет. И даже не звонила.
— Клиентов много?
— Да где там… Вот раньше уже с восьми — очередь. А сейчас — наплодили всяких там салонов — заработать не дадут. Я раньше каждый год в Пицунде и Сочи отдыхала. У меня там такой грузин был…
— Вы свободны? — В салон заглянула растрепанная молодая девчушка. В правой ноздре у нее поблескивал металлический шарик.
Валя скептически оглядела ее.
— Твой клиент, сади, — сказала она Тане. — Я пока чаю попью.
— Присаживайся, — сказала Таня и отодвинула кресло. — Что хочешь?
Девушка, зашуршав полиэтиленовым пакетом, вынула журнал.
— Мне вот так, — сказала она, вынув закладку.
Таня взяла в руки журнал. На фотографии было изображено нечто угрожающее: половина головы у не имеющего пола существа была выбрита, другая — всклокочена и выкрашена в чудовищно фиолетовый цвет.
— У меня такой краски нет. И вообще, ты в школу ходишь?
— В лицей.
— С такой прической выгонят.
— Пофиг.
— Кому досадить хочешь?
— Никому. — Девушка упрямо поджала губы.
— Такая прическа около тысячи стоит.
— Почему?.. — растерялась девочка.
— Эксклюзив.
Красивые бровки нахмурились. Таня пояснила:
— Нестандартная стрижка, бритье, филировка. И, опять же, покраска…
— А что самое дорогое?
— Покраска сложная, — соврала Таня. Если в один цвет — дешевле. И бритье… Если доверяешь, давай я что-нибудь сама покумекаю. Недавно курсы закончила, в современной стрижке — соображаю. Тебе хочется что-то неординарное? Особенное?