Неосознанно, повинуясь минутному импульсу, Лиз протянула руку, чтобы почувствовать, хранят ли скульптуры воспоминание о прикосновениях рук Джека Сандфи. Кончики ее пальцев дотронулись до плеча — а может, это был гребень поднявшейся волны или прерывистое дыхание, — и Лиз содрогнулась оттого, насколько холодным и мертвым было дерево. Удивительно гладкое, но совершенно пустое.
Лиз отдернула руку, будто скульптура обожгла ее, и уткнулась в каталог, чувствуя, что все ее существо наполняется острой болью и глубоким разочарованием. Интерес к скульптуре она потеряла и решила перейти к следующему экспонату.
— Так и хочется к ним прикоснуться, правда? — пробормотала женщина средних лет, стоявшая слева от них. Лиз оглянулась: не к ней ли обращаются.
Женщина улыбнулась. Довольно крупная, с ног до головы облаченная в дорогой жатый лен серо-коричневого цвета. Несмотря на правильное произношение, ей не удавалось скрыть легкий американский акцент. Лиз уже видела ее пару раз краем глаза. Она тоже держала в руках каталог, но он был закрыт, и, в отличие от Клер, она не заглядывала в него все время. У нее были блестящие светлые волосы и строгая стрижка, крупные зубы и кричаще красная помада.
— Пожалуйста, трогайте, не обращайте на меня внимания, — сказала она.
Лиз взглянула на нее с удивлением.
Женщина вытянула руку, будто в знак приглашения, а потом обвела ею всю выставку.
— Восхитительно, правда? Мы очень довольны тем, как посетители реагируют на новые работы Джека. Несколько экспонатов уже продано. Тот, который вы осматриваете, еще нет. Уверена, когда откроется выставка в Лондоне, мы продадим все.
Так Лиз и думала. У Клер, которая стояла рядом, забурчало в животе. При других обстоятельствах Лиз было бы интересно узнать, что это за женщина и откуда она так хорошо знает Джека, но сегодня ее любопытство пребывало в летаргическом сне. Ей было все равно.
— Все это очень здорово, но мы спешим, — произнесла она, скрывая за улыбкой все увеличивающееся чувство разочарования. — Спасибо.
Она взяла Клер под руку, и они вышли на улицу. Клер не сопротивлялась. После искусственного освещения галереи солнечный свет неожиданно ударил в лицо.
— Да ладно тебе, Лиз. Давай вернемся. Мы даже бронзовые скульптуры не посмотрели, — поддразнивала ее Клер. Они вышли на главную улицу, моргая, как ослепленные фонарями кролики.
Лиз фыркнула.
— А также подходящие по цвету салфетки, чашки и коврики. Я умираю от голода. Здесь где-то есть неплохой вегетарианский ресторанчик — по-моему, за левым поворотом. Но я не уверена, что они открыты в воскресенье. Хотя можно проверить. Кажется, это где-то за церковью.
— Судя по всему, ты не в восторге от шоу мистера Сандфи? — спросила Клер.
Лиз уже собралась было ответить, но почувствовала удивительный аромат специй, жареного лука и чего-то острого.
— Ты действительно хочешь, чтобы я все тебе рассказала, или сэкономим время и нервы и спокойно пообедаем?
— Слишком раздуто, ты не находишь? В его работах есть стиль, талант, но совершенно нет души.
Лиз невесело рассмеялась.
— То же самое можно сказать и про него самого.
— Итак, — произнес Артуро, открывая очередную банку «Пилзнера». — Сдается мне, ты произвел на мисс Чэпмен неизгладимое впечатление, — он пристально посмотрел на Джека, прежде чем еще раз пробежать глазами колонку рецензий «Санди Ньюс». — Она хоть симпатичная?
Положив ноги на перевернутые контейнеры из-под молока, Артуро и Джек Сандфи развалились на потрепанном красном диване, занимавшем большую часть летнего домика. Через распахнутые настежь двери открывался вид на двор, конюшни, которые Джек переоборудовал под мастерские, и главный дом. Джек считал диван объектом особой стратегической важности.
Низкая череда пристроек была сооружена из местного камня и старинных красных кирпичей ручной работы. С одной стороны стены вверх по черепичной крыше поднимались густые заросли дикого винограда в море желтых, оранжевых и алых настурций. Природа казалась Джеку слишком буйной, но он выпил пару банок пива, и все встало на свои места.
В зарослях зелени, освещенная солнечными лучами, сидела на корточках блондинка, на которой теперь были только бирюзовый лифчик от купальника, шортики цвета хаки и тяжелые ботинки. Она склонилась над огромной скульптурой из металла, издавая слишком много шума для такого маленького существа.
Артуро и Джек изо всех сил старались ее игнорировать, но их внимание то и дело приковывали то стук молотка о железо, то крепкие груди, грозящие вырваться на свободу.
— Очень страстно, знаешь, каждое слово кричит неудовлетворенным сексуальным желанием, — произнес Артуро, постукивая пальцем по журналу.
Джек заворчал, отвел взгляд от потной скульпторши-блондинки и улыбнулся.
— Ты на самом деле так думаешь?
Артуро глубокомысленно кивнул.
— О да, я уверен. Ты так и не рассказал мне, что это за цыпочка, Лиз Чэпмен. Работает внештатно, правильно? Имя мне ни о чем не говорит. Давай, выкладывай все кровавые подробности.
Джек, который до сих пор так и не вспомнил, кто такая мисс Чэпмен, опустил глаза и сделал вид, будто вытирает пивную пену, прилипшую к щетинистому подбородку.
— Да брось ты, Джек, — запротестовал Артуро, — выкладывай, мы же друзья, в самом деле! Что застеснялся, старый пес? Неудивительно, что прекрасная Морвенна на тебя взъелась.
Артуро замолчал, обдумывая кое-какие мысли, которые пришли ему в голову.
— Полагаю, эта маленькая разборка означает, что воскресный обед вылетел в окно?
Джек рыгнул, перекатился на бок и захихикал.
— Именно так, мой дорогой, в самом прямом смысле. Ну и что, черта лысого, какая разница? Пусть эта проклятая баба призадумается. Я для нее всего лишь старый дурак Джек, зануда Джек, коврик на полу, все время одно и то же, ничего нового. Знаешь, говорят, что привычка — вторая натура? Это правда, поверь мне, каждое слово — правда. Мне кажется, или у тебя есть обаяние, или нет. И женщине не повредит время от времени напоминать, что она не единственная на све… на свете… — Джек запнулся на мгновение, формулируя мысль, но почувствовал, что она ускользает от него как и тысячи других.
Артуро наклонился вперед, ожидая услышать от Джека очередное мудрое изречение.
Джек икнул и отмахнулся.
— Да ладно, какая разница. Неважно. Может, прогуляемся не спеша до «Старой серой собаки» и пропустим по пивку до обеда?
Артуро моргнул.
— Отличная мысль. Так значит, обед не отменяется?
Джек кивнул, встал и, сняв пиджак со спинки ближайшего кресла, бесстрашно вышел на солнечный свет.
Слегка пошатываясь, Артуро поднялся на ноги и махнул рукой во двор конюшни.
— Может, пригласим и маленькую блондиночку выпить пивка по быстрому? Ей бы не помешало.
Джек бросил короткий взгляд на главное здание. Старый монастырский дом, словно дикий кот, притаившийся в высокой траве, гипнотизировал его через лужайку, скрытый зарослями кустарника, конского каштана и медных буков. Джеку стало не по себе, будто за ним следили. Он поежился.
— Нет, не думаю… лучше принесем ей чего-нибудь — орешков или чипсов. К тому же она сказала, что занята, — произнес Джек, похлопал себя по карманам и пригладил волосы, пытаясь отогнать рыжеволосое привидение, которое ни на минуту не оставляло его в покое.
— А я все думала, отвлечет статья в «Санди Ньюс» Джека Сандфи от столярной работы или нет, — сказала Лиз самой себе, дослушав голос Ника Хастингса на автоответчике. Следующим было сообщение от ее бывшего мужа Майка. В отличие от Джека, голос у Майка был наглый и раздраженный. Случилось непредвиденное, и он сможет привезти Джо и Тома домой лишь поздно вечером. Но не стоит беспокоиться, никаких проблем.
Стоял воскресный день, и после плотного обеда и долгой дороги домой из Норвича больше всего хотелось свернуться калачиком на диване перед видеомагнитофоном и уснуть. Ни Клер, ни Лиз, ни Уинстон, который вплыл в прихожую через кошачью дверцу, как только они приехали, не собирались бороться с искушением.
— Ты ему перезвонишь? — спросила Клер, открывая банку с печеньем, пока Лиз заваривала чай.
— Майку? Нет, какой смысл, — Лиз взяла поднос с чаем и кивнула головой в сторону гостиной. — Что будем смотреть? Есть триллер, я записала на прошлой неделе. А можем удариться в воспоминания и посмотреть что-нибудь черно-белое, по книге Дафны дю Морье.