Это, конечно, к лучшему. Можно хоть кое-как привести себя в порядок и прошмыгнуть в душ – как минимум, зубы почистить. Вот чего я совершенно не понимаю – так это полного романтики кинематографического утреннего секса с нечищеными зубами. Поэтому я тихонько поднялась и, находясь вне пределов солнечных лучей, смогла наконец открыть глаза.
На подушке лежала ромашка. Свежая, с огромным цветком, летняя чистая ромашка. Ах, как хорошо! Он утром проснулся и сбегал за цветком! «Молодец какой», – мысленно похвалила я парня. Это хорошо, что он не оставил на подушку какую-нибудь пошлую записку, вроде: «Спасибо за прекрасный вечер!» Обычно к таким посланиям должна прилагаться купюра в пятьдесят долларов. Или сто. В зависимости от щедрости кавалера. Ну и от уровня прекрасности вечера и мастерства дамы, разумеется.
А тут – ромашка! Набросив халатик, я легко прошмыгнула в ванную. На полке возле зеркала лежала ромашка. Такая же, как в спальне. Ну он вообще умница!
Я быстренько умылась, приняла душ, расчесала волосы и, сияя улыбкой, вышла на кухню. Там никого не было. Кроме огромного букета ромашек, который стоял в литровой банке с водой посередине кухонного стола.
Быстро оббежав всю квартиру, я не нашла Диму. Но везде были ромашки – на обеих балконах, в Левкиной комнате, в коридоре, в гостиной. Они были расставлены в вазах и банках (все, что находилось на виду и подходило как емкости для цветов, Дима использовал). Казалось, он скупил все ромашки во всех цветочных ларьках в округе!
Но самого Димы не было в моей квартире, он ушел, и меня это почему-то расстроило. Хотя еще десять минут назад я мечтала об этом.
Я заварила кофе и уселась с чашкой на балконе, вспоминая весь вчерашний вечер, и ночь, и утро… Пришедшая спустя приблизительно час смс-ка меня не удивила: «Дорогие ромашки! Поцелуйте за меня вашу хозяйку!»…
Побродив некоторое время из угол в угол своей пустой квартиры, я поняла, что заняться мне особенно нечем. Мне хотелось избавиться от становящихся навязчивыми воспоминаний (правда, слишком приятных, чтобы от них избавляться; и в то же время опасно приятных, чтобы начать мечтать о повторении). Пришлось отправиться на тренировку, где без энтузиазма (мягко говоря) промучилась еще час, твердо решив после обеда съездить к Левке в гости. А по дороге завернуть в большой магазин игрушек и выбрать ему суперконструктор в подарок: ведь скоро Левушкин день рожденья!
Сын родился ярким летним утром 8 августа, рыжеволосый, в мелких светленьких веснушках. Он был словно маленькое солнце, сильный и ласковый. Львенок, – подумала я. Так и назвала. Многие не понимали, почему я дала ребенку такое редкое имя; но для меня других вариантов не существовало.
Он рос жизнерадостным и добрым мальчишкой. Несмотря на то, что с моим мужем Максимом они сосуществовали словно в параллельных мирах, но все равно как-то умудрялись находить общий язык. В конце концов, сын к нему попросту привык.
И вот теперь мне предстояло сообщить Левке, что мы с его отчимом разводимся.
… Лева отреагировал на удивление спокойно. Конечно, переживал, но вида не показывал – старался держаться и меня не расстраивать.
– Ничего, мам. Ты не сильно переживай. Мы и вдвоем нормально жить будем.
Я обняла его крепко и почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Наверное, именно из-за моей какой-то явной жизненной «несерьезности» (как говорила моя мама) мой сын стремительно взрослел. М-да, нет худа без добра…
Почти все выходные я провела в поездках к Леве, поисках подарка для него и размышлениях о том, как же все-таки теперь изменится наша с сыном жизнь вообще, а также моя неудачная личная жизнь в частности. И очень обрадовалась наступлению новой рабочей недели: можно будет занять мысли чем-то другим. Кроме неудачной личной жизни.
Глава 8
Утро в офисе прошло спокойно. Несмотря на Светкины настойчивые расспросы, я не раскололась. То есть, конечно, рассказала, что концерт был прекрасным и все такое, но о страстном продолжении вечера умолчала. Почему-то мне хотелось хранить это в тайне от всех – даже от себя…
При этом со страхом думала, как вести себя при встрече с Дмитрием. Делать вид, что ничего не произошло? Как в анекдоте: «Девушка, как вас зовут? – Я на улице не знакомлюсь! – Но ведь мы вчера с вами переспали! – А это не повод для знакомства!»
Или просто избегать встречи, пока все не забудется?…
Но ужас в том, что мне не хотелось, чтобы все забылось. Мало того, мне хотелось, чтобы все повторилось. Но даже если Дима тоже был не против (в чем я не была уверена), я совершенно не была готова к новым отношениям… Ни с кем, кроме Артема.
Итак, способ отвлечься был только один: снова предаться грезам об Артеме.
Я строила планы нашей внезапной встречи. Погрузившись в увлекательный мир наволочек и простыней, жаккарда и бязи, я лихорадочно пытаюсь найти какие-то информационные поводы, чтобы проникнуть в холдинг «ТекСтиль». Но вот в тяжкой конкурентной борьбе покоряю вакантное место главного редактора воображаемого журнала «Хлопок и ситец», а его хозяином оказывается Артем. Начальник отдела кадров знакомит нас, и Артем немеет: в стройной (тут я немножко преувеличила, но в мечтах ведь можно?!), уверенной в себе красотке он вдруг узнает любовь его юности и вообще всей жизни – меня…
Или нет, лучше так: я создаю журнал «Хлопок и ситец», пишу уникальную концепцию, разрабатываю подробный бизнес-план и являюсь к нему с предложением стать инвестором. Далее Артем немеет… Я не просто стройная (да ладно уже!) красотка, я еще и сражаю его своим зрелым, развившимся дальше некуда интеллектом. Ведь никто раньше не додумывался так углубить и расширить неиссякаемую тему ситца, а тем более хлопка, как я в своей гениальной концепции! Он достает из шкафчика столетний виски и разливает в два стакана с толстым дном. Один протягивает мне нетвердой рукой (конечно, он же волнуется!). И говорит хриплым от волнения голосом:
– Как я счастлив, что ты пришла…
Тихо звучит романтичная музыка… Какая-нибудь классика рока… Или баллада… Гарри Мур, например… или лучше Тина Тернер… Не, Бон Джови. Ага, точно – «Олвейс». Ай вил лав ю-у-у, беби-и, оо-лве-е-ейс!
– За хлопок и ситец? – предлагаю я глубокомысленный тост и таинственно улыбаюсь.
– За тебя, – говорит он, приближая себя ко мне.
На этом месте мне стало жарко и дальше мечтать было сложно. Особенно сейчас, потому что мечтала я на совещании. И тут как раз Игорь, наш главный редактор, обратился ко мне:
– Валентина?
– Да, я все сдам в срок, – на всякий случай соглашаюсь.
– Вообще-то, я спрашивал, сколько писем пришло в этом месяце, – вздохнув, повторяет Игорь. Смешной: он считает, что количество писем о чем-то таком важном свидетельствует.
– Вот я и говорю, что оформлю отчет и сдам его завтра, – пытаюсь выкрутиться.
– Отчет? – удивляется главный.
– Ну да, – важничаю я и начинаю фантазировать. – Отчет. По всей форме. Количество писем, темы для статей, вопросы к юристам, вопросы к коммунальщикам и так далее.
– Молодец, – хвалит меня Игорь. Но я не радуюсь: на самом деле, это он должен бы придумать, какую пользу можно извлекать из нашей почты. А ведь до сих пор все лучшие вопросы в нашей газете составляли мы сами. Как и сочиняли темы для статей.
Наш главный редактор в недавнем прошлом возглавлял рекламный отдел в одном из регионов нашей необъятной родины. И так хорошо проявил себе на ниве заключения рекламных контрактов, что, когда предыдущий главред ушел на пенсию, учредители посчитали лучшей кандидатурой именно Игоря.
– Давыдова, зайдешь ко мне после совещания, – говорит Игорь.
– Прямо сейчас? – невпопад спрашиваю я, гадая, что за срочность. Обычно после совещаний Игорь демонстративно отправлялся на обед с учредителем, демонстрируя ему свою преданность, а нам – свой высокий статус.
– Ну, через пять минут.
Выпить кофе с коллегами и злорадно разобрать по косточкам неудачи других отделов я не успевала, поэтому явилась в кабинет к главреду не в лучшем расположении духа.
– Садись, – гостеприимно показал мне на диван. Это означало, что разговор пойдет о чем-то очень важном. Наверняка о рекламе. Потому что Игорь считал самым важным элементом в любом издании именно рекламу. Впрочем, больше ни в чем он и не разбирался. Но справедливо полагал, что пока газета приносит прибыль – учредители будут им довольны.