Быстро поднявшись с кровати, я помчалась к дочери в комнату. Целых полчас а мне не удавалось ее успокоить , но , в конечном счете , она успокоилась и уснула.

Я же так и не сомкнула глаз с тех пор, потому что не покидала тревога и череда мыслей о том, как же мы будем жить дальше. Или будем выживать?

Понимая, что больше не усну, а рассвет еще не скоро, я решила начать собирать вещи. Со дня на день нам придется съезжать и з дома и переезж ать в мамин дом, потому что наш забира ет банк за долги, которые мне было выплатить не под силу.

К тому же, моя мама совсем стала себя плохо чувствовать — постоянн ые скачки давлени я и больное сердце, поэтому мне помимо няни для Райли, пришлось нанять для нее сиделку. И чтобы убить двух зайцев и сэкономить деньги, которых хватало едва ли на самое необходимое, пришлось найти универсального солдата — няню и сиделку в одном лице.

Я решил а начать со шкафа и выгребла все коробки со дна. В одной из коробок хранились фотографии, открытки, валентинки и наши с Кевином любовные записки. Когда-то это казалось очень милым — хранить эти романтические безделушки, но на данный момент я хлебнула столько проблем и бед, что едва ли могла думать об этом. Эти воспоминания меня тяготили и расстраивали, п оэтому я решила не трево ж ить свои раны и не заглядывать вовнутр ь этих коробок, а просто по ставила их друг на друга пирамидой .

Заглянув еще раз в шкаф, чтобы проверить, не забыла ли я что-нибудь, в самом дальнем углу я обнаружила сверток, котор ый раньше не попадался мне на глаза. Он был объемный и мягкий на ощупь, обернутый коричневой плотной бумагой.

Я повертела сверток в руках и увидела, что на одной из сторон почерком Кевина было написано « Моим девочкам ». Я провела пальцами по выведенным словам и не поверила своим глазам , что это было так близко от меня, а я и не заме чала .

Взяв на кухне канцлерский нож, я аккуратно распечатала сверток. В нутри я обнаружила плюшев ого кролик а с белой грудкой и светло-коричневой шерсткой. У него были большие темно-коричневые грустные глаза, поникшие вниз длинные уши и смешно торчащие передние зубы. Он был такой забавный и в то же время грустный.

Было очевидно, что этот кролик предназначался не для меня, поэтому вернувшись к сертку, я нашла небольшую коробочку размер о м с о стандартную фотографию. Аккуратно сняв крышку, я увидела внутри миниатюрную золотую подвеску в форме серд ца , с обратной стороны которой было выгравировано «С любовью, твой Кевин».

Я находилась в некой растерянности, потому что не знала — почему это сверток оказался в нашем доме и когда он здесь оказался. Для какого случая здесь лежали эти вещи? Я была в замешательстве, потому что не знала, что и думать.

В коробке под подвеской лежал белый лист бумаги , который я достала и развернула. Это было письмо Кевина, адресованное мне. Я глубоко вздохнула и начала его читать…

«Дорогая, Стелла!

Если ты читаешь это письмо, значит , меня нет рядом с вами. Я бы всей душой желал избежать этой секунды и вообще всех моментов, когда меня не было и не будет рядом с тобой и Райли, но , к сожалению , ничего не могу с этим поделать.

Я не знаю, как скоро ты найдешь это письмо, но я хочу чтобы ты знала: кролик и подвеска — это мои подарки вам с Райли на ближайший праздник, который случится, когда вы найдете сверток . Не важно, будет это день рождения одной из вас , Новый год, Рожд ество или просто любой обычный день, — это мои подарки для Вас. Потому что я вас люблю, мои девочки….мои малышки. Это все, что я могу вам оставить. Это так мало, но больше е мне не под сил у — вы и сами это знаете.

Я понимаю, что невозможно меня простить и ничего не прошу, просто примите эти подарки и пусть они будут с вами всегда, что бы ни случилось. Знайте, я вас люблю и всегда буду любить и приглядывать за вами.

Райли, я тебя люблю больше всего на свете. Ты и твоя мама — это лучшее, что случилось со мной в моей глупой жизни, которую я сам загубил . Ты — моя солнечная девочка и всегда останешься такой. Слушайся маму и не огорчай ее, она заслуживает лучшего, как и ты.

Стелла, прости меня за мою слабость и трусость. Я люблю тебя больше жизни. Ты — была и есть моя единственная любовь. Та, с кем я хочу быть, жить, горевать и радоваться. И мне жаль, что больше этого не случится . Я знаю, что я жалкий и ничтожный человек, но мне этого не изменить.

Прости меня за все. Я люблю вас, и это на вечно .

Стелла, я навсегда твой Кевин

Райли, я навсегда твой папа» .

Слезы катились по обеим щекам. Меня наполняло столько чувств: злость, горесть, непонимание, любовь , ненависть, отчаяние и боль. Всего этого было настолько много, что не помещалось во мне одной.

Кевин, зачем ты это сделал?

Зачем ты так поступил с нами?

Не знаю, может , я однажды буду тебя благодарить, что все произошло именно так, но только не сейчас. Ты — гребаный сукин сын. Ты — гребаный эгоист.

Я говорила эти слова вслух, хотя понимала, что никто кроме меня не слышит этого . Я понимала, что он не слышит меня. Но я не знала, как со всем этим и жить и как разгребать это дерьмо .

Я осознавала лишь одно — мне нельзя расклеиваться и впадать в уныние. Кроме меня у Райли и моей матери никого нет, поэтому я ради них не могу сломаться.

Взя в письмо и подвеску, я положила их на самое дно одной из коробок с романтическими атрибутами. Я ни за что не стану носить эту подвеску. Она будет прожигать мою шею. Просто не смогу — я слишком зла на Кевина.

Посмотрев на кро лика, я взяла его в руки, глядя своими заплаканными глазами в его грустные пуговки.

— Ты ни в чем не виноват, приятель, — сказала я ему , смахнув последние слезы со своих глаз, и пошла знакомить нашего нового друга с Райли.


Глава 10. Сладкий горький

Николас


Я пришел на целых полчаса раньше назначенного времени. Я всегда был пунктуальным до мозга костей и не терпел опозданий, считая это неуважением — отнимать время у других людей. Но Стелле я бы мог это простить. Она того стоит.

Взяв себе американо, я занимаю свободный столик у окна и смотрю на проходящих мимо прохожих и проезжающие машины. Это такая простая суета повседневной жизни, но в данный момент она меня совсем не напрягает. Причина в том, что мое ожидание хоть и мучительное, но приятно — предвкушающее.

Я разглядываю город, который знаю наизусть. В этом городе я взрослел и становился мужчиной, переехав в подростковом возрасте, поэтому я был привязан к этому месту. Меня всегда поражало то, как мы с этим городом подходили друг другу. Филадельфия — очень геометричный город. Все ровное, углы везде прямые, словно все создавалось по линейки — планомерно и четко. Мне это всегда нравилось. Вернее сказать — мне это подходило.

В этот самый момент, такой приятный и тягучий, я не мог дождаться, когда Стелла войдет через двери этой кофейни. Я специально сел за дальний столик, чтобы у меня была возможность насладиться красотой этой тигрицы, когда она будет идти ко мне.

Жду — не дождусь.

Проходит полчаса в этом долгом и мучительном ожидании, и я все жду, что она вот-вот появится, но ее нет. И зачем я пришел так рано?

Когда проходит еще примерно сорок минут, и Стелла также не появляется, то я понимаю, что она, вероятно, не придет на нашу встречу. И чем это объяснить, я не знаю.

Зачем я ее все еще жду?

Продолжать ждать ее или же в этом нет никакого смысла? В любом случае, у меня теперь есть ее номер телефона, и я смогу еще раз назначить встречу. По этой причине, я кладу свой телефон и газету, которую читал в ожидании, в свой портфель. Встав с дивана, я собираюсь идти к выходу, когда замечаю, что в кафе заходит она.

Все-таки пришла.

Стелла выглядит непривычно строго, но в то же время просто шикарно. Ее внешний облик — упоение для моих глаз. Ее стройную фигуру подчеркивает серый брючный костюм, но вместо жакета она на белую рубашку с высоким воротом надела жилетку, которая выделяет ее осиную талию. Ее строгий образ дополняют собранные на затылке волосы и очки. Не думал, что у нее плохое зрение. Хотя… она чертовски сексуальна в этих очках.