Юлия Восканян - Не играй со мной (СИ)

Я отхожу от двери на полшага и замечаю, что исходивший из глазка свет исчезает — его, понимаю, заслонила чья-то фигура. Начинается игра света — подошла, отошла и так по кругу. Уверен, что это она.

— Стелла, я знаю, что ты дома…, - хриплю невозможно. — Открой мне! — тихо требую. — Я всё равно не уйду, — даю понять, что это я, хотя она видела и сама это знает.

Я прислоняюсь головой к двери, бесшумно опираясь руками об холодный металл. Я слышу, что он меня зовет. Он говорит очень тихо, но ощущение, что он слишком громко выкрикивает мое имя. Я молчу, потому что нечего сказать. Л ицо иска жается от боли моих никчемных поступков — я раню его сильнее, чем нож пронзает и без того израненное сердце. Я омерзительно жестока. Я омерзительна сама себе.

— Стелла, — в который раз повторяю ее имя. — Открой или я выломаю эту чертову дверь! — Все не может закончиться вот так…! — замолкаю. — Это нечестно по отношению ко мне и по отношению к самой себе. Разве ты не устала страдать?

Он бьет кулаком по двери . Дверь от удара вибрирует и стонет. Мои глаза начинают наполняться слезами, я бесшумно , но тяжело вздыхаю. Я все еще борюсь с собой и не сдаюсь, я молчу и не могу произнести ни слова.

— Я люблю тебя, Стелла, — тихо, но уверенно говорю я. Это те самые слова, ради которых я пришел сюда. Пришел к ней. — Я люблю тебя, и ничто это не изменит.

Прислоняюсь лбом к двери, потому что мое лицо и все мое тело в агонии. Я не говорил эти слова ни одной женщине за последние восемь лет. Последней женщиной, кому я признался в любви, была Аманда, и она меня слишком сильно ранила. Мне казалось, что именно тогда мое сердце превратилось в кусок льда и замерзло навсегда. Но Стелла помогла его растопить и забиться, ожить вновь.

Когда я услышала его слова, то водопады слез полились по моим щекам . Я начала громко всхлипывать, превращая все вокруг себя в истерическое рыдание. Кажется, даже воздух плакал вместе со мной. Один лишь Николас молчал с той стороны двери. Я ненавижу себя за все: з а молчание, за громкое рыдание, за б ездействие. Я ненавижу себя.

Когда я услышал ее горькое рыдание через дверь, то понял, что она действительно около двери и слышала все, что я ей сказал. И эта ее реакция — самый верный подсказчик для меня в том, что я ей не безразличен.

— Прощай Стелла, — отхожу я от двери, положив букет цветов около нее. — Раз ты не хочешь меня видеть, прощай….

Никто не знает, чего мне стоило — взять и уйти. Я, наверное, никогда себе не прощу то, что ушел, не дождавшись ее ответа. Я себя ненавижу за то, что на эмоциях дал себе слабину и перестал бороться. За нашу любовь и за нашу жизнь.

Моя душа плакала как измученная скрипка, а тело содрогалось как истерзанное животное, когда я слушала звук удаляющихся шагов Николаса. Это значило лишь одно — он ушел. Навсегда, Насовсем. На зло себе и вопреки мне. Все кончено. Я все испортила, я сломала наши жизни….

Оторвав резко голову от подушки, я резко вдохнул воздух. Было ощущение, что во сне меня лишили воздуха и бросили, как собаку, подворотней умирать.

Отбросив одеяло, я пошел в ванную умыться.

— Хреново выглядишь, приятель, — говорю своему отражению в зеркале. После нашего расставания со Стеллой я практически перестал спать. А если мне и удавалось погрузиться в царство Морфея, то только в сопровождении кошмаров, а это отнюдь не отдых, а сплошная мука.

А сейчас дело дошло до таких снов, как сегодня. Прихожу в ужас, вспоминая свой сон. Он был похож на фильм, где ты видишь действо двух героев — их мысли, речи и действия. Это было очень странно, а может знаково?

Мне нужно выпить прямо сейчас. Иду к бару, достаю бутылку скотча и наливаю полстакана янтарной жидкости. Подношу к губам холодный стакан и залпом опрокидываю его содержимое. Жидкость обжигает горло и попадает внутрь.

Сначала мои внутренности обжигает от отвращения, но потом наступает легкое, едва заметное опьянение и расслабление вместе с ним.

Это уже было на грани дозволенного, да я и сам уже на грани. После спровоцированного Стеллой расставания, я звонил ей каждый день, писал ей смс-сообщения и забил до отказа ее голосовую почту, но от нее ни слуху, ни духу.

Как это по-взрослому с ее стороны. И как это по-детски с моей стороны вести себя словно малолетний пацан, которому задрали юбку и показали, что под ней, а он хочет увидеть, что выше дозволенного. Как же я жалок.

Я устал, и мне нужно выкинуть ее из своей головы. Раз она не хочет быть со мной, то к чему мне страдать. «Хватит! Довольно!» — кричу самому себе.

Пусть будет, как и было последние годы. Включаю хладнокровность, закрываю на замок душу, да и есть ли она у меня теперь? Беру щепотку безжалостности и стального характера, и вот он я — Николас Ланкастер перед вами собственной персоной.

Пора забыть Стеллу, и ничто не может помешать намеченной мною цели.

Глава 38. «Анти» дежавю.

Стелла

Уже прошло пару недель после тех ужасных событий, когда я думала, что потеряла свою дочь навсегда. Я рада, что в те моменты была не одна, мои близкие люди были со мной, не давая мне упасть духом.

С момента возвращения Райли у нас все идет своим чередом. Дом, детский сад, работа и совместные выходные, которыми я теперь ни в коем случае не пренебрегаю. Мы с Райли посетили несколько сеансов у детского психолога, который утверждает, что с моей дочерью все хорошо, никаких дурных последствий. Чего может желать еще мать для своего ребенка?

Однако, чего-то не хватает, а вернее кого-то. И я прекрасно знаю кого — Николаса Ланкастера, который стал частью нашей с Райли жизнью, но таковой больше не является.

У меня начинает щемить в груди, когда я думаю о том, как сама его оттолкнула. Я делала все с самого начала, чтобы он отвернулся от меня.

После нашего расставания я старательно игнорировала его сообщения и звонки. Удаляла его голосовые сообщения, даже не прослушивая. Я боялась слышать его голос. Знала наверняка, что сойду с ума, если услышу его и в очередной раз докажу себе, что была неправа и совершенно жестоко оттолкнула любимого человека.

Я не отвечала на звонки, потому что не знала, что ему сказать. Я оказалась в пузыре собственного стыда и глупости, по-другому и не скажешь. А теперь мне лишь остается жить дальше без него, без того человека, кто нам с Райли дарил столько прекрасных минут и моментов, каждый из которых был сравним с целой прожитой жизнью.

Я отвлекаю себя заботами о дочери и работой. В связи с открытием новых магазинов, забот хватает, и скучать вовсе некогда.

— Отлично выглядишь, красотка, — широко улыбается Патрик, войдя в мой кабинет. — Прости, что без стука. Надеюсь, ты ничем тут предосудительным не занималась, — посмеивается он надо мной.

— Как видишь, — складываю руки в замок на столе. — Чиста, как младенец.

— Стел, научись уже принимать комплименты, — садится он в кресло за столом слева от меня. Он угадал, заметив румянец на моих щеках. Зачастую комплименты вгоняют меня в краску, как маленькую девчонку. — Наконец-то ты пришла в форму, а то так похудела, что я начал волноваться за тебя.

— Серьезно? — округляю глаза. — Я даже не задумывалась, как выгляжу.

— А зря, хотя сейчас все аппетитные формы на месте, — подмигивает мне Патрик.

— Перестань, Патрик! Или мы опять возвращаемся к старой теме? — кажется, я еще сильнее побагровела.

— Что ты, милая, ни в коем случае. Представь, что это тебе говорит твоя подруга, — я нервно смеюсь. — Что? — удивляется Патрик.

— Знаете что, мистер Кендал? Вряд ли ваша симпатичная задница тянет на мою подругу, — у Патрика, кажется, отвисает челюсть от моих слов, но иногда приходится переходить на такие откровенности в разговоре с ним. Но мы же друзья.

— Ого. Ты, значит, все же считаешь меня привлекательным? — дергает он бровями, делая выражение лица я-типа-очень-сексуальный-парень.

— Ну, я этого никогда не отрицала, но все же давай лучше сохраним нашу дружбу.

— Конечно, Стел. Конечно, все как прежде, — читаю сожаление в его глазах, что мы всего лишь друзья. Я всегда знала, что при моем желании мы могли бы перейти черту дружбы, и Патрик не давал мне об этом забыть. О том, что я была ему глубоко симпатична.