Дженнифер Арментроут - Не оглядывайся

— Ты сломала запястье на занятиях гимнастикой. — Сглотнув, мама подняла на меня глаза. Взгляд ее карих глаз, которые были так похожи на мои, ее тщательно накрашенные губы не пробудили во мне никаких чувств. В том месте, где должны были быть мои воспоминания, мои эмоции, сейчас зияла огромная дыра. — Перелом у тебя был довольно сложный. Требовалась хирургическая операция. А мы настолько перепугались, что вообще плохо соображали.

— Ты демонстрировала свои достижения на бревне, — мрачно добавил отец. — Учитель просил тебя не делать… как это называется?

— Фляк, или переворот назад, — негромко подсказала мама, по-прежнему не сводя с меня глаз.

— Точно. — Отец кивнул. — Но тебя это не остановило. — Наши взгляды встретились. — Ты хоть что-нибудь помнишь, ангел мой?

Тяжесть, которую я ощущала в груди, распространилась на живот.

— Я хочу вспомнить, правда, я хочу. Но я… — Мой голос стал хриплым. Я освободила руку, прижала ее к груди. — Но я не помню.

Моя мама через силу улыбнулась и опустила скрещенные руки на колени.

— Все хорошо. Скотт очень волнуется. Твой брат, — добавила она, заметив мой отсутствующий взгляд. — Он сейчас дома.

Так, значит, у меня еще и брат есть?

— И все твои друзья помогали спасателям искать тебя, они расклеивали листовки и организовывали дежурство со свечами, — продолжала она. — Верно, Стивен?

Мой отец утвердительно кивнул, но по выражению его лица было видно, что мысленно он находится в тысяче километров отсюда. Может быть, как раз там, где и Саманта Джо.

— Дел был вне себя от отчаяния, он день и ночь напролет разыскивал тебя. — Мама поправила локон, выбившийся из пучка. — Он порывался поехать сюда с нами, но мы решили, будет лучше, если мы придем без него.

Я нахмурилась.

— Дел?

Мой отец кашлянул и посмотрел на нас.

— Ну да, Дел Леонард. Твой бойфренд, мой ангел.

— Мой бойфренд?

О, святой младенец Иисус. Родители. Брат. А теперь еще и бойфренд?!

Мама ответила на мое невысказанное восклицание утвердительным кивком.

— Ну да. Вы ведь уже вместе с… Как мне кажется, вы всегда вместе. А этой осенью вы решили вместе с Делом поступить в Йельский университет, как ваши отцы.

— Йельский университет, — прошептала я; что такое Йельский университет, я знала. — Звучит замечательно.

Мать умоляюще взглянула на отца. Он сделал шаг вперед, но в этот момент в палату вошли два помощника шерифа. Мама поднялась им навстречу.

— Джентльмены?

Я узнала помощника шерифа Роуда, но вошедший с ним старший офицер был мне незнаком. Что неудивительно. Подойдя ближе, он в знак приветствия кивнул моим родителям:

— Нам необходимо задать Саманте несколько вопросов.

— А с этим нельзя подождать? — спросил мой отец, распрямляя плечи и собираясь встать на мою защиту. — Уверен, что вы могли бы выбрать и другое время.

Старший по возрасту офицер натянуто улыбнулся.

— Мы рады, что ваша дочь нашлась в целости и сохранности, но, к несчастью, есть еще одна семья, которая все еще надеется узнать что-либо о своей дочери.

Я привстала на кровати и посмотрела на своих родителей, вернее, в пространство между ними.

— Что?

Моя мама подошла ко мне и снова взяла меня за руку.

— Они говорят о Касси, моя родная.

— О Касси?

Она улыбнулась, но ее улыбка была похожа скорее на гримасу.

— О Касси Винчестер, твоей лучшей подруге. Она пропала одновременно с тобой.

Касси Винчестер. Лучшая подруга. В этой фразе был серьезный смысл, но она, подобно словам мать или отец, не вызвала у меня сейчас никаких воспоминаний и никаких эмоций. Я пристально смотрела на офицеров, гадая, должна ли как-то отреагировать, но ведь я не знала эту девушку — эту Касси.

Старший коп, детектив Рамирез — так он назвал себя, представляясь нам, — начал задавать вопросы, которые обычно задают в подобных ситуациях.

— Вам известно, что с ней случилось?

— Нет, — ответила я, наблюдая за тем, как «живительный» раствор вливается в мою вену.

— А что последнее вам запомнилось? — спросил помощник шерифа Роуд.

Я подняла на него глаза. Он стоял передо мной, сцепив руки за спиной, и кивнул, когда наши взгляды встретились. Его вопрос был очень простым, и я действительно хотела ответить на него правильно. Мне необходимо было это сделать. Я посмотрела на маму. Непроницаемая защитная оболочка, только что созданная ею, начала рушиться. Ее глаза блестели, нижняя губа, ставшая тоньше, дрожала.

Мой папа снова кашлянул.

— Джентльмены, неужели вы не можете подождать. Девочка достаточно натерпелась. И если бы что-то знала, сказала бы вам.

— Что-то знала… — словно про себя, повторил детектив Рамирез, не обращая внимания на просьбу моего отца. — Так что последнее вам запомнилось?

Я зажмурилась. Что-то ведь должно было быть. Я читала «Убить пересмешника». Наверняка читала ее в классе, но не могла представить себе ни школу, ни учителя. Я даже не знала, в каком классе училась. Ну это уж полный отстой!

Помощник шерифа Роуд подошел ближе, словно не замечая недовольного взгляда напарника. Сунув руку в нагрудный карман куртки, он достал фото и показал мне. На фото была девушка. Она и вправду выглядела похожей на меня. Хотя ее волосы и не были такими рыжими, как мои, скорее каштановыми. А в ее глазах преобладал поразительно красивый зеленый цвет — несравненно лучший, чем тот, что был в моих… Но мы могли бы сойти за сестер.

— Узнаете ее?

Подняв на Роуда удрученный взгляд, я покачала головой.

— Ничего страшного в том, что не узнаете. Доктор сказал, что вам нужно время, чтобы восстановиться, а когда…

— Подождите! — Я рванулась вперед, забыв про этот долбаный штатив с капельницей. Шнур натянулся, и казалось, вот-вот игла выскользнет из вены. — Подождите, я что-то помню…

Мой отец шагнул вперед, но детектив жестом попросил его оставаться на месте и спросил:

— И что же вы помните?

Я шумно сглотнула, горло мое внезапно пересохло. В общем-то, ничего особенного не произошло, но я воспринимала это как невероятно важное событие.

— Я помню скалы — похожие на валуны, такие же гладкие. Плоские. Песочного цвета.

И там была кровь, но этого я не сказала, потому что не была уверена в том, что это правда.

Мои родители переглянулись, а детектив Рамирез вздохнул. Мои плечи опустились. Было ясно, что все кончилось неудачей.

Помощник шерифа погладил меня по руке.

— Это хорошо. Это действительно хорошо. Мы думаем, что вы были в государственном лесном заповеднике «Майко», и в том, что вы сказали, есть смысл.

Легче от этого мне не стало. Я уставилась на свои грязные ногти, желая только одного — остаться одной. Но офицеры, похоже, не собирались уходить; они разговаривали с моими родителями, причем разговаривали так, будто меня здесь вовсе не было. Основной темой волнений было то, что Касси все еще не найдена. Это я поняла. И от этого мне стало еще хуже. Я хотела помочь найти ее, но понятия не имела, как это сделать.

Я украдкой взглянула на моих родителей и полицейских. Детектив Рамирез, сузив глаза, не спускал с меня пристального и недоверчивого взгляда. Дрожь пробежала по моей спине, я поспешно отвернулась, чувствуя, что заслужила этот взгляд, который словно застыл на мне.

Как будто я была виновата в чем-то — в чем-то ужасном.

Страх, смешанный со смущением, еще не прошел полностью, когда эти незнакомцы — ну, я хотела сказать, мои родители — на следующий день забирали меня из больницы. Я не могла поверить, что врачи отпустят меня с ними вот так просто. А что, если они в действительности вовсе не мои родители? Если они психопаты, задумавшие мое похищение?

Вот смех.

Если бы какие-то случайные люди без всякой на то причины вдруг потребовали отдать им семнадцатилетнюю девочку, именно столько лет мне и было, это было бы обставлено совсем иначе. А свой возраст я выяснила, когда посмотрела в то утро на свою карту, висевшую на спинке моей кровати.

Мой взгляд скользнул по темным волосам моего отца. Аура влиятельности словно окутывала его, воздействуя на все, чего он касался. Можно было ничего не знать о нем, но чувствовать силу, которой он обладал.