Зоя Солнечная - Не оставляй меня одну

— Одевайся. Немедленно, — бросил он мне и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Я услышала, как он спускается по лестнице, и поспешила натянуть на себя новое платье. Когда я вышла на лестницу, они все уже стояли внизу: Влад, Юрий, Кирилл, Лев и Михаил.

— Ничего глупее вы придумать не могли, — отчитывал он их. — Считаете, только я опасен? Глупцы. Идиоты.

Заметив мое появление, они все подняли взгляд на меня. От всех, кроме брата, веяло страхом и настороженностью, от него — гневом. Влад стоял перед ними все еще весь исцарапанный в одних штанах с рубашкой через плечо, почти демонстрируя всем следы ожесточенной борьбы, и это было отличным доказательством того, как сложно было меня успокоить. Я скрестила руки на груди:

— Михаил, иди сюда.

Он приподнялся над землей и просто взлетел. Мне вдруг стало его дико жаль. Мой бедный-бедный призрак, запертый в ловушке тела. Он даже ходить нормально не может. Захотелось зареветь. Чертов Отдел. Он еще поплатится за это. Они все еще поплатятся.

— А теперь отдайте мне этот предмет.

— Какой, госпожа Князева? — подал голос Лев, судя по панике в эмоциях, готовый отдать мне все что угодно.

— К которому привязан мой призрак, — я прищурилась и пристально уставилась на Юрия.

— Извините, госпожа Князева я не уполномочен, — ответил тот. — Это наша гарантия вашей верности Отделу.

Я начала снова закипать, и Влад, прекрасно это поняв, ответил за меня, чтобы не раздувать конфликт:

— А вот это было крайне глупым решением, господин Каркаров. Отберите призрака у моей сестры окончательно, и вы потеряете ее лояльность так же окончательно. А ведь до этого она была к Отделу расположена. Ничего глупее вы придумать не могли. Лев, подготовь мне ванну и займись обедом, будь добр.

— Да, конечно, господин, — камердинер выдохнул, счастливый от возможности побыстрее убраться в свою вотчину на кухню. — На сколько персон обед?

— Для меня и сестры. Мы поедим у себя, спускаться не будем. Господин Стоцкий, ваша смена окончена. Можете идти, — он распоряжался так, словно это он принимал решения, в общем, вел себя в своём духе.

Я не стала дослушивать, развернулась и проследовала в свою комнату. Михаил молча поплелся за мной, будто призрак, коим он и являлся. Когда-то давно брат сказал мне, что он потерял часть своей личности, и теперь это просто мой питомец. Я долго не хотела в это верить, а потом смирилась, он был прав, и нынешнее поведение призрака тому подтверждение.

Я не покидала свою спальню до вечера. Сидела боком на подоконнике, прислонившись к стеклу лбом, и смотрела в окно. Михаил стоял рядом и не шевелился, словно мебель, и видеть его в таком состоянии было больно. Где-то внизу за этот день Лев успел дважды поругаться с Юрием, который дежурил сегодня, и я догадывалась почему: иногда я неосознанно проецировала свое настроение на окружающих. Матрас по-прежнему валялся на полу руной вверх, остывший обед на подносе стоял нетронутым, есть не хотелось.

К вечеру Влад нарушил мое уединение. Войдя, он бросил взгляд на меня, затем на Михаила, закрыл за собой дверь, вернул матрас обратно на кровать, сгреб разбросанное постельное белье, кинул поверх матраса и только потом подал голос:

— Это было нарисовано во всех комнатах, если тебе интересно.

Мне не было интересно, и без него уже догадалась. Влад подошел ко мне, остановился рядом.

— Почему ты не сказала, что Отдел тебе это предлагал? — в его голосе послышалась угроза.

Он еще смеет на меня рычать? Моя апатия моментально сменилась злостью:

— Потому что ты бы захотел сам провести ритуал и убил бы Михаила, сделав вид, что что-то пошло не так, — я посмотрела ему прямо в глаза. — Я тебя слишком хорошо знаю.

— Значит недостаточно хорошо! — Влад сгреб меня одной рукой за ворот платья и стащил с подоконника, наклонился нос к носу. — Только я мог бы сделать так, чтобы все прошло хорошо. Только я мог бы тебе помочь, а теперь ты сама будешь страдать из-за собственной глупости и недоверия вот с этим.

Он махнул рукой в сторону неподвижного Михаила, а я не выдержала и перешла на крик:

— Ты его ненавидишь! Невзирая на все мои чувства и пожелания, ты убил бы его! — я уперлась пальцем ему в грудь. — Это ты сейчас так думаешь, что не сделал бы. А я тебя знаю лучше, чем ты сам себя. Ты бы сделал! И я никогда бы тебе этого не простила!

— Я прекрасно знаю, что значит для тебя этот щенок! Скажи мне, когда я последний раз сделал что-то, чего бы ты не хотела?!

— Да ты каждый раз это делаешь! Каждый раз, когда приходишь и насилуешь меня, начиная с того первого раза в мои двадцать лет!

Влад зло скривился, отпустил меня и ударил по щеке. О да, самое привычное выражение ярости на свете, я уже даже не обижалась давно. Но все равно было больно, щека вспыхнула огнем, и я взялась за нее ладонью, замолчав. Я всегда переставала что-либо делать, когда получала от него пощечину, и становилась шелковой. Влада отшвырнуло в стенку рядом так внезапно, что я не сразу поняла, что это сделал Михаил. Он висел над полом и держал руку вытянутой в сторону брата, и это заставило меня запаниковать, потому что ему, в отличие от меня, злить Влада нельзя.

— Не вмешивайся! — крикнула я призраку.

— Да я его закопаю обратно, — пообещал брат, поднимаясь с пола.

Я бросилась вперед и встала прямо перед ним, расставив руки:

— Не смей его трогать!

Конечно же он меня не послушал, выставил руку над моим плечом, и от Михаила в его сторону потекло нечто, похожее на туман. Вытягивание души — одно из любимых заклинаний Влада, когда он сражается против одной цели. Этого я терпеть не стала и со всей силы ударила брата по руке, сбивая ему сосредоточение, и призрак свалился на пол.

— Прекрати немедленно! Он мой!

— Ну так следи за ним! Пусть не гадит там, где живет, — с этими словами Влад раздраженно покинул комнату.

Я еще несколько секунд стояла, глядя ему вслед с желанием хорошенько врезать, и пыталась успокоиться, а потом вспомнила о Михаиле и, присев рядом на корточки, погладила его по волосам:

— Не волнуйся, он тебя не тронет больше. Ты, главное, не лезь, мы с ним сами разберемся. Я очень благодарна тебе, но не подставляйся так, ведь если Влад слишком сильно разозлится, у меня просто не хватит сил его остановить, а я не могу снова потерять тебя.

Он приоткрыл рот в попытке что-то сказать, но не смог и закрыл обратно.

— Не переживай, — мне снова захотелось реветь. — Давай я лучше почитаю тебе. Похоже, последние два дня ты не слышал, так что начнем книгу заново.

Я читала ему до самой ночи, пока сон не сморил меня прямо там, на подоконнике.

— Вероника.

Меня кто-то звал, но не получалось понять кто и откуда, словно голос звучал в голове. Я все еще находилась в своей комнате, но Михаила рядом не было.

— Вероника.

Зов повторился снова, причем я не могла сказать, что меня звали голосом. Это было похоже на мысль, оформленную моим мозгом в слово. Меня звали по имени или, точнее, уникальному идентификатору, вот какую суть нес этот зов. Я спустила ноги с подоконника и только теперь заметила размытую темную фигуру, похожую на объемную тень. Судя по габаритам, это был, скорее всего, мужчина, но сколько я ни вглядывалась, не могла рассмотреть его лучше, словно во сне. Действительно, похоже на очень реалистичный сон.

— Кто ты?

Я задала вопрос, чтобы понять, что за существо передо мной, и похоже, мои вопросы для него также не были словами, потому что ответил он ровно на то, о чем я спросила.

— Я твой бог.

Здесь я могла возразить. Не то чтобы у меня вообще был бог, но во мне течет черная кровь Гхаттота, и если это учесть, то именно он мой бог.

— Мой бог Гхаттот. Но я не служу ему, а сражаюсь с ним.

— Не отрицай факты. Не бойся меня. Ты нужна мне. Ты не его. Ты моя. Я твой бог.

Он пытался уместить в короткие фразы слишком много смысла, и у меня начала болеть голова от обилия информации. Он утверждает, что кроме Гхаттота, есть иной бог, то есть он. Говорит, что я ему нужна как некая важная для его целей единица, и он как бы берет меня в число своих жрецов или культистов, причем, меня не спрашивает. Заочно он уже причислил меня к своим последователям, и это вызвало бурю эмоций, и плевать, что он бог.