Зоя Солнечная - Не оставляй меня одну

— Мне было бы удобнее поселить вас у себя, — предложила Ольга. — К тому же мой особняк за городом.

— Нет, за вашим домом наверняка следят. Да и в город мы будем выходить довольно часто, так что здесь нам находиться стратегически выгоднее.

— Хорошо… Вы в самом деле будете помогать? Я, признаться, удивлена.

— Не время грызть друг другу глотки, когда у нас есть столь опасный общий враг. Я не дожил бы до своего заключения, если бы считал иначе.

Ольга сейчас была согласна на все наши условия, так что я не преминула напомнить о себе, даже слегка обидевшись на брата за то, что он не вспомнил сам:

— Мне нужен мой призрак, ты-то свой артефакт уже уничтожил, — обратилась я к нему, а затем хмуро покосилась на Ольгу.

— Справедливо, — согласился Влад. — Предмет, к которому привязан Михаил, должен быть доставлен нам. И вот еще что. Сколько у вас совсем зеленых новичков сейчас? Восемнадцатилеток.

— Двое. Им по двадцать два, — она заметила наш недоуменный взгляд и добавила. — О, не удивляйтесь, этому закону несколько лет. Поскольку каждый агент обязан принимать черную кровь, чтобы обрести способности, то и возрастной порог подняли.

— Малявки, — фыркнула я.

— Отлично, — Влад мои слова проигнорировал. — Сегодня мы придумаем, как подстроить их смерть, чтобы они могли присоединиться к нам, а затем моя сестра займется их обучением.

Я согласно кивала все время, пока он говорил, но к последним словам с удивлением уставилась на него, не поверив своим ушам:

— Кто? Я?

— Ты видишь здесь еще одну мою сестру? — усмехнулся он.

— Да я их сожру заживо! — пообещала я. — Тебе ли меня не знать.

— Что ж, если они выживут, пройдя суровую школу жизни в виде тебя, то станут отличными агентами, — он наверняка издевался, но выражение его лица было непробиваемо серьезным. — Ведь то, что нас не убивает, делает нас сильнее.

Я смерила его злым взглядом и готова была устроить истерику, наплевав на свидетелей, и уже даже открыла рот, как встретилась с ним глазами, прочитала там предупреждение и благоразумно рот захлопнула:

— Конечно. Как скажешь.

На том мы в тот вечер и расстались. Дом у Анны действительно был большим, комнат много, одних только гостевых семь штук, две из которых мы и заняли. Кровать, стол, шкаф, стулья — все очень удобно для любого гостя, который жил бы в этой комнате. Но самое главное, что я нашла в ее доме — это пианино в главной зале. Как же я давно не играла… Было уже за полночь, когда я стояла около черного лакированного инструмента, поглаживая клавиши пальцами. Поддаваясь ностальгическому порыву, нажала одну, и она отозвалась своей нотой: дин-н-нь. Слух сразу подсказал, что оно хорошо настроено, значит им либо пользовались, на что не похоже, либо просто Анна любит держать все вещи в порядке, что вероятнее. Как бы там ни было на самом деле, лично мне это на руку.

Я нажала еще одну клавишу, наслаждаясь звуком, и прикрыла глаза. Вместе с музыкой ко мне всегда приходили покой и счастье, и я не сдержалась, невзирая на время, села на стул перед пианино и положила руки на приятно холодящие кожу клавиши. Пальцы прогулялись по ним слева направо, извлекая звуки, вызывая самые приятные воспоминания. В желании сыграть какую-нибудь простенькую мелодию я приподняла руки, но поняла, что кажется, забыла все, какие помнила. Но уверенность, что смогу, во мне была, в конце концов если не помнит разум, помнят пальцы, и я закрыла глаза и положила руки так, как им хотелось. Я неуверенно нажала одну клавишу, потом вторую, вызывая в памяти давно забытые привычки, а потом просто позволила пальцам танцевать на клавишах без моей на то воли. Пусть творят, что хотят, а я буду наслаждаться звучащими прикосновениями.

Мелодия полилась сладким медом на мой слух: чудесная, немного тоскливая, похожая на капли дождя за окном. Капли, учащающиеся, становящиеся бурей, а затем стихающие, успокаивающиеся. Я расслабленно наслаждалась игрой звуков и позволяла воспоминаниям мерно течь. Скрипка в свое время Владу так и не далась, хотя он честно пытался, и точно так же мне не далось рисование. Брат мог наиграть лишь простенькие мелодии, а я могла сделать серый набросок карандашом, но это все. Когда-то нам с Владом было хорошо вместе, и когда-то я помнила это время, но сейчас поймала себя на том, что многое забыла, словно все эти годы воспоминания медленно затухали, и превращались в безликую серую массу. Я помнила какие-то обрывки приятных и теплых эмоций, но не была уверена, не сон ли все это. Вот мы сидим перед камином, я у него на коленях, а он гладит меня по голове, даруя уют. А вот мы спим, и он обнимает меня, даруя успокоение. Вот мы… мы… тихое счастье… защищенность… радость… я помню чувства, но когда это все было?

Я искренне попыталась вспомнить, и даже пальцы сбились, оборвав мелодию, как вдруг поняла, что не одна здесь. Позади стоял Михаил, и когда я обернулась, он с трудом поднял руки и неуклюже хлопнул в ладони, вызвав у меня улыбку:

— Рада, что тебе нравится. Знаешь, я уж думала, что забыла все мелодии, которые помнила раньше. Думала, что забыла все, что раньше помнила…

Я грустно вздохнула, ведь это можно было сказать не только о мелодиях, но быстро отбросила эти мысли, нельзя зацикливаться на прошлом, просто нельзя. В поисках того, на что можно было бы отвлечься, мой мозг обратил внимание на призрака, напомнив про вопрос Кайраджа.

— Иди ко мне, — я качнула пальцами, подзывая Михаила, и только когда он, плавно переместившись по воздуху, опустился рядом, продолжила. — Скажи, почему ты остался со мной? Почему не умер тогда, в тот день?

Он открыл рот, хотел что-то сказать, но не смог, остался молча смотреть на меня, не шевелясь. Да я и не ждала ответа, он попросту не мог его мне дать. Задачка Кайраджа оказалась весьма интересной.

— Тебя не убила черная кровь. Тебя не убили вампиры. Как ты это делаешь?

Мелькнула мысль, что есть какая-то связь со мной. Я была рядом с ним, когда черная кровь окончательно усвоилась в его организме и когда он умирал. Имеет ли это какое-то отношение к тому, почему он остался? Я ощутила боль в висках, потерла их. Глупость какая-то, оно никак не связано с его смертью во второй раз, а я слишком много об этом думаю, лучше пойду спать. Я встала и закрыла крышку пианино:

— Спокойной ночи, Михаил. Здесь хорошая звукоизоляция у комнат, так что, боюсь, мне сегодня еще общаться с братом, — разумеется под общением я подразумевала постель, Влад не упустит такой возможности. — И ты не хуже меня знаешь, чем это закончится, так что будь добр, не суйся к нам.

Я направилась к лестнице на второй этаж, где находились комнаты, а мой призрак приподнялся над полом, пролетел мимо меня и остановился на лестнице впереди, словно пытаясь закрыть проход. Глупое действие, ведь лестница широкая и обойти не сложно. Я остановилась и вздохнула:

— Не беспокойся за меня, он сегодня не выглядит злым, так что вряд ли сделает мне слишком больно. В одном я с ним согласна. То, что нас не убивает… Как бы то ни было, я устала бегать от своих страхов. Я — Сцилла! И я не стану бегать даже от Харибды.

Я сделала шаг по ступенькам, но Михаил снова взлетел повыше и встал там, удивляя меня странностью поведения. Любому другому я бы просто приказала уйти прочь, но вести себя так с тем, кого люблю, я не могла, поэтому просто улыбнулась:

— Не переживай, Михаил, все хорошо.

С этим словами я поднялась на его ступеньку, успокаивающе провела ему по волосам, а затем прошла наверх. Больше он не помешал, но проводил молчаливым пристальным взглядом. Поднявшись на второй этаж, я поняла причины такого поведения призрака. Звукоизоляция у комнат и правда была хороша, но эмпата не обманешь, вокруг витали вполне однозначные эмоции: Анна и мой брат в данный момент были вместе. Не веря своим ощущениям, я подкралась к комнате, и одного взгляда через замочную скважину хватило, чтобы по воздуху вокруг меня пробежали разряды статического электричества, как бывало всякий раз в моменты эмоциональных всплесков, будто вздыбленная холка у злой собаки.

Они целовались!

Обнаженная, Анна распласталась под Владом, который нависал над ней так же без одежды, а ведь он этого не любит, в его понимании раздета должна быть только женщина. Впрочем, если смотреть на обнаженного Влада со стороны, можно слюной захлебнуться, и как один из способов залезть под юбку этот я вполне могла бы спокойно воспринять. Да если бы он хотел ее просто поиметь, я бы и внимания не обратила, но эмоции, разлетающиеся вокруг неконтролируемыми брызгами, выдавали его. Ему нравилось, он искренне наслаждался поцелуем, и это выводило из себя, ревность буквально выворачивала меня наизнанку. Такие эмоции он должен испытывать только со мной! Потому что он любит только меня, и только со мной он так целуется.