Зоя Солнечная - Не оставляй меня одну

— Готова? — громко спросил он с дальней части этажа

— Действуй, — я решительно кивнула.

Влад спрыгнул вниз и встал в центре, раскинул руки в стороны, прикрыл глаза. Сейчас он поднимет здесь всю нежить. Но для этого ему придется обратиться к силе черной крови, почти впасть в безумие. И только я могу его из этого безумия вывести. Со мной такого не случалось никогда, поэтому я не понимала, что он чувствует в такие моменты, знала лишь, как его успокоить. Я спустилась по лестнице, подошла к нему, встала за спиной. Все помещение наполнял черный туман. Здесь и так было темно, поэтому Влада почти не было видно, но я ощущала его. А вот эмоции брата от меня в такие моменты закрывались наглухо из-за усиления в нем черной крови. По рукам Влада скользил черный дым, окутывал его, и мне, как и всегда в такие моменты, стало страшно. Чтобы хоть немного унять дрожь, я положила ладони брату на спину, погрузила руки в черный дым. Мне это было можно. Только мне, остальных эта тьма не признавала. Я закрыла глаза, морально готовясь к тому, что мне сейчас предстоит, прислонилась лбом к его спине, словно он мог защитить меня от самого себя. Вокруг со всех сторон разнесся треск. Мертвые тела ломали свои хранилища и поднимались. Шли мимо нас наружу, немного чавкая по бензину, разлитому на полу и стекающему с них. Я не смотрела, мне никогда не нравилось, когда он это делал, мертвые не должны ходить. Я просто стояла позади него, внутренне сжавшись, ожидая, когда все кончится. Моя очередь участвовать в этом еще наступит.

Снаружи через звуки выстрелов послышались крики. Нежить хоть и была безоружна, но если не знать, как убивать ее, была опасна. А они вряд ли знали. Как раз это даст время Михаилу с новичками уйти. А мы вернемся потом. Так уже бывало. Михаил уводил людей, а мы с братом дожимали силы врага. Точнее, дожимал он, а я потом приводила его в себя. Только я могла вытащить его из безумия черной крови.

— Поджигай, — брат произнес это негромким хриплым голосом, но звук разнесся эхом.

Я бросила огонь зажигалки в полосу мокрых следов нежити. Все мертвецы уже были снаружи. Здесь, внутри, остались лишь мы и спящие порождения Зоога на втором этаже. Огонь метнулся вдоль их следов и вырвался на улицу. По пути отделился в сторону лестницы и скользнул наверх, быстро охватив ящики с вампирами. Скоро все кончится. Я расстегнула свою синюю форму, расстегнула рубашку под ней. Сбросила на пол. Стащила обувь, штаны и трусики, и отправила их к форме. Лучше это аккуратно сделаю я и сейчас, чем он порвет это сам и потом. Я обхватила себя руками — больше от нервов, чем от холода, из-за полыхающего сверху огня было тепло, даже жарко.

Снаружи творился ад: люди кричали, стреляли, умирали. Но и здесь тоже был ад: тишина, треск огня и брат в черном тумане. Я вдохнула и выдохнула. Пора. Я ступила босыми ногами по холодному каменному полу, обходя Влада, чтобы встать перед ним. Огонь полыхал, но свет не пробивался сквозь тьму вокруг брата, лишь отражался в его глазах. Черные радужки, черные венки в белках. Бледное, почти белое лицо, испещренное проступавшей чернотой вен. Мои пальцы скользнули в окружавшую его тьму, мягко легли на плечи.

— Влад, — мурлыкнула я, прижимаясь к нему обнаженной грудью и животом, погружаясь в этот черный туман. — Все кончилось, родной.

Его глаза неотрывно за мной следили, но он не шевелился. В нем шла внутренняя борьба, я играла с его безумием, как мотылек с огнем. Мои пальцы скользнули ему по шее, прогулялись по щетине, по губам. Я ласково коснулась его губ своими, старательно пряча страх в самой далекой глубине сердца. Когда он бывал в таком состоянии, то от него можно было ожидать что угодно. Пока он не делал ничего, и можно было считать, что побеждаю я. Я провела ему язычком по губам, и вместе с тем взяла его правую руку и положила ладонью себе на грудь. Против такого жеста он никогда устоять не мог. Его пальцы сжались, хватая ее.

— Это все твое, — шепнула я. — Бери, если хочешь.

С рычанием на выдохе он схватился второй рукой мне за горло, сжимая его, и приподнял меня над полом, заставляя стоять на кончиках пальцев. Все, победа за мной. В попытке вдохнуть я открыла рот, и он впился в него грубым поцелуем. Когда он отпустил меня, бросил на пол, и я осталась сидеть тяжело дыша и держась за горло. Мир, кажется, потемнел. Или просто огонь стал гореть не так ярко.

— Повернись, — рыкнул он.

В его глазах клубилась тьма и желание обладать мной, и безумие танцевало бликами огня. Я усмехнулась, продолжая смотреть ему в глаза. Он мой. Даже в безумии — он только мой. Я высунула язычок и медленно провела по нему всей подушечкой большого пальца. В глазах брата вспыхнула опасная жажда. Он был на грани. А мне хотелось смеяться от восторга. Мое тело дрожало мелкой дрожью от избытка эмоций. Я ощущала его безумие, с которым я могла играть, и от этого возбуждение и удовольствие охватывало меня. Я опустила руку до своей груди и медленно указательным пальцем обвела сосочек, а затем схватилась за него и оттянула, прикрыла глаза, откинула голову, выдохнула стон. Влад не выдержал. Туман рванулся в мою сторону. Доигралась, мелькнула удовлетворенная мысль в моей голове, и я злорадно засмеялась. Туман обхватил меня вместе с его руками. Он заставил захлебнуться смехом, развернул за плечи и швырнул лицом в пол. Я вцепилась в него пальцами, хотела уползти, но брат не позволил. Не знаю, когда успел снять штаны, но он рванул меня к себе, грубо вонзился и так замер на секунду.

— Вла-а-ад, — застонала я от грубости его действий, но в то же время жаждя их.

Прямо сейчас я испытывала наслаждение и ненависть к нему, словно две части меня, одной из которых нравится, а другая бесится в ярости, но обе части все же суть есть одно целое, и поэтому оба чувства сплетаются воедино, создавая гремучий коктейль эмоций. Он перехватил одной рукой мои волосы, второй — бедро, заставляя меня выгнуться на четвереньках, откинуть голову назад, а потом начал двигаться. Я вцепилась ногтями в пол, заскреблась, постанывая на каждом его толчке, захлебываясь эмоциями, впитывая их всем своим существом. Воздух вокруг знакомо трещал электричеством, пахло озоном. И в этот момент я ощутила порыв чужих эмоций. Знакомых эмоций. Виктор. Прямо сейчас он видел, как именно Влад делает это со мной, и его это возбуждало. Я не видела, но чувствовала его где-то рядом, и он не мог оторвать взгляд от этого зрелища. Если Влад заметит его, то убьет не раздумывая. Потому что тот посмел увидеть меня, его собственность, с обнаженной грудью. И на секунду я даже отвлеклась, решая судьбу этого глупого мальчишки, стоит ли мне привлечь к нему внимание брата. Но Влад быстро оборвал мои мысли. Еще пара движений, и я застонала, извиваясь в судорогах удовольствия. Брат крепко держал меня, пока я не успокоилась. Его пальцы крепче вцепились в мои волосы. Огонь сверху разгорелся с новой силой, а может просто в мир вернулись краски. Рядом с братом они иногда тухли, я уже давно не удивлялась этому. Влад, не давая мне подняться с колен, развернул к себе лицом и подтащил меня ближе к своему достоинству. Конечно я понимала, какой именно разрядки он хочет. И придется ему это дать. Иначе он заставит, а мне этого совсем не хотелось, страх вернулся, а с ним и ощущение унижения. Отказать я боялась, поэтому обхватила его губами, и сделала лишь одно движение, обычно брату со мной много и не требовалось. И этот раз не стал исключением. Он застонал, кончая. Я осталась сидеть, покорно с долей страха глядя в его глаза, из которых быстро уходила последняя тьма. Его пальцы ласково скользнули по моим волосам и оставили их в покое. Взгляд пробежался по моему телу. Я не шевелилась, только пальцы, которыми я опиралась на пол, дрожали.

— Оденься, — сказал он.

Только после этого я скользнула ему за спину и лишь там поднялась с пола, быстро натягивая на себя одежду дрожащими пальцами, не глядя в его сторону. Криков снаружи я уже не слышала. Виктора тоже не ощущала. Да впрочем раз он объявлялся здесь, значит там, снаружи, стало безопасно.

— Поторопись, Вероника. Скоро здесь будет полиция и агенты Отдела.

— Да знаю, — огрызнулась я, снова ощущая к нему жгучую ненависть.

Через полчаса мы шли по городу, а я блуждала где-то в потемках своих мыслей. Я не была зла, раздражена или опечалена. Все куда хуже. Мне было все равно, привыкла. Но как бы то ни было, мое мнение в этом вопросе не имело значения. Потому что остановить его могла лишь я. Остановить от того, чтобы он начал убивать всех, кто попадется ему под руку. Но даже это не так важно, как то что безумие опасно и для него самого. Я не знала, что такое безумие черной крови, мне было не понять брата. Но я всегда делала все что в моих силах чтобы помочь ему. Во всем. Даже в этом.