Зоя Солнечная - Не оставляй меня одну

Не зная чем помочь, я бросилась к жертвенному столу. Выдернула из мертвой женщины нож, перечеркнула клинком на ней руну, ломая ее, затем раскидала соль, нарушая целостность руны на полу. Но что делать дальше — совершенно не представляла. Может убить это тело? Просто убить. Но тогда я точно лишусь Михаила, и он снова станет призраком, а гарантии гибели духа гхаттита это не даст. Если прямо сейчас победит дух, то мне все равно придется его убить. На этой мысли я снова бросилась к нему, чтобы выхватить пистолет из его рук, чтобы не умереть глупо — от выстрела, если вдруг Михаил проиграет бой с этим духом. Но я не успела. Пистолет отлетел в сторону. Я не успела сообразить что происходит, как стол с жертвенным телом отшвырнуло к стене. Пистолет, лежавший около тела псаря, выстрелил. Он был направлен в мою сторону, но все же недостаточно точно, так что выстрел промахнулся, а пистолет отдачей отшвырнуло к другой стене. В комнате начал твориться настоящий ад. Куски тел разорванных собаколюдей хаотично стали отлетать в стороны. Нож из моей руки выбило будто от сильного удара. Я дернулась к выходу, но меня сшибло с ног. Отлетевший ранее в сторону нож сейчас полетел в мою сторону и прямо на полпути оказался сбит вбок. Похоже, гхаттит пытается меня убить, а Михаил защищает. Будь я на его месте, уже давно вопила бы на саму себя уходить и не мешать сражаться. Поэтому я воспользовалась появившейся секундой времени, очень быстро вылетела из помещения на лестницу и захлопнула за собой дверь. Подумала захватить с собой все оружие, но боюсь, пока я его собирала бы, меня там точно бы прикончили. Хорошо, что гхаттит не догадался, что убив меня, он избавится от Михаила. Вот она, мощь знаний.

Я стояла, прижавшись к двери спиной и руками, опираясь на нее. Самое гадкое ощущение — это когда не знаешь, чем можешь помочь. Бессилие. Гадкое, отвратительное бессилие, которое я так ненавижу еще с того раза, когда брат изнасиловал меня. Почему сила никогда не оказывается на моей стороне? Сейчас и сюда я, эхо Кайраджа, пришла сражаться с эхом Гхаттота, а в итоге за меня бьется Михаил. Даже среди всех агентов первой волны я была самой слабой из-за своих способностей. Все они умели что-то более мощное, более губительное, но не я. Мне всегда не хватало силы. Как никогда раньше, именно сейчас я понимала Виктора с его желанием стать сильнее. Не знаю, какие на это были причины у него, а у меня такая причина одна. Не хочу, чтобы страдали те, кто дорог мне. Вот зачем мне сила. Вот зачем мне возможность убивать. Возможность дать отпор.

Изнутри некоторое время слышался шум ударов, выстрелы, а затем раздался жуткий загробный вой. Я слышала такой лишь несколько раз, когда Влад работал с духами. Без понятия, что он значит, однако внутри все стихло. В этой тишине я слишком хорошо слышала, как кровь стучит в висках. И кто же победил? Я взялась покрепче за свой пистолет, распахнула дверь и, быстро найдя Михаила взглядом, наставила на него оружие, фокусируясь только на нем и стараясь не обращать внимание на тот кровавый ад, в который превратилась комната, будто здесь тайфун прошел. Михаил лежал на животе в неестественной позе в дальнем углу комнаты. Руки закинуты за спину, лицом уткнулся в угол между стеной и полом вдоль этой самой стены.

— Михаил? — неуверенно позвала я его, а затем смягчила голос. — Родной?

Неужели он умер? Судя по всему, темного духа нет, а значит он как минимум победил. Но выжил ли сам? Сердце нервно дернулось. Оказывается, я уже поверила, что он жив, а к хорошему быстро привыкаешь. Я не вынесу второй его смерти, когда только обрела своего любимого вновь. Я медленно подходила к нему, не опуская оружие. Хорошо, что здесь все земляное, кровь быстро впиталась, да и не очень-то ее видно в тусклой полутьме редких горящих свечей, спрятанных за стеклами в стене.

Я наконец подошла к телу Михаила и остановилась рядом с ним, не спуская с него пистолет и напряженно вглядываясь в него.

— Михаил? — снова позвала я, но он не ответил.

Может это дух гхаттита прикидывается? Да нет, если бы остался дух, он бы уже себя проявил. Эти парни не слишком сообразительны. Я наконец опустила пистолет и присела на корточки. Повернула его на спину за плечо. Кажется, он не дышал, но верить в его смерть я не хотела. Потрясла за плечо, а потом, впав в истерику, с размаху ударила его по щеке.

— Да приди ты в себя!

Это сработало. Он дернулся, хрипло закашлялся и повернулся на бок, почти на живот, рукой опираясь на пол. Меня отпустило, и я расслабленно выдохнула. Живой. Я погладила его по волосам, в которые набилась влажная от крови земля. Теперь пальцы будут в крови, но и черт с ними, в первый раз что ли.

— Михаил… — я провела пальцами ему по щеке. — Как ты?

— Ника, — в его голосе слышалось облегчение. — Я в порядке. Дай минутку, немного приду в себя и буду готов идти.

Он опустил лоб на землю, тяжело дыша.

— Ты справился. Молодец. Ты убил само эхо бога. Сейчас Кайрадж должен нанести и свой удар по Гхаттоту. И все кончится. Понимаешь? Мы сделали это! — я прижала его к себе за плечи и затылок, продолжая поглаживать. — Когда дух на тебя налетел, я испугалась за тебя. Ты ведь всего лишь мой маленький призрак.

— Я уже давно большой призрак, — хмыкнул он и, продолжая опираться на пол одной рукой, второй обнял меня и погладил по спине. — Но все еще твой.

Мы так просидели молча и почти неподвижно еще несколько минут. Каждый приходил в себя после пережитого, а потом я сама не заметила, как нашла его губы, начиная поцелуй. Приятный полумрак вокруг, и мы одни. Наши враги мертвы, а мы живы, и все успокоилось. И я хочу его. Прямо сейчас и здесь, на месте гибели наших врагов. Михаил обнял меня ладонями за лицо, мягко прерывая поцелуй:

— Тише, Ника, тише. Очнись. Не здесь же. Не среди крови и трупов.

Я поморгала, огляделась. Вот черт, в самом деле, что это я. Видимо, опять мое безумие проявило себя. Интересно, а стал бы на его месте Влад меня останавливать?.. Вряд ли.

По возвращении домой узнали последние новости от Петра. Наемники успешно провели нападение и убили хоть и не всех, но многих гхаттитов, благо они на тот момент были в одном месте. Вот так мы за одну ночь сумели убить двух зайцев. После всех пережитых волнений у меня осталось только два желания: смыть с себя всю грязь и уснуть рядом с Михаилом. Прямо сейчас я реализовывала первое: расслабленно возлегала в крупной ванной. Из света здесь были только свечи в дальних частях комнаты, яркий свет включать не хотелось. Хотелось выбросить из головы все лишние мысли, и поэтому я лежала, закрыв глаза, и думала о Михаиле. О том, как приятно касаться его тела. Как он обнимает меня, как целует… А почему бы, собственно, и не затащить его к себе? Эх, жаль, что я уже разделась и лежу в воде, так не хочется вылезать… Ощутила на своих губах чужие губы и дернулась, схватившись пальцами за края ванной, раскрыла глаза. Михаил нависал надо мной, стоя сбоку, совершенно без одежды, и лишь немного приоткрыл глаза, чтобы посмотреть, куда делись мои губы, а затем снова сомкнул веки и опять поймал мои губы своими, ласково касаясь их поцелуями. Он делал это так, словно это влекло его, не давая думать ни о чем больше. Одна его рука опиралась на край ванной, а вторая соскользнула в воду и легла мне на бедро, прошлась по нему, по ребрам, остановилась на груди. Я прикрыла глаза от удовольствия — вода смягчала касания, и они казались почти невесомыми. Я почти сразу оказалась захвачена в его эмоции, поддалась им, отныне так же, как и он, буквально сходя с ума от желания продолжать эти ласки. Это не было лавиной чувств, как с Владом, это медленно, но неуклонно нарастающее влечение. Я отстранилась от его губ плавно, откинула голову назад на край ванной. Он подыграл мне: поцелуи опустились к подбородку, затем к шее, которую я открыла, рука погладила живот и вновь вернулась к груди, начала играть с соском.

— Как ты вошел? — тихо прошептала я, нежась под его ласками. — Я не услышала.

— Я призрак, — выдохнул он ответ без особого желания продолжать разговор.

Его вторая ладонь опустилась мне ко второй груди, а первая скользнула под водой по животу к ноге и продолжила скользить дальше. Поддаваясь его действию, я согнула ногу, и колено оказалось над водой. Его губы оставили мою шею и переметнулись на плечо, даря непередаваемое удовольствие. Ладонь поглаживала бедро и ногу до колена. Он слегка покусывал мне плечо. Вторая рука ласкала грудь. Для него сейчас я была драгоценностью, от которой невозможно ни убрать руки, ни отвести взгляд. Сквозь его эмоции пробивалось восхищение, смешанное с желанием. Оно шло волнами, но сглаженными в отличие от Влада, у которого все было ярче и быстрее, вспыхивало, снося все преграды, моментально превращая ангела в чудовище. Нет, Михаил был другим. Он получал удовольствие от каждой секунды, проведенной со мной, от каждого касания и слова.