Екатерина Кариди - Не попадайся ему на глаза

Под него белье и чулки. Пока надевала это все, думала сгорит от стыда. Ханжой Инга никогда не была, но вот такой формат отношений, когда ей придется расплачиваться натурой за собственную глупость, это было для нее впервые. Выбивало из колеи. Да и мужчина, которому она «должна», вызывал слишком неоднозначные чувства.

Остался макияж. Какой уж тут макияж, если у нее руки подрагивали и всю заливало холодом? Так, мазнула чуть-чуть теней и блеск для губ. Чистые волосы расчесала. Только успела положить щетку на туалетный столик, вошла прислуга.

— Вас ждут.

Как ведро льда на голову.

Инга коротко кивнула и пошла за этой молчаливой женщиной. И уже в коридоре вспомнила, что забыла парфюм. А впрочем, какая разница теперь.

***

Вадим Кольцов уже ждал ее в столовой. Стоял спиной, одна рука в кармане брюк. Услышав шаги, обернулся. И все.

Инга застыла под его взглядом и даже не заметила, как женщина, проводившая ее сюда, исчезла, а они остались одни. Отреагировала, только когда мужчина пошел к ней. Медленно, неотвратимо, шаги тяжелые. Подошел, протянул руку и усадил за стол. Пододвинул стул, а сам потом сел напротив.

Ужин прошел как вакууме. У Инги голова кружилась, и вроде бы надо поесть, потому что она ничего не ела с обеда, и есть не могла, хоть убей. Ковырялась вилкой, не решаясь оторвать глаза от содержимого тарелки.

— Почему ты не ешь? Не нравится еда?

Боже… Как пилой по нервам.

— Нет, все хорошо, — заставила она себя выговорить. — Спасибо, очень вкусно.

Схватилась за вилку, а кусок все равно не лезет в горло. Кое-как заставила себя проглотить, поперхнулась. Запила все это глотком минералки, и так и застыла со стаканом в руке, успокаивая дыхание.

— Достаточно, если не можешь, не ешь.

Звякнули приборы. Он встал, отодвинул стул и пошел к ней.

Ну вот оно… Инга даже на секунду зажмурилась.

— Дай руку.

Вот и все. Сердце бешено заколотилось, выпрыгивая из груди. Она вскинула на него взгляд, чувствуя, как тело наливается от страха липким холодком.

Он ждал, смотрел на нее. Инга шумно выдохнула и встала, вкладывая руку в его ладонь. Пальцы сжались крепко, словно капкан, но так… почему-то противоестественно тепло и надежно. Она замерла, не зная, чего теперь ждать. Несколько секунд они так и стояли.

А потом мир словно взорвался.

Сначала мужчина просто коснулся кончиками пальцев ворота на ее платье, Ощущение — как ожог. Побежали мурашки. А он просто касался и смотрел ей в глаза. Так холодно, внимательно, тяжело.

Потом вдруг резко рванул ворот. Инга испуганно ахнула, а платье сползло до талии. Пыталась прикрыться, но что ему ее слабые попытки? Ничто. Неспешно отвел ее руку, и так же резко рванул бюсгальтер.

Все! Теперь она была перед ним беззащитная и по пояс голая. Тело звенело от напряжения, потому что она ждала насилия, грубости, боли. А было совсем другое.

Он медленно разглядывал ее. Как будто рывком сорвал обертку с дорогого подарка, и теперь любовался. Дикая смесь, возбуждение и ужас, под его взглядом она просто не могла шевельнуться. А он накрыл ее ставшую слишком чувствительной грудь ладонью и вытянул сосок. Так медленно, сладко, что у нее чуть не закатились глаза. И тут же втянул в рот второй. Это невозможно было терпеть, колени сразу ослабели, она не хотела, пыталась бороться, но все же не удержала стон.

— Аххххх.

Мужчина прижал ее к себе сильнее. Еще несколько убийственно томительных секунд, она просто чувствовала, как сладко тянет и наливается влагой все внизу. Хотелось свести бедра, было стыдно, что она течет, но ничего не могла поделать.

Когда он наконец выпустил изо рта ее грудь, она уже собой не владела. Уставилась, тяжело дыша, в его горящие странным огнем глаза, не в состоянии шевельнуться. А он смотрел и надавливал на плечо, недвусмысленно давая понять, чего от нее хочет.

И да, она опустилась на колени. А когда его гладкий член коснулся ее щеки, непроизвольно закрыла глаза. Наверное, это было извращение, но ей этого хотелось. И рот она открыла сама.

— Смотри на меня, — тихо проговорил он.

Смотрела, как у него прикрываются глаза, скользила губами по гладкой бархатной головке, втягивала его в себя, боясь потерять контакт. Потому что это было противоестественно сладко. И у нее уже текло по бедрам, только ей было плевать. Главное, не потерять это…

— Довольно.

Он сам отнял.

Разочарование. Прикрылись глаза. Но он уже подхватил ее на руки и нес куда-то.

Ах да, на стол. Бесстыдно задрал ее ноги, распластал, как лягушку. И теперь он пил ее, безжалостно, жадно. В этом было куда больше власти над ней, чем когда она стояла перед ним на коленях. И да, она кончала ему на язык и на пальцы.

Казалось, острее невозможно.

Но это ей лишь казалось. Потому что все стало ярче в разы, когда он наконец унес ее куда-то и уложил. И снова пытка. Мужчина все еще не спешил. Водил головкой по промежности, гладил, только слегка надавливая и задевая вход. А ей уже хотелось кричать, чтобы он перестал ее мучить. Кажется, она захныкала вслух.

— Тихо, тихо. Потерпи… Сейчас…

Он заставил ее выгнуться, прикусил сосок и резко вошел одним движением.

— Ах-ха-хааааа!

Как же она кричала, как безумная мартовская кошка пела для него.

Сколько это длилось? Она не знала, давно уже была за переделами возможностей своего тела. Сколько понадобилось ему, чтобы утолить свой бесконечный голод? Стальное тело двигалось в ней, разнося эйфорию каждой клетке. Двигалось, двигалось, двигалось… Последний самый мощный толчок почти унес ее в сон.

Когда это наконец произошло, она не могла открыть глаза. Слышала только легкий шелест снятого презерватива. Шаги босых ног. А потом он улегся рядом, плотно прижимая к своей груди ее безвольное тело и прошептал на ухо:

— Что же ты знаешь такое, аналитик, что в твоей квартире был обыск?

— Что…? — невольно вынырнула она из полузабытья.

— Завтра будем разбираться, а теперь спи.

Глаза закрылись снова. А прежде чем уснуть, она успела подумать, что чувствует себя, как девственница отданная на растерзание чудовищу. Но это лучшее из всего, что было в ее жизни.

Он что-то говорил про обыск…

Не успела, накрыл сон.

Утром, когда Инга проснулась, его рядом не было. Только скомканный плед и отпечаток большого мужского тела на диванной подушке напоминали о том, что здесь вчера…

Она проснулась в гостиной. На диване. На полном обозрении.

Инга тут же подскочила, озираясь. Так и есть, ее одежда, второпях содранная вчера, валялась по всей комнате. Откуда-то доносились характерные звуки, тихое позвякивание посуды, шаги. Инга быстро встала с дивана, собрала всю разбросанную одежду, которую смогла отыскать здесь, в столовую она сунуться не решилась. Кое-как оделась и, придерживая разодранное на груди платье, прокралась на цыпочках в ту спальню, которую ей тут выделили.

Закрыла дверь и привалилась к ней спиной. Несколько секунд на осознание.

К чертям! Быстро стащила с себя ставшее ненавистным платье, как будто именно оно было виновно ее «грехопадении». Остальное белье, чулки. Правда, она так и не нашла лифчик, неудивительно, он наверное, так и остался валяться где-то в столовой. Как представила, что его могла найти прислуга, зажмурилась, закрыла ладонью лицо.

Это было днище, полное днище.

Надо было смыть с себя все это. Инга побежала в ванную, свернула трясущимися руками снятую одежду в ком и запихнула в мусорку. А потом под душ. Смыть к чертовой матери ВСЕ. Но проклятые вчерашние ощущения, до сих пор дрожавшие отголосками в теле, не желали уходить. Она прижалась лбом к запотевшей стенке душевой кабинки и всхлипнула. Слезы застревали где-то по дороге и раздирали ей грудь болью.

Господи… Что он с ней сделал? Она же не была такой!

Что ему нужно от нее? Зачем она вообще этому мужчине?

Обыск. Он говорил что-то про обыск. И этот взрыв машины. Невольно в душу закрался страх…

Что она такого могла знать? Она всего лишь издали, одним глазком подглядывала за жизнью любимого мужчины, для которого стала бывшей. И надо же было ей попасться на глаза его страшному человеку!