Николь Жаклин - Не разбивай мое сердце

Слезы лились по моим щекам, когда я расхаживала туда-сюда. Айрис кричала уже двадцать минут, но казалось, что несколько часов. Я понятия не имела, что делать. Я покормила ее, сменила подгузник и крепко запеленала, как ей нравилось. Не было никакой причины для ее истерики.

— Ты хоть поспала? — спросил он так тихо, что я чуть не пропустила его слова.

— Да, около часа, прежде чем она снова проснулась. Малышка не позволяет мне положить ее в кроватку, поэтому продолжаю ее держать, — сказала я, рыдая. Я так чертовски устала.

— Иди сюда, — сказал он нежно, протянув руки к Айрис. — Ты пробовала дать пустышку?

— Я... я еще не использовала ни разу ее на ней.

— У тебя она есть? — спросил он, нежно раскачивая Айрис, пока та кричала.

— Думаю, может быть, в ее чемоданчике. Мама купила несколько, пока мы были в больнице, — я открыла чемодан и начала в нем копаться, наконец, достав пару пустышек в полиэтиленовом пакете. — Она даже стерилизовала их.

— Дай мне одну, — сказал Шейн тихо, протягивая руку.

Ему потребовалось несколько минут, пока он дразнил Айрис пустышкой, прежде чем она захватила ее ртом, и я с облегчением выдохнула, когда комната погрузилась в тишину. Мои глаза жгло, а веки потяжелели от всего этого плача, и мне потребовалась вся сила воли, чтобы не вытянуть руки и потереть их как ребенок.

— Забирайся в кровать, — пробормотал Шейн, обращаясь ко мне, но смотря на Айрис.

Я забралась в кровать, вздохнув и расслабившись. Несколько минут спустя, Шейн открыл дверь и выключил свет, погрузив нас в темноту. Я повернулась набок и засунула нижнюю руку под подушку, когда он расположил Айрис спереди моего тела.

Я перестала дышать, когда он обошел кровать и забрался позади меня.

— Знаю, что между нами не... — он вздохнул и подвинул тело вперед, обнимая меня. — Я больше не хочу спать без тебя.

— Это не очень хорошая идея, — прошептала я в ответ, смотря на проблески света, поступающий через дверь.

— Просто спи, детка, — сказал он нежно, убирая волосы с моего лица и шеи. — Она скоро снова захочет есть. Немного отдохни.

Не думала, что смогу спать, пока он обнимал меня сзади, но прошла минута, прежде чем я отключилась.

— Шшш, — я проснулась и услышала, что Шейн шепчет рядом с изножьем кровати. — Папочка сменит твой подгузник, чтобы ты была чистенькой, прежде чем поешь. Ты же не хочешь завтракать в мокром подгузнике?

Я слегка приоткрыла глаза и увидела, что Шейн пытается натянуть чистый подгузник на Айрис. Было не очень легко, когда она извивалась и сгибала ножки.

— Да ладно тебе, сис. У нас получится. Мне нужно, чтобы твоя мамочка была счастлива со мной. Ты же поможешь мне немного?

Я прыснула, и Шейн поднял голову. Когда он встретился со мной взглядом, то покраснел.

— Как долго ты не спишь?

— Не очень долго, — прохрипела я. — Мои груди тяжелые.

— Да, она спала почти четыре часа. Должно быть, вымоталась ночью, — сказал Шейн, неся Айрис ко мне.

Я возилась с небольшой лямкой на передней части топа и опустила ее, когда Айрис начала кричать. Мои глаза были едва открыты, когда Шейн положил ее ко мне, и я была поражена, почувствовав прикосновение холодного пальца к соску.

— Они потемнели, — сказал Шейн хрипло, поворачивая ко мне Айрис.

— В яблочко, — пробормотала я, наконец, используя одну руку, чтобы расположить Айрис и начать ее кормить.

Шейн тихо хихикнул, и я улыбнулась. В таком состоянии между сном и бодрствованием все в мире было правильным.

— Она похожа на тебя, — пробормотал он, проведя пальцем по щечке Айрис. — Глаза и носик.

— У нее твоя кожа, — ответила я, устало закрывая глаза. Четырех часов сна было недостаточно.

Через некоторое время я проснулась, когда Шейн убрал Айрис от одного моего соска и сказал мне повернуться на другой бок. После небольших манипуляций, я была на другом боку, и Айрис снова кушала.

— Все хорошо, детка, — сказал Шейн, когда я пыталась держать глаза открытыми. — Просто спи.

— Ты останешься? — спросила, когда расслабила свою голову на подушке.

— Я никуда не уйду, — ответил он, когда я уснула, пока Айрис вонзила свои крошечные пальчики в кожу моей груди.

*** 

— Я проснулась, — пробормотала я, когда на следующее утро Сейдж появилась в комнате.

— Папуля готовит завтрак, — объявила она радостно, забираясь на кровать. — А Ганнер обкакался во сне. Оно было повсюду. Мерзко.

— Ты счастлива вернуться домой, Сейдж-Рейдж? — спросила я, притягивая ее ближе и обнимая.

— Да, теперь, когда ты здесь.

— Твой отец пытался сделать то, что, по его мнению, было лучше для вас, — сказала я, слегка ее сжимая. — Ты ведь это знаешь?

— Да, но это отстойно.

— Согласна, малышка.

— Тетушка Кейт? — спросила она тихо.

— Да, принцесса?

— Кто папа Айрис?

Дыхание перехватило у меня в горле, и я была ошарашена ее вопросом. Прошли месяцы с тех пор, как кто-то из детей упоминал отца Айрис, но мне не стоило предполагать, что у меня есть больше времени. Сейдж было почти девять, она вряд ли больше купится на ерунду.

— Я папа Айрис, — осторожно сказал Шейн из дверного проема. — Но ты, вероятно, уже догадалась?

Он зашел в комнату и сел с нами.

— Да, так я и думала, — сказала она спокойно. — Ты ведешь себя как ее папа.

— Ничего не могу поделать с этим, — сказал Шейн с небольшой улыбкой.

— О чем думаешь, Сейдж? — спросила я, после того как она молчала пару минут.

— Вы поженитесь?

— Нет, — ответила я решительно, прежде чем Шейн мог заговорить. Он оскалил зубы, и я видела, как сильно напряглись его челюсти.

— Можно рассказать Келлеру?

— Эм, наверное, — пробормотала я. Мне стало неуютно.

Сейдж слезла с кровати и побежала к двери, прежде чем развернулась со странным взглядом на лице.

— Получается, Айрис — моя сестра?

— Да, — сказал Шейн решительно.

— Круто, — ответила Сейдж, слегка пританцовывая, прежде чем побежала в коридор.

— У Келлера возникнут вопросы, — пробурчала я, садясь в кровати.

— Вероятно.

— Что мы ему скажем? — спросила я, нервничая.

Шейн встретился со мной взглядом.

— Что я папа Айрис, а ты мама. Все просто, Кэти. Ему не нужно больше.

— Он будет сбит с толку, — спорила я.

— Думаю, он понимает больше, чем ты от него ожидаешь.

Мы сидели в тишине, когда услышали, что множество детских ножек бегут по лестнице. Очевидно, Сейдж поделилась новостью. Я приготовилась к атаке.

Я выжимал из себя все силы, когда пробежал мимо бензоколонки в нескольких милях от нашего дома, и выругался себе под нос, когда один из моих наушников выпал из уха.

У меня не было времени замедлиться, чтобы засунуть его обратно. Кейт осталась дома с детьми, и я ненавидел тот взгляд, который она мне послала, когда я вышел за дверь. Она была истощена, по хорошей причине, и я понимал, она боялась, что следующим утром я уйду рано на работу. Я использовал столько времени, сколько мог, но долг зовет, по крайней мере, следующие две недели.

Я должен был вернуться и разобраться во всех делах, прежде чем смогу взять свой отпуск. Не было никаких поблажек, и я ненавидел это. Мой командир проявил снисходительность, когда я рассказал ему, что произошло, но его терпение было на исходе.

Мой желудок сжался, когда подумал о том, через что прошла Кейт за последнюю неделю. Черт, за последние месяцы. Я увяз в своих собственных проблемах, в том, как себя чувствовал, полностью пренебрегая единственной женщиной, которая любила меня больше, чем приемная мать.

Боже, когда Брам бросил видео с родами Кейт на стол, я, по правде сказать, подумал, что упаду в обморок. Я ужасно вел себя с ней, обращался так, будто она не имела значения, хотя это было далеко от правды, и, тем не менее, она звала меня. Она нуждалась во мне, а я был в Сан-Диего, ведя себя как самодовольный мудак. Боже, когда осознал, что Ганнер просил мармеладки, а не называл Кейт мамой, я хотел провалиться сквозь землю от стыда, но подумал, что слишком поздно менять линию поведения.