- Вторую сама Кира привела. Так что у этой шансов немного, – Маша взяла следующий бутерброд.
Света уверенно возразила:
- А по – моему, она задержится. Раз уж такую взяли – значит, было за что. Что-то она умеет… особенное.
- Кошмар! – ужаснулась Шара. – Ты на что намекаешь?!
Все уставились на Свету в немом изумлении.
- На знания и образование, а ты что подумала? Я за эту. Терпеть не моргу смазливых пустышек.
Девушки азартно переглянулись.
- Спорим, выгонят красотку?!
- Спорим. – Таня вздохнула. – Я в сказки не верю.
Выгонят страшненькую.
- Выгонят обеих! – предположила резкая Шура, но, не выдержав укоризненный взглядов подруг, смутилась: – А что такое, могу я помечтать? Ладно, ставлю на страшненькую. Ее шеф оставит работать… телохранителем!
- А я с Таней, – решила Маша. – Проигравшие ведут остальных на мужской стриптиз.
- Какой стриптиз! – Шура махнула рукой.– Теперь, после показа, она долго не протянет. Если ее сейчас же не придушит Милко, то чуть позже убьет Андрей.
Словно в подтверждение ее слов появился разъяренный Милко. Девушки вздрогнули и замолчали. Он находился в таком настроении, что лучше было ему на глаза не попадаться. А тем более им, дамочкам «Женсовета», как они сами себя окрестили.
Позади маэстро, чуть запыхавшись, бежала верная Ольга Вячеславовна. Он закатывал глаза и хватался за сердце:
– Сюда ее! Сейчас же!!! Нет, это невероятно! Уму непостижимо! Фантастика! Катастрофа!!! Откуда она взялась?! А! Я знаю! – Милко метался в холле, распугивая клиентов, и акцент его от волнения стал сильнее, чем обычно.– Ее подослали конкуренты! Точно, ее специально внедрили перед показом. Чтобы сорвать все, что я создал собственным талантом, собственной кровью !!!
– Маэстро! – Ольга Вячеславовна сохраняла хладнокровие. – Вашу прекрасную работу невозможно испортить. Успокойтесь! Хотите воды?
– Я хочу умереть! – драматически вскричал он. – Нет, я хочу убить ее! Ждали прекрасных бабочек…
– Бабочек, – тихонько поправила Ольга.
– А выползла… гусеница.
– Гусеница, – снова поправила Ольга, но Милко тут, же горячо возразил:
– Нет, не гусеница – змея! И она отравила Милко!
Он вцепился в стакан с водой, доданный верной помощницей, жадно поглощая содержимое. Ольга Вячеславовна косилась на «дамочек», еле сдерживающих смех, и тихонько грозила им кулаком из-за спины маэстро.
В этот не удачный для себя момент в холле появилась Катя. Ей лицо выражало растерянность и раскаяние. Еще бы – в первый же день так прославится! Ей хотелось хоть как-то исправить положение.
Заметив Милко, Катя направилась к нему. Ольга Вячеславовна попыталась показать девушке, что лучше уйти, но та была исполнена решимости. Милко, увидев своего врага в двух шагах, от неожиданности поперхнулся и закашлялся.
– Я хотела попросить у вас прощения за то, что испортила показ. Я, правда, не хотела, – Катя с робостью заглянула в побледневшее лицо маэстро.
– Не хотела?! Ты меня убила!!! Милко не пережует…
– Не переживет, – торопливо поправила Ольга.
–… не переживет позора! Чего еще можно ожидать от такой девицы, с такой физиономией, в такой одежде!!! – Маэстро брезгливо указал на мятый подол Катиной старомодной юбки.– Исчезни, вырой себе нору, уезжай на Северный полюс, только с глаз моих долой!!!
Низко опустив голову, Катя ушла. Сомнений не осталась: она сорвала показ, все испортила, и эти люди никогда не захотят с ней работать. А Милко от нее просто трясет…
– Дорогуша! Это успех! – Кто-то тронул маэстро за плечо.
Подпрыгнув от неожиданности, Милко обернулся и увидел одного из критиков, старого знакомого, такого же ухоженного и жеманного мужчину, как и он сам. Расцеловавшись с критиком, Милко с сомнением в голосе уточнил:
– Ты считаешь, успех?
– Несомненно! – с жаром воскликнул тот. – Воздух и огонь! Страсть и нежность! Секс и…секс, – он обнял Милко и кокетливо подмигнул. – Чудно, прелестно. Поздравляю!
Ольга Вячеславовна вздохнула с облегчением…
– А какое начало! – воскликнул критик.
Милко тут же напрягся, схватил его за плечи, собираясь, объясниться… но тот продолжал, восхищается:
– Это твоя находка, озорник? Такая милая, нелепая клоунесса! В Милане весной пытались сделать что-то подобное, но у них получилось не так естественно. Чудно, прелестно!
Маэстро расцвел от похвалы. Надо же, как неожиданно: провал обернулся победой…
– Да, это… моя находка...
Ольга облегченно вздохнула – гроза миновала: показ закончился, критики в восторге, маэстро доволен…
– Когда идем гулять, а Светочка? – радостно спросила Маша, предвкушая мужской стриптиз, да еще за чужой счет…
– Подождите, – отрезала Светлана, хотя уже осознавала свое поражение. – Пока приказа нет – и проигрыша нет.
Проводив маэстро, удалившегося в обнимку с критиком, Ольга Вячеславовна присоединилась к девочкам.
– Ну, как там Милко? – поинтересовалась Света.
Ольга усмехнулась:
– Лавры пожинает. Но не устает повторять, что эту Хиросиму надо убрать от него подальше.
– Почему Хиросиму-то?
Сообразительная Таня ответила вместо помощницы Милко Вукановича:
– Потому что он ее боится, как атомной войны. Ну что, девушки, все-таки придется, вам раскошелится. Похоже, красивая победила. Пушкареву уволят.
Они вздохнули невесело: все-таки Катю было жалко.
***
Катя тем временем засыпала, сидя за столом в коморке. За окном давно стемнело. Вокруг был наведен образцовый порядок, других дел не осталось, и Катя старалась не уснуть, дожидаясь Андрея Павловича. Ей было стыдно за свой не удачный первый день. Почему с некоторыми людьми глупые случайности такого рода происходят постоянно? Почему она не может все делать, как другие люди?
Услышав шаги Жданова, Катя встряхнулась, выглянула из коморки и замерла в дверях. Она, старалась не привлекать к себе внимания, тихо переминалась с ноги на ногу, виновато глядя на шефа, но он не заметил ее. Даже не удостоил взглядом! Прошел к своему столу, присел, принялся изучать бумаги. По прошествии нескольких минут он поднял голову и, как с глубоким удовлетворением отметила Катя, более внимательно посмотрел на нее. Это был долгий изучающий взгляд, охвативший ее всю, от головы до кончиков стоптанных туфель.
Он устало удивился:
– Вы еще здесь?!
– Вы же велели не уходить, пока сами не скажите, – робко напомнила она.
– А я разве не сказал?
– Нет.
– Говорю. Можете уходить.
– Совсем? – едва не разрыдавшись, вымолвила Катя. Она была уверена, что первый день работы стал для нее и последним.
– Совсем,– Андрей помолчал и уточнил: – До завтра.
Неужели не уволил?! Катя заговорила, горячо, захлебываясь, не веря своему счастью:
– Андрей Павлович, простите меня, пожалуйста. Так глупо получилось сегодня. Я никогда не была на показах и не знаю, что к чему… Я обещаю – этого не повториться!!!
– На этот раз обошлось, – он говорил вежливо, но абсолютно безучастно. – Впредь будьте, пожалуйста, осторожнее. Да, и… не показывайтесь на глаза Милко. Хотя бы на этой неделе.
Зазвонил мобильник. Андрей оживился и радостным тоном выкрикнул в трубку:
– Да. Уже иду. Уже лечу!
Не попрощавшись, он быстрым деловым шагом вышел из кабинета. Катя осталась стоять на месте. Перед глазами – вновь небрежно брошенный пиджак Жданова. Она смотрела на него и – ей никуда не хотелось уходить…
Глава 11
Тихая музыка, бесшумное скольжение официантов и аппетитные блюда немного исправили настроение Виктории Клочковой. Она наслаждалась привычной, привычной средой дорогой и беззаботной жизни, с удовольствием пила красное вино и слушала лучшую подругу. Оказывается, Кира чувствовала себя не такой уж счастливой – и это вызывало у Вики противоречивые чувства. С одной стороны, конечно, она радовалась, потому что зависть к удачливой и более обеспеченной подруге была невыносима. А с другой – Вика страстно желала ей помочь. Накрыть Жданова, поймать его на измене, лучше всего – застать на месте преступления! С любовницей…
– Я не понимаю, почему ты не осталась с ним на показ? – допытывалась Вика, предполагая, что самое лучшее средство от измен – личное сопровождение.
– Думаешь, мне нравится смотреть, как вокруг него стаями вьются эти полуголые ведьмы? Господи, как мне все это надоело! – Кира вздохнула. – А еще мой братец добавляет. Пытается меня убедить, что Андрею нужна не я, а голос на совете директоров. Может, он просто ревнует?