– Я и говорю: вентилятор с печкой на одной кнопке, – буркнул Пушкарев.

– Ну, можно сказать и так, – не стал перечить юноша. – Проехаться не желаете?

Елена Александровна радостно воскликнула:

– Конечно, желаем! Поехали!

– Это что же, такое доверие? – удивился Валерий Сергеевич. – А если я сбегу?

– Все предусмотрено, далеко не уедете. В машине бензина в обрез.

– Ну вот, – расстроился Валерий. – Если купим ее, до заправки можем не дотянуть…

Его жена любовно погладила сиденье. Она уже представляла эту красавицу стоящей во дворе:

– Что значит «если купим»? Обязательно купим! Хватит тебе на «Волге» ездить. Тем более что теперь, когда у нашей Кати такая работа, мы можем позволить себе выбирать…

Вдруг, почувствовав молодой задор, Валерий залихватски махнул рукой: чего не сделаешь ради прекрасной дамы!

– Ладно. Поехали, прокатимся.


***

Катя, прижимая к груди телефонную трубку, – вдруг позвонит Андрей Павлович?! – нерешительно зашла в кабинет Георгия:

– Здравствуйте! Мне сказали, что вы меня звали.

– Да, – Георгий, как обычно приторно улыбаясь, суетливо предложил: – Шоколадку хотите?

– Нет – нет, спасибо. Я…

– Тогда – это, – он протянул ей конверт.

– Это Андрею Павловичу?

– Это от Андрея Павловича. – Катя обернулась: из угла кабинета вышла Кира. Воропаева была исполнена решимости: наконец-то она расставит все по своим местам! Этой Пушкаревой в компании не место!

– К сожалению, Катенька, он не смог передать вам это лично, – пояснила Кира с мнимым сочувствием. – У него как раз сейчас важные переговоры в «Техноколоре». Впрочем, вы же в курсе.

– Катюнечка…да вы присядьте! – слащаво продолжал Георгий. – Присядьте, не волнуйтесь. Вы откройте и взгляните! – Он тоже смотрел с сочувствием, и Катя не могла понять, искренне ли его гладкое лицо.

Она осторожно надорвала конверт и достала сложенную бумагу. Пробежала по ней глазами. Приказ 007… об увольнении сотрудника.…Нет, Катя оказалась не готова к такому повороту событий.

Она подняла наполненные слезами глаза:

– Я…я уволена?!

– А что, там не по-русски написано? – иронично заметила Кира. – Хотя, ты ведь языки знаешь. Или это слишком сложно для твоего понимания?

Георгий с театральным огорчением сообщил:

– Да, Катя, поверьте, нам очень неприятно сообщать вам плохое известие, но это так…

– Но как же? А Андрей Павлович…Его же нет,…Он вам позвонил?!

– Мы решили избавить его от этой малоприятной миссии. Мы с Кирой Юрьевной буквально взяли все на себя,– доверительно сообщил Георгий.

Они открыто издевались! Собственно, этого следовало ожидать. Кира не поверила в историю про переговоры. Рассерженная невеста решила выместить зло на секретарше, забыв, что невинной ложью та, между прочим, спасла ее брак.…Но Георгий… ему-то Катя ничего плохого не сделала! Она вообще его не видела после собеседования!

В руках у Кати зазвонил телефон. Она растерянно посмотрела на менеджера по персоналу, не зная, что делать. Он кивнул:

– Ответьте…

Катя поднесла трубку к уху:

– Алло?

Кира тут же перестала улыбаться: а что если это Андрей? И Пушкарева сейчас его спросит: за что, Андрей Павлович?! Она тревожно переглянулась с Георгием. Но, к сожалению, это звонил не Жданов.

– Алло, Катя! Дочка! Мы победили! Сопротивление сломлено! Противник обезоружен!

Катя узнала мамин голос, но не сразу поняла, о чем идет речь. Но когда поняла, еле сдержала слезы.

– Мы купили машину! Настоящую машину! Подожди, сейчас дам тебе отца…

В папином голосе Катя услышала тщательно скрываемые торжествующие нотки:

– Катюш, я вот принял решение: новую машину взять. Ну, мать, конечно, по упиралась, сначала ни в какую. Давай, дескать, стиральную, но я настоял. У нас ведь теперь финансы не романсы поют, а совсем другие песни.

Нет, Катя не могла позволить себе расстроить отца, лишить родителей этой радости, а еще – гордости за свою дочь. Она заставила себя бодрым голосом произнести:

– Я очень рада, папочка!

Кира облегченно вздохнула – не Андрей.

– Ты молодец, папочка! – отвернувшись от всех, Катя еле сдерживала слезы. – Извини, я не могу сейчас говорить. Вот приду – и обсудим. Но я очень рада.

Сердце замерло: ее уволили…и как же быть с кредитом?! Как выплатить гигантскую сумму за машину? Катя вопросительно посмотрела на Киру и Георгия: может, все это шутка? Или – предупреждение? Может, все изменилось: ну, поиздевались над секретаршей, и будет. Урядов радужно улыбнулся:

– Вот, собственно, и все. Приятно было познакомиться.

– Мне тоже… – подавленно пробормотала Катя. – Спасибо, я все поняла.

В дверях она с надеждой обернулась:

– А, может, я все-таки дождусь Андрея Павловича?

– Это ни к чему, – охладил ее Георгий. – Решение принято.

– Подожди… – в последнее мгновение окликнула Пушкареву Кира. Она выразительно взглянула на менеджера по персоналу: – Георгий, ты позволишь нам поговорить наедине?

Он подобострастно вскочил с места:

Да – да, конечно! У меня как раз назначена встреча с итальянскими моделями. О, мама мия, я же опаздываю!

Кира плотно прикрыла за ним дверь и обернулась к Кате. Странно, она поймала себя на мысли, что вовсе не хочет ее увольнять. Совершенно искренне ей было жаль эту некрасивую девушку, которая, вероятно, еще не скоро подыщет себе работу. Не хотелось вы выгладить записной злодейкой перед Андреем. Но здесь – одна команда. И эта команда должна подчиняться ее приказам, как и приказам Жданова. А эта Пушкарева не хочет играть по правилам.

Катя, насупившись, молчала. Кира не сводила с ней внимательного взгляда:

– Все еще не поздно исправить…Ты ведь, наверное, тоже не хочешь потерять это место?

– Не хочу, – честно ответила Пушкарева. – Но что это значит – играть по вашим правилам?

– Ты же умная девушка и должна понимать: работая в коллективе, недостаточно иметь образование и знать языки. Важно поддерживать правильные отношения с нужными людьми. Ты понимаешь, о чем я?

Катя опустила голову. Для нее оставалось несомненным, что хранить личные документы шефа, доверенные ей, – прямая обязанность личной секретарши. Но красавица Кира считала себя слишком важной персоной, чтобы уважать мнение какой-то незаметной секретарши. А утруждать себя уговорами – ниже ее достоинства. Впрочем, уговоры здесь ни причем. Ни за что не отдала бы она органайзер Андрея Павловича. Катя отвернулась, с интересом разглядывая картину на стене: почти такая же весела у нее в кабинете. Все она понимает…

Кира продолжала, не дождавшись реакции:

– Если ты будешь со мной дружить, то я сделаю все, чтобы ты не только работала здесь долго и счастливо, но и получала при этом достойную зарплату.

– Дружить? – погасшим голосом уточнила Катя.

– Это просто.…Если я задаю вопрос, на него нужно ответить честно. А если я о чем-то прошу, нужно выполнять просьбу. Ведь ничего сложного, правда?

Катя не сводила глаз со спасительной картины.

Но Кира ждала, и она обернулась. Посмотрела бывшей начальнице в глаза с насмешкой и презрением…решительно вымолвила:

– Кира Юрьевна, вы меня простите, но я дружбу по-другому понимаю. А зарплата меня вполне устраивает.

Кира села в кресло. Она вдруг почувствовала себя неловко рядом с Пушкаревой и поэтому злилась:

– У тебя уже нет никакой зарплаты, и работы у тебя нет. Ты что, не понимаешь?

– Понимаю, – Катя выпрямилась и снова посмотрела Кире в глаза. – Зато у меня есть совесть. И она чиста перед моим начальником.

– Ну, надо же, какая собачья преданность! – ядовито заметила Кира. Она была уязвлена. – Только, боюсь, Андрей ее не оценит,…Что ж… Ты сделала свой выбор. Не трудись передавать дела Виктории, она сама во всем разберется. Так что собирай свои вещички и испаряйся. Вряд ли твой начальник вообще заметит твое отсутствие.

Кира вылетела из кабинета. Катя проводила ее полными отчаяния глазами. Вот и все. Она снова безработная.

Глава 18


Новая машина Пушкаревых пролетела под аркой, сигналя и распугивая соседей. Елена Александровна восторженно прошептала: «Птица! Просто Птица!» – затем просительно заглянула мужу в глаза:

– Давай объедем еще раз вокруг дома, а?

– Вечером покатаемся, – Валерий Сергеевич старался выгладить спокойным, солидным, но не мог скрыть удовольствия.

Елена мечтательно закрыла глаза:

– Даже выходить не хочется! Представляю, как Катюша обрадуется, – она улыбнулась, выходя из машины. – Нам за нее, конечно, еще платить и платить, но я во сне гречку рассыпанную видела…