– Котик, ты, где его откапала? Он мне нравится! Такой мужественный и наивный. – Он ласково погладил Пушкарева по плечу и груди.
– Что это?! Где я?! – в ужасе отшатнулся от него Валерий Сергеевич.
– А что вам ближе? – любезно поинтересовался Милко, приближаясь. – Знаете, на самом деле я только сегодня понял, что это… – он обвел холл широким жестом, – большая, очень большая голубятня. И голуби, птицы мира, носятся туда – сюда и кричат…
– Не понял? Кто это? – совершенно сбитый с толку, обратился Валерий к Маше.
– Креативный директор! – подмигнул маэстро и, еще раз крепко прижавшись к мужественной груди Катиного отца, направился по своим делам. – Мужчина, чао!
На прощание Милко жизнерадостно засмеялся и послал изумленному Пушкареву воздушный поцелуй. Этот жест доконал доблестного вояку. Он изменился в лице, побледнел, потом позеленел, закатил глаза, схватился за сердце и тяжело повалился на стойку.
– Валерий Сергеевич, вы хорошо себя чувствуете? – всполошилась Маша.
– А??? – только и смог произнести он в ответ.
Тропинкина выскочила из-за стойки, бережно подхватила Пушкарева под руку и отвела на диванчик.
В этот момент появилась Кира и, отослав Машу за нашатырным спиртом, принялась обмахивать Валерия сумкой…
***
Когда казалось, что хрупкое равновесие и взаимопонимание между Ждановым и Катей должны били восстановиться, дверь в кабинет отворилась, и в образовавшуюся щелку просунулась хорошенькая головка.
– Там посетитель… – сообщила Виктория. – Его зовут Валерий Сергеевич.
– Кто? – тут же вскочив, крикнула Екатерина срывающимся голосом.
– Так, спокойно! – благодушие Андрея улетучилось, как дым – Что случилось?
– Это, какое – то недоразумение! Это ко мне! Я дома… забыла…э – э – э…Точно! Бутерброд с сыром!
Не обращая внимания на совершенно обалдевшего Андрея и ухмыляющуюся Викторию, Катя рванула их офиса…
Ковыляя по оживленному холлу и хромая – кажется, сразу на обе ноги, – она чувствовала себя совершенно несчастной и одинокой. Все ее мечты о карьере, и о том, что Жданов оценит ее труд и преданность, лопнули как мыльный пузырь. И впереди ее ждет безрадостное одиночество и унылый, безнадежный поиск новой работы. Даже родным она не могла рассказать о своем горе. Катины плечи опустились еще ниже. Она внезапно ощутила себя смертельно усталой. Андрей, такой властный и энергичный, полный идей, ему легко удавалось заразить людей своим энтузиазмом, как это произошло с ней. Он поразительный человек. А кто она? Серая мышка, которую он даже не замечает. Ее сердце пронзила мучительная боль. Никогда уже она не увидит его улыбки, его темных глаз.…Никогда.
Но ей пока нужно вести себя так, словно ничего не случилось. Она должна это сделать, должна остановить отца. Катя решительно побежала вперед.
На диване возле ресепшн сидел бледный и очень тихий Валерий Сергеевич Пушкарев. Рядом с ним расположилась Мария, обмахивающая вояку папкой. Возле них стояла несколько сбитая с толку Кира.
– Добрый день, Кира Юрьевна, – несмотря на удивление и испуг, вежливо сказала Катя. Она постаралась справиться с дыханием и успокоить сердце.
– Добрый… – с сомнением хмыкнула та и поинтересовалась: – Это ваш отец?
Катерина кивнула и, подхватив отца под руку, устало произнесла:
– Извините. Пойдем папа.
Кира несколько секунд с удивлением смотрела им вслед, затем пожала плечами и отвернулась. Маша, вскочив с дивана, бросилась за уходящей Катей и, догнав, протянула ей пузырек с нашатырным спиртом. Она доброжелательно посмотрела на отца и дочь, пожелала Валерию счастливого пути и упорхнула на свое место. Валерий послушно плелся за дочерью, сбивчиво объясняя, что пришел поговорить с ее начальником. И сразу сбившись на другое, добавил, что Тропинкина Маша – девушка добрая и хорошая, внимательная с ней Кате и следует дружить. А вот вторая…
– Кто она такая?
– Кира Юрьевна, – покорно ответила Катя. – Сбыт продукции, акционер…
– Наверное, тоже экономический факультет МГУ закончила, – предположил Пушкарев.
– Пап идем, на нас смотрят! – попросила Екатерина.
Покорно следуя за ней к выходу, он вдруг спохватился и вернулся к тому вопросу, ради которого приехал в «Zimaletto». Ему нудно срочно посетить Катиного президента и поговорить с ним по душам, он слышал по телефону, как тот с ней разговаривает. И вообще, что это за начальник?
– Да не буду я его бить! – успокоил он дочь…
Екатерина на мгновение представила живописную картину, как отец, засучив рукава, входит в кабинет Андрея Павловича, и нервно хихикнула…
–… Мы даже можем друзьями стать… – увлекшись, продолжал разглагольствовать, наконец – то пришедший в себя Валерий Сергеевич. – И не суй мне этот пузырек, я в порядке!
– У начальника и без тебя полно проблем и друзей. – Она только сейчас обнаружила, что, подумав о возможной драке между отцом и шефом, и автоматически сунула в нос Валерию нашатырь.
– Нет, все – таки ты меня с ним познакомь, – вырываясь из рук дочери, потребовал Валерий – Домой приеду, мать спросит, зачем ездил, что я ей скажу? Нашатырь нюхать?
– Господи, я сама все улажу… – жалобно простонала Катя. – И потом, папа, он неплохо ко мне относится…Честное слово!
Просто работы навалилось.…И я опоздала…
– Ты же все ночь сидела! – не унимался Валерий. – Он не прав! Он не злиться на тебя должен, а к поощрению представить!
– Папочка, он не на меня злиться… – чуть не плача, умоляла Екатерина. – Попочка, я тебя прошу, иди домой!
– Погоди… – Валерий уже успокоился и деловито поинтересовался: – А кабинет свой ты мне показать не хочешь?
– После, папочка, – ласково целуя его в гладко выбритую щеку, ответила дочь. – Спасибо, что волнуешься за меня, пойдем, я провожу тебя до машины!
– Ты что, стесняешься меня? – Валерий, строго глядя на Катю, неодобрительно покачал головой и вдруг обеспокоенно добавил: – Подожди! Что с твоими очками? – Они уже подошли к машине. – А хромаешь почему? – внимательно приглядевшись к дочери, спросил Валерий Сергеевич. – Катя, ты ничего от меня не скрываешь?
– Пап, ты хорошо себя чувствуешь? Тебе можно за руль? – Ей срочно надо было перевести разговор на другую тему.
Но Валерий уже полностью взял себя в руки и превратился в прежнего строгого отца – командира.
– Ты мне зубы не заговаривай! Что у тебя с ногой?! – сурово спросил он. – Значит, он все – таки тебя ударил. Ясно.…Подожди меня, дочка…Я сейчас вернусь.
Валерий снова повернулся в сторону «Zimaletto» и решительно зашагал к двери. Катя в полном отчаянии бросилась за ним. Она успела его догнать, но в это время предательски подвернулась, и Катя растянулась на асфальте. Тут же с родителя слетели строгость и серьезность, он закудахтал над ней, как курица над цыпленком. Из последних сил поднял дочь на руки, отнес к машине и, раскрыв дверцу, усадил на сиденье.
– Мы немедленно едем в госпиталь! – взволнованно затараторил он. – Садись в машину! Это приказ!
Катя попробовала сопротивляться, но отец ловко прижал ее к месту, задрал юбку и с ужасом уставился на разбитое колено.
– С такими ушибами не шутят, – после быстрого, но тщательного осмотра резюмировал он. – Надо ехать в госпиталь.
– Папа, я в порядке, – горячо заспорила Катя. – У меня там сейчас идет настоящий бой. Я не могу уйти. Пойми, это будет как дезертирство. Пожалуйста, поезжай домой. Я зайду к врачу, честное слово. Прошу тебя!
Екатерина говорила так убежденно и серьезно, что Валерий понял: спорить бесполезно, да и не нужно. Он прижал к себе дочь, тепло поцеловал ее, похлопал по плечу и молча сел в машину. Катя двинулась было к двери, но в последнюю минуту круто развернулась, бросилась к отцу, нежно прижалась к его щеке, поцеловала и зашагала навстречу своей судьбе.
Нога болела все сильнее. Возле ресепшн Катя не выдержала и остановилась передохнуть. Тут – то Мария и поведала ей трагическую и поучительную историю посещения Валерием Сергеевичем фирмы «Zimaletto».
– Скажи, пожалуйста, – осторожно спросила Катя, – мой отец ни с кем больше не разговаривал?
– Все в порядке, – понимающе кивнула Мария. – С Кирой он поговорить – то толком не успел.
– Спасибо тебе. А…он не говорил, зачем приезжал?
– Хотел о чем – то со Ждановым поговорить. Да, он называл тебя помощником президента, но это не удивительно. – Катя побледнела, а Мария с улыбкой махнула рукой: – Он же увидел Милко! Твой отец был просто не готов к такому. Ну, знаешь, как он со всеми разговаривает – котик, рыбка.…Вот Валерий Сергеевич и разволновался. А ты, Катя, молодец.