– Слышала такое ворожение – дети Олимпиады? – обратилась Амура к Кате. – Мама с отцом в восьмидесятом познакомилась. Он очень ее любил, но Олимпийские игры закончились, и он уехал домой, в Африку. Мама говорит, что я от него способность будущее предвидеть унаследовала.
– А ты умеешь? Здорово! – восхитилась Катя и, решив, что и она тоже должна внести свою лепту в чудесную беседу, рассказала о своих злоключениях с бизнес – планом.
– А сейчас пора бежать, – закончила она сою печальную историю. – Дело в том, что Андрей Павлович хочет обсудить некоторые вопросы…
– Подожди, – удивилась Шура. – Это план должна была сделать Вика! Мой шеф с твоим об этом говорил, я слышала.
– Она не успела.
– Еще бы! – обиженно сказала Мария. – Ей просто было некогда! Вика вчера охмурила Романа – не знаю, как ей это удалось, – но уехали они вместе! И приехали одновременно.…Значит, и ночью были вместе.
– Почему же они бизнес – план не успели сделать…вместе же быстрее, – удивилась наивная Катя. В ответ ей раздался дружный хохот «Женсовета», – Серьезно. Я тоже в паре предпочитаю работать.
Смех стал истерическим: Шура согнулась пополам, завалилась на скамейку и оттуда издавала какие-то нечленораздельные звуки, Татьяна подавилась последним пирожком, Светлана и Амура рыдали. Покрасневшая Ольга Вячеславовна одной ругой держалась за живот, как будто боялась, что сейчас лопнет от хохота, другой – обмахивалась газетой, Маша всхлипывала и икала одновременно.…Переводя взгляд с одной подруги на другую, Катя недоумевала – что смешного она сказала? Вот они с Николаем тоже всегда работают вместе, продолжала она. В тандеме легче и быстрее…
Теперь «Женсовет» находился уже на грани выживания – казалось, еще одно слово, и кто-то из милых дам просто – напросто умрет от смеха.
– Правда, Роман Дмитриевич какой-то неусидчивый, – уточнила ничего не понимающая Екатерина.
– Зато покладистый! – одновременно завывая и давясь от хохота, заявила Амура. – Как гласит африканская мудрость: уложит все, что плохо сидит, стоит, или идет.
– А чему удивляться, – слегка отдышавшись, сказала Ольга Вячеславовна. – Наш Роман свободный женонеустойчивый мужчина…Интересно, Вика вообще понимает, что он за фрукт?
***
А женонеусточивый мужчина уже минут десять тупо смотрел на расходную часть бизнес – плана. Наконец не выдержал и перевел взгляд на Андрея. Тот так же тупо разглядывал график роста объема производства.
– Как Кате удалось за ночь с этим управиться? – удивился Жданов и посмотрел на друга. – Ты думаешь, если мы еще минут пять посмотрим на эту тарабарщину, нам все станет ясно?
– Ты прав, – немедленно согласился Роман и предложил: – Может, все-таки пообедаем?
– Неплохая идея, – кивнул Андрей и включил громкую связь: – Вика! Вика! Ее опять нет! Я изменяю своим жизненным принципам. Что происходит с этими секретаршами? Я их все время ищу и жду! Обычно у меня с женщинами наоборот!
– Так – то женщины, а это – секретарши! – резонно заметил Малиновский.
– Только не делай вид, что для тебя Вика – просто секретарша! Ты, кстати, не в курсе, где твоя подружка?
– Не торопи события – она мне пока не подружка!
– Это ты так думаешь! А вот Вика наверняка думает иначе. Смотри, она девушка хваткая!
Роман горестно вздохнул. Да Вика, Вика! Он понял, что работа на какое-то время прекращена, и тут же начал вдохновенно врать Андрею, как вчера вечером искренне хотел ей помочь, а она его нагло использовала. Заманила к себе, будто бы для того, чтобы работать, а оказалось, строила коварные планы. Ну почему, почему все видят в нем только героя – любовника?! А как же доброе, жаждущее любви сердце? Его используют только как секс – машину! А как же тонкая душевная организация?
Андрей знал о друге все. Знал и о женщинах в его жизни и на работе. Рома, конечно, всегда был безупречен. Никто их, его многочисленных девушек никогда не слышал от него официального предложения. И как не старались некоторые модели или местные дамы свернуть его с пути истинного, не было случая, чтобы тот поддался. Два года назад, когда одна из секретарш стала утверждать, что он делал ей вполне определенное предложение выйти замуж, все так дружно потешались над ней, что через три недели она подыскала себе работу в другом месте.
Андрей усмехнулся, глядя на кающегося казанову, и начал иронизировать. Он предположил, что та «черная полоса» жизни скоро пройдет, кто-нибудь поймет, что Рома не игрушка, что и он может любить и страдать. Роман благополучно жениться, например на Клочковой, обзаведется выводком детей…
– Тоже мне – всезнайка! – прервал его Малиновский и с сожалением посмотрел на друга.
– А сам попался на крючок. Кира – девушка хваткая.
– Ну, ты сравнил! – искренне возмутился Андрей. – Кира другое дело. На Кире я женюсь!
– Как – то не уверенно ты это произнес, – начал язвить Роман, но в кабинет вошла Екатерина.
Андрей облегченно вздохнул. Разговор о Кире ему был совсем не по душе, особенно сейчас, когда решалась судьба компании, а это значит и его судьба.
– Катя! Вот и вы! – радостно воскликнул он. И доброжелательно улыбнулся Екатерине. – Как пообедали?
– Спасибо, хорошо. – Она была искренне тронута его «неподдельным участием», но это ее сильно смущало. – Я могу приступить к работе.
– Чуть позже. Мы собираемся перекусить. Идите к себе я вас позову. Кстати! – Катя была уже у двери своей каморки. Андрей подошел к ней, взял за руку и тепло пожал ее: – Вы молодец. Спасибо за все, что вы сделали!
Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Когда Андрей сжал ее руку и заглянул ей в глаза, ей захотелось обнять его, раствориться в крепких сильных руках, поцеловать его, погладить его мягкие шелковистые локоны. Она судорожно вздохнула и посмотрела на него, легкий румянец залил щеки. Пришлось напомнить себе, что это всего лишь игра, которую он затеял для совершения крупной операции. К счастью, Жданов уже вернулся к столу.
Не помня себя от счастья, Катя вошла в свою каморку и присела за стол. Она внимательно посмотрела на руку, которую только что пожал Андрей, и покраснела до корней волос.
Ей казалось, что между ними на мгновение вдруг возникла душевная близость. Катя попыталась вздохнуть, чтобы успокоиться, но это не помогло. Жар, возникший в тот момент, когда он прикоснулся к ее руке, не проходил, и сердце бешено стучало в груди. Она проглотила комок в горле и попыталась начать делать хоть что-нибудь.
Что угодно, только бы не сделать того, что ей больше всего хотелось – запрыгать, запеть, закричать от восторга…
Катя подошла к шкафу, достала любимую книгу с фотографией, раскрыла ее и, не отрываясь, долго глядела на изображение Андрея.
Господи, она и поверить не могла, что способна на такое! Все годы она думала только об учебе и долге перед родителями. Проклятие!
Она зажмурилась. Но, когда открыла глаза, могла только поздравить себя с тем, что она идиотка. Идиотка, которая не может оторвать взгляда от фотографии чужого жениха. И вообще ей хотелось бежать от него. Она не могла позволить себе влюбиться в такого человека, как Андрей Жданов.
«Он не для тебя. Такому мужчине подходит такая женщина, как Кира…Идиотка! – снова обругала она себя. – Посмотри на себя! Ты думаешь, что влюбилась в него. Хуже того, ты воображаешь, что и он может любиться в тебя!».
Никогда она не позволяла себе никаких себе никаких безумств и бесплодных мечтаний. А теперь она сидела в своем кабинете, но представляла себя сидящей рядом с ним, быть может, у него на коленях…
Время остановилось. Катя не замечала ничего вокруг, не слышала даже голосов в соседней комнате. А послушать стоило.
– Нас прервали на самом интересном месте, – сказал Малиновский, когда Катя прикрыла дверь каморки.
– Ты о графике выплаты кредита? – невинно поинтересовался Андрей.
– Я о графике твоего перехода из состояния свободного полета в затюканные женатики, – уточнил Роман.
– Во-первых, почему обязательно затюканные? – Андрей совсем не хотел говорить на эту скользкую тему и продолжил: – Во-вторых, давай вернемся к делам.
– Не уходи от ответа! Что там у вас со свадьбой? – не унимался Рома.
– Не знаю, – честно признался ему друг. – Всем Кира занимается.
– Ну да, торты, платья, жених, невеста. Я в курсе! – Малиновский в упор посмотрел на Андрея. – Ты кого хочешь обмануть? Андрей, я тебя давно знаю – тебе просто не хочется жениться!
– Я работаю, замолчи, или я за себя не ручаюсь.