Кира встала, посмотрела на Катю, как будто заметила в ней что-то такое, на что не обращала внимания раньше, глубоко вдохнула и объявила:
– Для меня теперь начинается новая жизнь – без Андрея Жданова! Но я не могу видеть, как он мучается! Я хочу, чтобы он был счастлив. И больше не буду ему мешать! Только поэтому я вам все рассказала... Надеюсь, не зря... – Кира пошла к дверям, но на полпути остановилась и оглянулась.– Катя, я вас прошу... Сохраните их обоих – «Zimaletto» и Андрея...
Она наклонила голову и выбежала, пряча слезы.
ГЛАВА 34
И все же Катино решение уйти из «Zimaletto» было окончательным. Однако перед тем как шагнуть в новую жизнь, ей оставалось завершить еще одно – последнее дело, и дело достаточно неприятное. Пушкарева постучала в президентский кабинет – еще час назад его занимала она – и, дождавшись разрешения, вошла.
– Отличная идея с увольнением, Екатерина Валерьевна! Вы получите расчет сегодня же, но при одном условии – Воропаев хозяйским жестом указал Кате на стул рядом с ним.– Мне нужна информация по банковским кредитам...
– Почему вас интересует именно эта информация? – удивилась Катя, присев на краешек стула у самого входа и таким образом давая понять, что не задержится надолго.
– Потому что я умею видеть дальше своего носа и рассчитываю прийти с ними к соглашению.
– К какому соглашению? О чем вы? – недоумевала Екатерина.– Дела в компании идут хорошо. Ни у кого из кредиторов нет сомнения в нашей платежеспособности... Если все пойдет по плану, то в скором времени мы полностью погасим долги. Вы хотите изменить планы?
– Да, хочу. Но к вам, Екатерина Валерьевна, – Воропаев смерил съежившуюся девушку высокомерным взглядом, – это уже не имеет никакого отношения!
– Вы действительно хотите продать компанию?! – вздрогнула Катя.
– Кому нужна эта компания? – задал риторический вопрос Александр.– Андрей уволился. Кира руководить не хочет. Павел Олегович затерялся на просторах Европы... Я опять должен взвалить на себя весь груз проблем. Зачем мне это? Лучше продать, пока она что-то стоит! Я сумею их убедить!
– Но ведь это ваш семейный бизнес?! – попробовала робко возразить Пушкарева.– Ваш отец...
– Когда-то был семейный... Когда в семье царило взаимопонимание... А сейчас мы все ненавидим друг друга... Рано или поздно придется разрубить этот гордиев узел. Ни у кого, кроме меня, не хватит духу это сделать! – глаза Александра сверкали гневом и решимостью.
– И вы не пожалеете об этом? – пыталась остановить его Пушкарева.
– Вас наняли на работу, и вы ее выполнили.– Воропаев проигнорировал вопрос и недвусмысленным жестом указал Катерине на дверь. – Больше вас никто здесь не задерживает. С этой минуты здесь новый президент!
– Ну что ж, поиграйте в президента, Александр Юрьевич... еще некоторое время...
Едва прикрыв за собой дверь кабинета, она крикнула Маше:
– Звони Жданову!
Тропинкина включила громкую связь и набрала номер. Катя, затаив дыхание, внимала, как один за другим звучат гудки вызова. Наконец раздалось долгожданное:
– Я слушаю...
– Андрей Павлович, слава Богу, – с облегчением выдохнула Маша.– Вы где?
– Пока еще здесь, в «Zimaletto». На производстве, попрощаться зашел... А что? Есть какие-то вопросы?
Маша вопросительно посмотрела на начальницу, но Пушкарева уже бежала к лифту.
– Неужели правда уходите, Андрей Павлович? – остановила Жданова начальница цеха, к ней присоединились девушки-швеи.
– «Zimaletto» остается в надежных руках, – он переводил взгляд с одного лица на другое.– Екатерина Валерьевна Пушкарева – останется во главе компании... Я помню, как она просиживала ночи напролет, изучая структуру, финансы, проекты «Zimaletto»... Она отличный специалист и замечательный руководитель. И, самое главное, она чудесный человек!
– Андрей Павлович... – одна из девушек осторожно потянула Жданова за рукав, стараясь привлечь его внимание.
– Минуту... я уже заканчиваю... – отмахнулся Андрей.
– Андрей Павлович, Екатерина Валерьевна стоит за вашей спиной! – шепнула Андрею начальник производства.
– Как хорошо, что ты, то есть... что вы пришли, Екатерина Валерьевна. Я как раз хотел... – Андрей был просто потрясен счастливым выражением Катиного лица. Он чувствовал, как его голос срывается от волнения, а все слова куда-то испарились из головы с удручающей скоростью.– ...Хотел сказать, что желаю вам творческих свершений во главе «Zimaletto»... Ну что ж... Как говорится, не поминайте лихом и простите, если что не так...
Запинаясь от волнения, Катерина произнесла:
– Я должна сказать одну очень важную вещь... Я покидаю пост президента «Zimaletto»! Я приняла решение и считаю его верным. Возглавлять компанию должен другой человек, для которого это – семейное дело, который передаст его потом своим детям... – она взяла Жданова за руку.– Андрей Павлович, это по праву ваше место. Ведь так важно, чтобы именно вы продолжили дело своего отца. Я знаю, вы справитесь...
Разговаривая, они смотрели только друг на друга, перестав замечать окружающих, сделали несколько шагов в сторону и оказались в пустом коридоре.
– Вместе. Я хотел бы остаться, но... все это не имеет смысла. Жизнь без любимой женщины пуста и бессмысленна... – Андрей испытующе смотрел на Катю. Он чувствовал в своей руке ее ладонь – мягкую, теплую и покорную, и виновато попросил.– Катенька, не молчи... Ну, пожалуйста...
– Я давно простила вас. Не могла не простить, потому что я вас... – Катя расплакалась и уткнулась в плечо Андрея, он нежно обнял ее вздрагивающие плечики. Потом он бережно взял любимую за подбородок, повернул к себе и поцеловал...
В качестве первой публичной акции, знаменующей его возвращение на пост президента, Воропаев нажал на кнопку вызова секретаря и призвал Клочкову с чашкой кофе. Но, разумеется, кофе был только предлогом. Он сразу же обнял Викторию за талию.
– Что вы делаете? – попыталась вырваться Виктория.
– Тебе объяснить, что я делаю? Насколько подробно? – замурлыкал Александр, пытаясь чмокнуть Викторию в щеку.
– Я не за этим пришла... Ну, что же это такое! – Клочкова с такой решимостью отпихнула Александра, что его оборудованное колесами кресло откатилось на добрых полметра, и, обиженно надувшись, распахнула двери в приемную. В результате в кабинет буквально ввалился любознательный Зорькин.
– Простите, что помешал. Я был уверен, здесь никого нет, – покраснел он.
– Какая досада! Из-за меня ты потеряешь единственно дорогое, что у тебя есть – своего роскошного жениха! – цинично и сухо рассмеялся Воропаев.
– Да какой он мне жених! Мы с ним слишком разные... – огрызнулась ретивая Виктория.– Между нами ничего нет и быть не может!
И обрушила гнев теперь уже на Зорькина:
– Хватит меня преследовать!
– Ну что ты, Вики. Мне теперь это и в голову не придет, – помрачнел Николай.– Ведь мы с тобой такие разные. Между нами ничего быть не может!
– Ты что еще и подслушивал? Не ожидала от тебя этого! – возмутилась Вика.
– Я тоже от тебя многого не ожидал...
– Если ты о Саше, то мы давние друзья, – на всякий случай принялась оправдываться Вика.– Мы практически как одна семья... Ну посмеялись, поцеловались... В свободное от работы время можем делать все, что захотим... А сейчас у нас обеденный перерыв.
– Вот как. У меня тоже обеденный перерыв. Значит, я тоже могу делать то, что хочу?! – Зорькин недрогнувшей рукой обнял Вику за талию и привлек к себе.
– Но-но, Зорькин, не очень-то! Руки не распускай, – вырвалась Клочкова.
– Надеюсь, что эти чмоки-хаханьки был десерт. И Воропаев предложил тебе на первое – новый автомобиль, а на второе – мобильный телефон! И теперь, когда у тебя все есть, ключи от моей машины тебе явно мешают. А носить с собой два мобильных совсем неудобно. Все наши отношения были из-за этой машины. Ты так мечтала ее получить, что наступила на горло самолюбию и не побрезговала принять мои ухаживания... Ну что ж, я человек не гордый. Могу принять все это обратно! – он выжидательно приблизил к Вике развернутую ладонью вверх руку.– Я жду! Ключи!
– Да подавись ты своими ключами! – Виктория с силой швырнула ключи на пол и уже намеривалась отправить следом телефон, но рачительный Зорькин успел подхватить его на лету.
– Жалко мне тебя, Виктория. Ты слишком глупа, чтобы зарабатывать. Только и способна, что бегать за богатыми мужчинами. Но что-то никто из них не собирается расставаться со своими денежками ради тебя! Так что напрасно теряешь время. Денег у тебя не будет никогда! – сказал он, стараясь сохранить воспитательный пафос, хотя на самом деле ему было очень грустно терять Вику.