Лана Мур - (Не)случайная для принца

— Не переживай, — налетела со спины Ви и буквально втолкнула меня в палату. — Быстренько поправишься и вернешься домой, а я буду часто тебя навещать, приносить конспекты. Завтра забегу, принесу вкусняшек. Кормят здесь неплохо, но вкусняшки — это вкусняшки, — и она задорно подмигнула.

— Леди, вы позволите? — в дверях стоял приятный врач. Я бы даже сказала симпатичный. — Мне очень приятно видеть в своем отделении сразу двух столь очаровательных девушек, но все же я хотел бы осмотреть пациентку, — и улыбнулся так обезоруживающе, что просто невозможно было устоять. Мы улыбнулись в ответ.

— Не теряйся, — шепнула Ви, выразительно посмотрела на меня и прежде чем покинуть палату, озорно подмигнула.

— Итак, Эмилия, — как-то очень загадочно протянул он. — Меня зовут Дерек Уилсон. Хм-м-м, я уже сегодня видел похожие порезы. Тоже случайно заплыли в кораллы и слишком долго пробыли в воде?

Я промычала что-то невразумительно-утвердительное.

— Хорошо. Пусть так.

Он прилепил мне на лоб термометр, а сам начал осматривать и прослушивать.

— Предварительный диагноз подтверждается, — он улыбнулся так обаятельно и лучезарно, будто говорил не о пневмонии и сепсисе, а… не знаю, что у меня врожденный иммунитет ко всем болезням. — Давайте набросаем планы на сегодня? — и снял со лба термометр.

Я сморгнула, сбрасывая наваждение. Откровенно говоря, не понимала, заигрывает он со мной или это обычное поведение, но говорил Дерек так загадочно и сексуально, словно собирался назначить свидание. Я даже невольно смутилась.

— Сейчас сдадите анализы, чтобы уточнить масштаб катастрофы, по результатам скорректируем лечение. А пока, — довольно потер руки, — капельницу, чтобы почистить кровь и антибиотик широкого спектра. Договорились? Завтра сделаем узи. Посмотрим, насколько глубоко вы промерзли, — и забавно прищурился, ну не врач, а искуситель какой-то. — Сестра проводит вас в процедурную. Зилла, солнышко, проводи Эмилию.

И вышел, а вместо него снова появилась провожавшая меня смуглянка.

— Мисс Эмилия, — защебетала она. — Пройдемте за мной.

Если бы я знала, кого встречу в коридоре, не высунула бы из палаты и носа.

Но я не знала.

Время, проведенное в процедурной, оставило у меня не самые приятные впечатления. Из меня выкачали наверное литра полтора крови и залезли везде, куда могли залезть. Утешало лишь то, что чуть ранее Нордгейт тоже прошел через все это, а значит, тоже чувствовал себя вывернутым наизнанку. Хоть что-то поддерживало и давало силы двигаться.

Так хотелось заснуть, но даже попав в свою палату я не получила долгожданного покоя.

— Переодевайтесь, обустраивайтесь, я скоро, — жизнерадостно сверкнула зубами Зилла, чем вогнала меня в еще большую апатию.

Только в душе я рассмотрела то, чем снабдила меня Ви — крохотные шорты с разрезами по бокам, кокетливо украшенными кружевом, и в тон им майка на тонких бретелях. Глубокий фиолетовый цвет придал коже синюшний оттенок, и я как никогда стала похожа на утопленницу.

Ну и ладно, я не на конкурсе красоты и даже не на отборе невест. Туда меня все равно не пустили.

Нервно хмыкнув, я вышла в палату, а там… Я едва удержалась от того, чтобы не зажмуриться, потому что около кровати уже стояла Зилла с иголками наготове.

Уколов я боялась с детства, с тех пор, как после поставленной в приюте прививки несколько недель почти не могла поднять руку.

— Отлично выглядите, — улыбнулась Зилла, а потом, видимо, заметила мой испуг. — Проходите, больно не будет, я обещаю.

Частью сознания я ей верила — в месте, где лечится сам Нордгейт персонал не может быть плохим, но страх слишком глубоко и надежно загнездился, чтобы вот так сразу от него избавиться.

— Все хорошо, — ласково и успокаивающе сказала Зилла и пожала мою ладонь. Рука у нее была теплая, очень мягкая и действовала на удивление успокаивающе, будто этим прикосновением передала мне мощное седативное. — Вот так, — ворковала она, устраивая меня удобнее на подушках. — Лучше не смотреть, если боитесь.

Я и не собиралась и, пока Зилла колдовала над рукой, уставилась в потолок.

— Вот и все, — мягкий голос успокаивающе коснулся натянутых нервов.

Как все? Я даже ничего не почувствовала?

Не веря, покосилась на свою руку — из нее торчала прозрачная трубка, а Зилла уже стояла и регулировала скорость подачи лекарства.

— Сейчас вам надо полежать спокойно. Если что-то понадобится, нажмите вот эту кнопку, и я сразу приду, — и с легкостью мотылька выпорхнула из палаты.

Делать было нечего. Я не взяла ни книги, ни журнала и сейчас не представляла, чем заняться пока не закончится процедура.

Окно далековато, и через него видно только кусочек темнеющего неба и покачивающийся пальмовый лист.

Потолок поражал идеальной, без единой трещины гладкостью, в отличие от медблока в приюте. Я не могла предаться любимому занятию — мысленно соединять трещины, рисовать картину и придумывать про нее историю. В общем, тоска беспросветная, и такой тоски еще дней десять, если Ви ничего не принесет.

Я прикрыла глаза, надеясь задремать, и это у меня почти получилось, если бы не распахнувшаяся дверь и не скрип резины о камень.

От неожиданности я подскочила и приподнялась на подушках, а увиденное навсегда лишило дара речи — в дверях, держа в одной руке стойку с капельницей, а в другой — огромную охапку цветов, стоял Нордгейт в бледно-лиловом, почти распахнувшемся халате.

— Я подумал, что, наверное, ты права, у тебя из-за меня одни неприятности, и пришел извиниться, — он неловко взмахнул букетом.

Он рехнулся, или в капельнице какой-то галлюциноген? А что, если мне поставили то же самое, и я тоже начну вести себя непредсказуемо?

— Т-т-ы хорошо себя чувствуешь? — ошеломленная и заикающаяся я растерянно смотрела на Нордейта.

— Вполне. Насколько это возможно, — он пожал плечами, и не удерживаемые поясом полы разошлись еще сильнее. Я невольно отвела глаза. Почему-то именно сейчас мне было неловко на него смотреть. Вообще, все, что происходило, казалось неправильным, неуместным и… опасным.

— Позволишь? — Нордгейт слегка наклонил голову, и раньше, чем успела подумать, я подвинулась, освобождая место.

Он внимательно посмотрел на меня и сел в кресло, а я почувствовала, как жаркий румянец смущения заливает уши и щеки.

— Все-таки решил поговорить об Адаме? — я старалась скрыть растерянность за насмешливым тоном. — Запал что ли?

Рэн фыркнул, развалился в кресле и вытянул длиннющие ноги.

— Про твоего Адама я могу в любое время навести справки и узнать все, что мне будет нужно.

Теперь наступила моя очередь фыркать — конечно, имея все ресурсы страны, может узнать все, что ему захочется. Наверное, чувствует себя всесильным.

По мере того, как густел запах лимона и мяты, на меня одна за другой накатывали почти осязаемые волны обаяния. И как я раньше их не ощущала?

Меня била крупная дрожь, как при ознобе, хотя в палате было более чем тепло. Я старалась не смотреть, но взгляд сам собой возвращался рельефной груди, чью смуглость только подчеркивал цвет халата, скользил ниже, насколько позволяли разошедшиеся полы, к прорисованному прессу, по скульптурной красоте рук. Еще только вчера они обнимали меня, прижимали к широкой груди…

Я порывисто вздохнула и зарылась под одеяло, спасаясь от него, от себя?..

— Тогда о чем ты хотел поговорить? — с трудом спросила сквозь стиснувший горло спазм.

— О тебе, — ответил Рэн так, словно для наследника правителя интересоваться девчонкой из приюта самое обычное дело. — Что, ни одной вазы, куда можно было бы поставить цветы? — он осмотрел палату и вздохнул. — Ладно, принесу позже, — и бросил тяжеленную охапку на кровать. От неожиданности я подпрыгнула. — Расскажи о себе. Где выросла. Кто твои родители. Чем занималась. Как попала в университет?

— Зачем? — я растерянно переводила взгляд с рассыпавшихся по кровати цветов на него и ничего не понимала. Если бы можно было удивиться еще больше, я бы это сделала, но, боюсь, что уже достигла предела. — Ты ведь можешь все сам узнать, — неожиданно для меня самой в голосе проскользнула издевка. Кажется, махнув рукой на отупевший рассудок, организм решил действовать самостоятельно и включил скрытые защитные резервы.