Лана Мур - (Не)случайная для принца

Его глаза лихорадочно блестели, и этот взгляд… Измученный, пронзительный…

Не говоря ни слова, я взяла Рэна за руку и пошла к лестнице.

— Спасибо, — едва слышно раздалось за спиной.

Скрежет металла по стеклу заставил повернуться к окну, и я не поверила своим глазам — черные силуэты в скалолазной обвязке свисали на тросах.

Поняв, что они обнаружены, фигуры выдавили вырезанное стекло и влетели в комнату.

— Мия, беги! — Рэн отшвырнул меня за спину и перегородил дорогу.

Я поскользнулась и растянулась на глянцевом полу.

— Беги, черт! — хрипло крикнул Рэн, перехватив бросившегося ко мне мужчину.

Я пыталась подняться, но ноги дрожали и оскальзывались, тогда поползла на коленках. Влажный чавк отвлек внимание.

Я обернулась и пронзительно завизжала, увидев, как голова Рэна отлетела, когда кто-то ударил его ботинком с толстой рифленой подошвой.

— Не-е-ет! Не трогайте его! Пожалуйста!

Теперь я уже ползла обратно.

— Что вы хотите?!

— Мия, нет, черт побери! — таких ругательств я от Рэна еще не слышала. Обычно он изъяснялся намного изысканнее, даже если оскорблял.

Я смотрела на вспухшую полосу на скульптурной щеке, на кровь, стекающую из разбитых губ. Правый глаз наливался синевой и заплывал.

Этого не может быть. Это не может быть правдой. Разве хоть у кого-то поднимется рука на Лорэнция Нордгейта?

— Тебя никто не спрашивает, Нордгейт, — грубый ботинок снова прошелся по точеному лицу, а другой по ребрам, отчего Рэн непроизвольно скрючился.

Сначала услышала душераздирающий крик и только потом поняла, что это я.

— Чего хотим? Тебя конфетка. Кого же еще, — лицо скрывалось под маской, но по голосу слышалось, что он улыбался. Если бы ты не пыталась бежать, то ничего бы этому красавчику не сделали. Или… сделали.

Рэн стонал на полу, а я смотрела и чувствовала, как слезы катятся по щекам.

— Он тебе нравится? — жесткие пальцы впились в щеки и держали, чтобы я не могла отвернуться. — Ну скажи, нравится, да? Давай.

Квадратный носок ботинка ткнул Рэна в спину. Я видела, как он пытается сдержать стон, но все же сквозь зубы вырвалось сдавленное шипение.

— Не надо, пожалуйста! — молила я, заливаясь слезами. — Я сделаю, что вы хотите, только прекратите!

— Так скажи. Сейчас я хочу, чтобы ты сказала.

Тяжелый ботинок врезался в живот. Я чуть не до крови прикусила губу. Кажется, мои слезы им только в радость. Сволочи!

— Посмотри, красивый… Был красивым. Богатый. Разве он может не нравиться.

— Да! Нравится! — я еле сдержалась, чтобы не плюнуть в закрытое маской лицо. — Он не прячется за масками, не совершает подлости, не избивает и по не похищает людей!

— Мия, нет, — просипел Рэн.

Мужчина замахнулся, будто собирался ударить, но мне не было страшно. Сжав губы, я твердо смотрела в черные глаза, но он сдержался. Только коротко хмыкнул.

— А тебя никто не спрашивал, красавчик.

Новый удар пришелся в висок, и Рэн обмяк.

— Забирайте ее.

Тот, кто только что стискивал мое лицо, оттолкнул меня и отправился к пролому в окне.

Больно выворачивая, связывали руки, будто была трофейным оленем, а я не могла отвести взгляд от Рэна. Стянули ноги, и я чуть не упала. Потом грубо заткнули рот, и я чуть не задохнулась.

Они пристегнули меня карабинами к одному из мужчин и так, беспомощную, безвольную, словно кукла, затащили через окно на крышу. Спустили в небольшой переулок и погрузили в припаркованную машину, где на голову надели грубый мешок.

Зачем столько сложностей, если собираются убить?

Мягко покачиваясь, мы поехали в неизвестном направлении, потом остановились. Меня, будто ковер, взвалили на плечо и куда-то понесли.

Соленый ветер, ритмичные подпрыгивания — мы плыли.

Хотят утопить? Знать бы еще за что.

Но больше всего жалела, что не увижу больше Рэна. Я сама не поняла, как и когда он стал для меня таким дорогим, что его страдания причиняли боль мне.

Неожиданно мотор замолк, и плаванье закончилось.

«Ну вот и все», — подумала я и приготовилась умирать, но ошиблась.

Меня снова вытащили и затолкали в машину. На этот раз поездка длилась недолго.

Послышался звук открываемых ворот, и вскоре мы остановились. Меня снова взвалили на плечо, будто мешок, понесли. Хлопнула дверь.

— Принимайте посылку, — прозвучал тот же самый голос, что и в квартире Рэна. Видимо, главаря.

Меня спустили на пол и сдернули мешок.

Сначала я моргала, ослепленная ярким светом, но потом рассмотрела небольшую светлую гостиную

— Проходи, дорогая, — сбоку раздался женский голос, я повернулась и онемела.

Этого просто не может быть!

На светло-бежевом, в широкую золотую полоску диване сидела приятная светловолосая женщина и улыбалась мне, как дорогой и желанной гостье, рядом с ней крепкий рыжеволосый мужчина с квадратной челюстью, а за их спинами…

— Адам?! — вместо своего голоса я услышала надсадный хрип. Горло от кляпа пересохло и не слушалось. — Что происходит?

Я словно оказалась в совершенно другом мире — полным покоя и уютных вещей. Мире, где людей не душат капельницей и не пытаются утопить.

— Милая, я понимаю, что ты растеряна. Мы очень рады, что ты цела и невредима, — женщина встала, расправила на бедрах песочного цвета платье из мягкой ткани, подошла и обняла за плечи.

Ее окутывало облако цветочных духов. После запаха крови, потных мужских тел и бензина это казалось невероятным.

— Мы рады, что успели вовремя, — она усадила меня на что-то мягкое и вложила в руки высокий запотевший стакан. — Выпей, тебе станет легче. Надеюсь, тот негодяй не причинил тебе боли? Не обидел тебя?

— Успели вовремя? — я вскочила и отшатнулась от навязчивой заботы. — Адам, это все ты? Ты устроил побоище в квартире Рэна? Ты видел, что с ним сделали? Кусок фарша и то лучше выглядит, чем он, после твоих головорезов! Зачем ты это сделал?!

— Не совсем так, дитя, — сухо и ломко начал мужчина. — Вся наша семья хотела тебе помочь. Я использовал свои связи. Сын, — он повернулся к Адаму, — знакомства, чтобы спасти тебя.

— Но меня не надо было спасать! — мне все больше казалось, что я попала в какой-то параллельный мир, где черное и белое поменяло местами. — Я была в полной безопасности. Я была под защитой Рэна!

— Рэна?! — Адам шагнул ко мне, и на его щеках выступили красные пятна. — Он для тебя уже Рэн?! Ты спала с ним?

— Это все что тебя волнует?

Господи, они тут все с ума посходили! Как хотелось сказать Адаму, что он прав, и я спала с Нордгейтом, увидеть, как скривится его лицо, услышать, как зубы превращаются в крошку, причинить ему такую же боль, что сейчас чувствовала я.

— Адам, успокойся, — остановила его женщина, видимо, мать. — Милая, — повернулась ко мне. — Не нервничай, мы все понимаем. Это защитная реакция. Когда человек не может повлиять на негативное окружение, его сознание трансформирует все в позитивное. Ты успокоишься, отдохнешь, придешь в норму. И устроим вам свадьбу. Как вы и хотели.

— Что?! Я?.. Мы?.. Мы разве хотели? Разве говорили? Собирались? Я ухожу!

Развернувшись, я отправилась к выходу.

— Не дури! — оказавшись рядом, Адам грубо схватил меня за руку. Куда только подевалась его обходительность? — Ты останешься здесь.

— А если нет, то что? Запрешь в подвале? Или изобьешь, как твои гориллы избили Рэна? Кстати, да! Мы спали с ним. И на острове, и в его кварти…

Не успела закончить, как тяжелая оплеуха отбросила меня двери, и из глаз полетели искры.

— Оу, уже начал, — ноги подкашивались, и я оперлась о стену. Щека горела, но я не стала ее прикрывать. — Продолжай, не стесняйся. Так ты намерен обращаться со своей женой?

— Сын! — отец тоже поднялся с дивана, и Адам отступил.

Ко мне тут же подошла мать и заворковала:

— Ты наша гостья. Мы не можем отпустить тебя в таком состоянии. Это все нервное. Пойдем, дорогая, тебе надо отдохнуть. Нордгейт воспользовался ситуацией. Он всегда так делал, верно? Пойдем. Ты поспишь, и все будет хорошо?