Лана Мур - (Не)случайная для принца

Наши сердца словно стремились соединиться точно так же, как это сделали мы сами.

— Спасибо, что помог мне со всем этим справиться, — почти беззвучно сказала я.

— Спасибо, что поверила, — ответил он.

Я попыталась встать, но Рэн не пустил. Развернув меня спиной к себе, стал массировать плечи.

— Ты ведь не думала, что сеанс спа закончен? Это еще даже не половина, — многообещающе пообещал он.

«Голди», — в памяти всплыло красивое лицо.

Нет, не буду думать о ней. Только не сейчас. Мне это нужно. Невыносимо нужно. Потом расстанемся и больше не увидимся, но сейчас он только мой. А то, о чем Голди не узнает, ей не повредит.

Мия была такой нежной и так доверчиво льнула ко мне, что, казалось, сердце готово было остановиться от переполнявших чувств.

Я старался не замечать красно-синие разводы на ее теле, но все рано временами от злости сводило челюсти.

Адам заплатит. На своей шкуре почувствует, что такое побои и насилие.

Как же после всего, что он сделал, у Мии хватило сил, храбрости переступить через это и довериться мне?

Думал ли я о Голди, находясь рядом с Мией? Разумеется, но только как о незавершенном деле.

Я не сомневался, что после моего очередного исчезновения из больницы, она, как и обещала, уехала из страны.

Голди была права. Во всем права. Мы запутались, заблудились в себе. Слишком привыкли считать себя парой и не понимали, хотим ли этого на самом деле.

Встреча с Мией помогла мне пробудиться, и я от всего сердца желал, чтобы Голди тоже встретила такого человека. Она, как никто, заслуживала счастья.

Закончив с массажем в ванне, я закутал Мию в большое полотенце и отнес на кровать.

Слуги исчезли где-то в недрах дома и старались лишний раз не мозолить глаза.

Мы будто снова оказались на необитаемом острове, только на этот раз с полным комфортом: теплой водой, мягкой кроватью, кондиционированным воздухом и, конечно же, изобилием еды.

— Хочешь есть? — спохватился я, перебирая темные волосы Мии. Казалось, за этим занятием я мог бы провести вечность. Смотреть на ее лицо, как тень от ресниц падает на щеки, как блестят глаза, когда она смотрит на меня, и подрагивают губы суккуба. Смотреть и знать, что она рядом. Она в безопасности.

— Я бы не отказалась, — кивнула она. — Но… не хочу, чтобы ты уходил.

Голос задрожал, и в нем послушались нотки отчаяния. Будто нам отведено ничтожно мало времени, и Мия не хочет упускать ни секунды.

Мне показалось, что ванне она точно так с таким же отчаянием обреченности, словно головой в омут, бросилась в мои объятия.

Вспомнил, как она цеплялась за меня, словно утопающий за спасительный круг, и стало больно.

Нет, разумеется, я был рад, что помог Мие, после всего, что с ней случилось, не свалиться в депрессию или не захлебнуться в истерике, но я рассчитывал стать для нее чем-то большим, чем спасательный круг. А какую роль отвела мне она?

В любом случае, сейчас рано об этом говорить. Сначала ей надо оправиться.

— Я недолго, — легко коснулся губами ее лба, поднялся и обернул бедра еще одним полотенцем.

В гостях у Грега я бывал часто, планировку знал и без труда добрался до кухни.

— Господин Нордгейт! — увидев меня, служанка вздрогнула и отступила. Ну да, не каждый день хозяева приходят на кухню в полотенце на босое тело. — Почему же вы не сказали, что проголодались? Не стоило вам самому беспокоиться, — скрывая смущение, хлопотала она и металась от холодильника к мраморному острову.

— Ничего страшного. Мы просто не хотели, чтобы нам мешали. Соберите, пожалуйста, какие-нибудь холодные закуски и напитки. Я подожду.

Наблюдая, как служанка проворно суетится, взял из корзинки апельсин и очистил от кожуры.

Из окна, как и из всех помещений в доме, открывался вид на море и курсирующие вокруг катера охраны. Мимо них точно никто не проскочит, если только аквалангист, но и он, выбравшись на сушу, столкнется со службой безопасности.

Из холла донесся непонятный шум.

Мужской голос что-то настойчиво говорил, но его без труда перекрывал повелительный женский.

Слишком знакомый, чтобы не понять, кому он принадлежит.

— Не отвлекайтесь, я скоро приду, — повернулся к испуганно замершей служанке.

Она кивнула, и я отправился на встречу с неукротимой мамой.

Успел вовремя.

Мама уже сломила сопротивление мажордома — что неудивительно, перед ее напором не устоит не то, что охрана, но и боевое соединение, — она уже готовила вторжение в гостиную, а там недалеко и до спальни, куда я не собирался ее впускать.

— Лорэнций, — как всегда, когда была мной недовольна, она назвала меня полным именем, но голос все равно остался вежливо-ровным. Кажется, самообладание не изменило ей даже когда сообщили о падении вертолета отца. — Когда ты научишься быть ответственным? — она сделала попытку обходным маневром проникнуть в гостиную, но я встал у нее на пути.

— Мне кажется, что на этом поприще я сделал значительные успехи, — стараясь попадать в тон ее голоса, возразил я. Если дать маме хоть малейший повод, то не успеешь заметить, как она соскользнет от интересующей меня темы.

— Очень в этом сомневаюсь, — надменно изрекла она. Иначе ты вряд ли снова сбежал бы из больницы, не удостоверившись, что нет угрозы для здоровья. Ты отдаешь себе отчет, что от тебя, от правильности и взвешенности твоих решений и поступков будут зависеть сотни судеб, а может, и жизней. Ты не простой булочник или каменщик, исчезновение которого никто не заметит, и на его место придут сотни новых. Ты — Лорэнций Нордгейт, будущее этой страны. Помни, пожалуйста, об этом, когда в очередной раз кинешься совершать необдуманные поступки. Что за маскарад ты здесь устроил? Охрана, катера. Детский утренник какой-то. Не такого я ожидала от наследника Нордгейтов. Или это идея твоего безалаберного Грега, раз уж ты на вилле его родителей. Кстати, они знают о ваших мальчишеских, недостойных взрослых мужчин проделках? Думаю, нет. Где они сейчас? На континенте? Сейчас ты оденешься, — она измерила меня оценивающим взглядом и быстро, но не достаточно, чтобы я этого не заметил, — стрельнула взглядом в гостиную.

Бьюсь об закла… о свое полотенце, что она догадалось кто там прячется.

— Мама, подожди, — прервал я не терпящую возражений речь. — Во-первых, я прекрасно понимаю, что от меня, от моих решений и поступков зависят судьбы людей. Быть может, сейчас я это понимаю лучше, чем когда бы то ни было. И именно поэтому я покинул больницу. Чтобы предотвратить готовящееся преступление, спасти человека, не позволить сломать жизнь. Во-вторых, — я поднял руку, заставляя замолчать начавшую говорить маму. — Мне безразлично, как все это выглядит со стороны. Главное, чтобы окружающие меня сейчас люди могли обеспечить безопасность этого дома и всех, кто в нем находится.

— И зря. Наследник всегда должен думать, как он выглядит и не позволять посторонним видеть себя в таком… — она взмахнула на меня рукой, — образе.

— Тогда, может, посторонние покинут этот дом?

Первый раз я увидел, как мама вышла из себя. Даже под внушительным слоем макияжа проступила бледность, а тщательно накрашенные губы сжались в узкую полоску.

— Ты сейчас меня назвал посторонней? Из-за этой… этой… безродной девчонки, плода адюльтера? И это после всего, что я для тебя сделала? Чем пожертвовала?

Выпалив все это, мама стиснула челюсти, будто хотела вернуть вырвавшиеся слова.

— Ты уже большой, поступай, как знаешь, но не удивляйся, если из-за нее настолько испортишь свою репутацию, что поставишь под угрозу престолонаследие. Чем тебе Голди была плоха? Не удивляюсь, что девочка не выдержала такого позора и сбежала из страны. Да и кто бы стал терпеть измену, да еще с кем.

Круто развернувшись, мама стремительно направилась к выходу, но я ее опередил, даже с риском лишиться полотенца.

— Как ты назвала Мию? — нам уже не было смысла притворяться друг перед другом. Мне — что я здесь один, а маме — что не знает, кого я прячу. Слова были сказаны и услышаны. — Плодом адюльтера? Измены? Откуда ты знаешь? Что тебе известно о ней? О ее происхождении?