Тем временем он все шел и оказался в незнакомом месте. Площадь совсем опустела. В глубине ее стояла, как обычно, церковь, но что это за церковь, он не знал, не помнил, как они шли из полицейского участка, делали так много поворотов, что немудрено было сбиться.
Вглядываясь в церковь внимательнее, он вспомнил, что видел ее однажды. Подошел, стараясь найти табличку на двери. Церковь Святого Джованни, это о чем-то говорило: они с Лорой заходили сюда как-то утром, чтобы взглянуть на роспись, сделанную Сима да Кончлиано. Отсюда рукой подать до залива Святого Марка и реки Скиавони. Там уже начинались хорошо освещенные места, обычно заполненные туристами в это время. Он вспомнил, как они свернули у реки и пришли к церкви. Вон и аллея впереди, они шли именно по этой тропинке. Однако, хоть он и узнал место, неясное беспокойство не проходило.
Вдруг он вспомнил, что это была не та аллея, по которой они шли к церкви, а совсем другая. Они проходили здесь накануне вечером, только с противоположной стороны. Да, именно так, она шла к небольшому мосту, канал в этом месте сужался, налево от моста находится Арсенал, а справа — улица, которая ведет к реке. Надо выбраться, а то в этих отдаленных темных уголках можно совсем запутаться.
Он дошел почти до конца аллеи, очертания моста стали различимы вдали, как вдруг увидел ребенка. Ту самую маленькую девочку в колпачке как у гнома, которая перепрыгивала из лодки в лодку накануне и исчезла в подвале одного из домов у канала. На этот раз она бежала от церкви в сторону моста. Она неслась, словно ей угрожала смертельная опасность. Мгновение — и все стало ясно: за ней гнался человек. Она обернулась, человек прилип к стеке, надеясь, что его не видно, ребенок помчался через мост. Джон, боясь еще сильнее напугать девочку, нырнул в какую-то дверь, которая вела в небольшой двор.
Он вспомнил страшный крик, доносившийся накануне из одного из тех домов, где прятался человек. Подумал, что тот же пьяный преследует ребенка снова. Молнией пронзила мысль, что это может быть тот самый маньяк, о котором писали газеты, теперь он нацелился на новую жертву. Конечно, могло быть просто совпадение, ребенок, скорее всего, убегал от пьяного родственника, но все же… все же… Сердце бешенно забилось, инстинкт предупреждал, что ему самому следует спасаться, бежать назад туда, откуда он пришел. Но что будет с ребенком? Он не может оставить в беде девочку.
Послышались шаги бегущих людей. Она юркнула во двор, где он стоял, не видя его, пролетела мимо к заднему крыльцу дома. Она громко рыдала. Это не были обычные рыдания ребенка, но панические всхлипывания испуганного существа, охваченного отчаянием. Были ли в доме родители? Кто-нибудь, кого он мог предупредить? Не долго думая, Джон бросился за ней в дом, вниз по лестнице в подвал, дверь распахнулась, как только она толкнула ее.
— Не бойся, — закричал он. — Они не тронут, я не позволю, я защищу тебя, — проклятие, его итальянский не позволял выразиться яснее, но, может быть, английский акцент успокоит ее.
Его призывы были напрасны. Рыдая, она бежала теперь уже по другой лестнице, спиральной, она вела на верхний этаж, теперь было поздно отступать. Внизу во дворе раздавался топот ног, преследователи настигали, лаяла собака, кто-то кричал по-итальянски. «Теперь я попался, они и на меня набросятся, — подумал он. — Нам обоим грозит опасность; если не удастся заблокировать дверь, мы погибли».
Он бежал вверх за ребенком, она влетела в какую-то комнату в глубине лестничной площадки, он вбежал за ней, захлопнул дверь. На его счастье, на двери был крепкий засов, он задвинул его. Девочка съежилась на полу у открытого окна. Если позвать на помощь, кто-нибудь услышит, прибежит, прежде чем преследователи выбьют дверь.
Комната была пуста, видно, во всем доме никого не было. Мебели не было, только старая кровать со старым матрацем, да куча тряпья в углу.
— Не бойся, — хрипел он, задыхаясь от бега, — все в порядке. — Попытался улыбнуться.
Ребенок поднялся с пола, колпачок свалился с головы. Теперь можно было рассмотреть. Джона охватил ужас, страх сковал язык. Это был вовсе не ребенок — женщина-карлик, плотного сложения, около трех футов ростом, с большой квадратной головой, непропорционально огромной для ее роста. Седые волосы свисали до плеч. Она больше не всхлипывала, а оскалила зубы в зловещей улыбке, раскачивая головой вверх и вниз.
Он услышал топот на площадке лестницы, в дверь бешено стучали, теперь кричал не один, а несколько голосов, собака неистово лаяла.
— Откройте! Полиция!
Создание пошарило в рукаве, вытянуло нож и метнуло в Джона с поразительной силой и ловкостью. Острие вонзилось ему в горло, он повалился на пол, липкая жидкость обагрила руки.
Он снова увидел вапоретто, на палубе стояла Лора, рядом с ней обе сестры, они спешили в Венецию. Не сейчас, не завтра, а через день. Теперь он знал, почему они вместе и куда направляются. Создание что-то бормотало, забившись в угол. Стук в дверь, звуки на лестнице еле различимы…
— О, Господи, — успел подумать он, — какая нелепая смерть…