— Это начало психоза, — остановил он себя. — Вот так сходят с ума.
Он посмотрел на часы: половина седьмого. Лучше не связываться с полицией, продолжать поиски в одиночку. Вернуться в отель, позвонить в школу и узнать, как Джонни. За целый день он впервые подумал о сыне.
Но было уже поздно. Внутренняя дверь открылась, муж и жена вышли.
— Обычная болтовня, — разочарованно бросил муж, проходя мимо Джона. — Они сделают все возможное… Ничего они не сделают… В Венеции столько иностранцев, и все воруют! Местные вне подозрений. Кто бы им платил за то, что они обворовывают клиентов? Желаем удачи.
Он кивнул Джону, жена улыбнулась и поклонилась, и они ушли. Джон последовал за офицером в комнату.
Начались обычные формальности: имя, адрес, паспорт, как долго проживаете в Венеции, и так далее, и тому подобное. Затем вопросы по делу. Джон, чувствуя, что капли пота проступили на лбу и стекают по лицу, пустился в долгие объяснения. Первая встреча с сестрами, встреча в ресторане. Состояние Лоры, вызванное смертью дочери, телеграмма о болезни Джонни, решение жены лететь самолетом, ее отъезд и внезапное возвращение. Кончив рассказ, он почувствовал, что устал, словно прогнал машину триста миль без остановки после тяжелой болезни. Допрашивавший его полицейский говорил на прекрасном английском с сильным итальянским акцентом.
— Вы говорите, — начал он, — что ваша жена еще не совсем оправилась после тяжелой утраты. Это было заметно здесь в Венеции?
— Да, пожалуй, — ответил Джон. — Не видно было, чтобы отдых на нее особенно действовал, она была очень нездорова. Ее настроение стало немного улучшаться после встречи с этими сестрами вчера в Торселло. Наступила некоторая расслабленность. Бедняжка, она рада была ухватиться за соломинку, поэтому и поверила, что покойная дочка наблюдает за нами, находится рядом. Эта вера очень благотворно подействовала, Лора снова стала самой собой.
— Это естественно в данной ситуации, — сказал офицер. — Но вчерашняя телеграмма, несомненно, оказалась еще одним ударом для вас обоих.
— Именно так. Поэтому мы решили вернуться домой раньше времени.
— Между вами не было ссоры, разногласий?
— Ни малейших. Мы выработали план единодушно. Единственное, о чем я сожалел, что не могу лететь с женой одним рейсом.
Полицейский кивнул.
— Возможно, у вашей жены случилась внезапная потеря памяти. Встретив тех двух женщин, она начала что-то припоминать, они оказались единственным звеном, связавшим ее с прошлым, она боялась потерять их из виду. Вы описали дам весьма детально, думаю, что их нетрудно будет разыскать. Пока вам лучше вернуться в отель, мы с вами свяжемся, как только узнаем что-нибудь новое.
Джон подумал, что полиция, по крайней мере, поверила ему. Они не приняли его за сумасшедшего, который выдумал всю эту галиматью и попусту отнимает время.
— Поймите, — сказал он, — я не могу ждать. Эти женщины могут оказаться преступницами, нам не известны их намерения по отношению к моей жене. Такие случаи известны…
Офицер впервые за всю беседу улыбнулся.
— Пожалуйста, успокойтесь, не расстраивайте себя напрасно. Уверен, что все объяснится очень просто.
«Хорошо тебе говорить, — подумал Джон. — Но все же какое объяснение он имел в виду?»
— Извините, что отнял так много времени, — сказал он. — Я понимаю, что полиции сейчас не до меня, ведь убийца-маньяк еще гуляет на свободе.
Он сказал это намеренно, пусть полицейский задумается, нет ли связи между странными убийствами и исчезновением Лоры.
— Ах, это, — сказал полицейский. — Мы надеемся, что убийца скоро будет в наших руках.
Его уверенный тон успокоил Джона: убийцы, пропавшие женщины, украденные вещи — все находилось под бдительным контролем полиции, в успехе можно было не сомневаться. Они обменялись рукопожатием, Джон вышел из кабинета и спустился вниз.
«Может быть, офицер прав, — думал он, возвращаясь в отель. — У Лоры мог случиться провал в памяти — напряжение последних недель и прочее. Сестры встретили ее в аэропорту и забрали к себе в отель, потому что она забыла, где останавливалась. Возможно, они сейчас пытаются разыскать его. В любом случае, он бессилен, больше ничего не сможет сделать. Теперь очередь полиции найти решение». Ему хотелось только одного: добраться до своего номера в гостинице, повалиться на кровать с хорошей порцией виски, а потом позвонить в школу в Лондон и узнать о Джонни.
Мальчик-посыльный отвез его на лифте в маленький скромный номер на четвертом этаже в конце коридора. Комната казалась пустой, безликой, ставни закрыты, со двора доносился запах кухни.
— Попроси, пожалуйста, прислать мне в номер виски, — сказал он мальчику, — и имбирного лимонада.
Когда за посыльным закрылась дверь, Джон прошел в ванную комнату, подставил лицо под холодную струю и с облегчением ощутил успокаивающее действие воды на разгоряченную кожу. С наслаждением сбросил туфли, повесил пиджак на спинку стула и растянулся на кровати. За стеной гремел приемник — передавали некогда популярный шлягер, много лет назад вышедший из моды. Когда-то это была любимая песенка Лоры: «Я люблю тебя, Беби…» Джон протянул руку к телефону, заказал Англию. Закрыл глаза. Голос еще выводил: «Я люблю тебя, Беби… Не могу забыть тебя».
В дверь постучали. Вошел официант с напитками. Слишком мало льда, какая досада. Он проглотил виски залпом, не запивая. Через несколько минут ноющая боль внутри прошла, стихла, уступила место, пусть ненадолго, ощущению полного спокойствия. Зазвонил телефон. Он напрягся, стараясь подбодрить себя, приготовиться к худшему. Джонни, может быть, умирает, или уже умер. Тогда терять уже нечего. Черт бы побрал Венецию.
Оператор сообщила, что вызов принят, через минуту раздался голос миссис Хилл с другого конца линии. Ее, видимо, предупредили, что говорит Венеция, она сразу поняла, кто у телефона.
— Алло, — услышал Джон. — Я так рада, что вы позвонили. Все хорошо. Операция прошла успешно. Хирург сделал ее днем, не хотел рисковать, все прошло удачно. Джонни чувствует себя лучше. Волноваться нет оснований. Он будет спать спокойно ночью.
— Слава Богу, — ответил он.
— Да, да, нам всем стало легче на сердце, мы так волновались. Теперь передаю трубку вашей жене.
Джон сел на кровати, словно пораженный громом. Что она хочет сказать? Затем он услышал голос Лоры, спокойный и отчетливый.
— Дорогой, дорогой, ты меня слышишь?
Он не мог ответить. Рука, сжимавшая трубку, стала мокрой от волнения.
— Слышу, — прошептал он.
— Я не очень хорошо тебя слышу, — говорила Лора. — Но ничего, не обращай внимания. Миссис Хилл сказала уже, что все хорошо. Такой прекрасный хирург, и очень внимательная сестра у Джонни на этаже. Я счастлива, что все обошлось благополучно. Долетела хорошо и сразу приехала в школу, прямо из аэропорта. Эта компания в самолете — все такие забавные, ты обхохочешься, когда я тебе расскажу. Когда приехала в больницу, Джонни уже отходил от наркоза, узнал меня и очень обрадовался. Хиллы меня прекрасно встретили, отвели свободную комнату в своем доме, это близко от больницы, на такси можно очень быстро доехать. Сегодня лягу пораньше, сразу после ужина, очень устала и переволновалась. Как ты добрался в Милан? Где остановился?
Джон не узнал свой собственный голос. Было впечатление, что говорит компьютер.
— Я не в Милане. Я еще в Венеции.
— В Венеции? Почему? Что-нибудь с машиной?
— Не могу объяснить. Произошла жуткая путаница.
Внезапно он почувствовал такое изнеможение, что чуть не выронил трубку, и к своему стыду понял, что начинает плакать.
— Какая путаница? — в голосе Лоры звучало беспокойство, даже враждебность. — Ты не попал в аварию?
— Нет, нет, ничего страшного не произошло.
Молчание. Снова голос Лоры:
— Тебя плохо слышно, трудно разобрать. Не хочешь ли ты сказать, что напился до бесчувствия?
О, Боже! Если бы она знала! Он, конечно, на грани потери сознания, но отнюдь не от виски.
— Я думал, — сказал он медленно, — мне показалось, что я видел тебя на катере, с близняшками. Вы направлялись обратно в Венецию.
Объяснять было бесполезно.
— Как ты мог видеть меня с сестрами? Ты знал, что я поехала в аэропорт. Дорогой, ты меня извини, но это идиотизм. Ты помешался на этих близняшках. Надеюсь, ты не говорил ничего подобного мисси Хилл?