Снова эта ухмыляющаяся сумасшедшая бородатая рожа… В злом взгляде ни капли сострадания, ни капли жалости. Только грязная похоть, желание причинить боль… Он не просто убьет ее, он надругается над ней. Теперь сомнений в этом не было… Животное. Зверь… Мразь, сумевшая одержать кратковременную победу над той, перед кем был рожден пресмыкаться. В обычной жизни Влада бы даже не посмотрела на него… Конечно, ему хотелось одержать верх над этой русской госпожой. Красивой, дорого одетой, маняще пахнущей. Влада не знала, из какой среды вышел ее экзекутор. Возможно, он сын бедных деревенщин которые обычно смотрят на таких, как она, со слепым обожанием и ненавистью. Ненавистью от недосягаемости. Их красота и сексуальность видятся этим несчастным бедолагам в стократ больше, чем это может быть на самом деле. Они из разных миров. Они обманывают себя, автоматически причисляя таких девушек к шармутам, тем самым прячась от факта– любой из них готов отдать полжизни за ночь с такой. Теперь же он был ее властелином. А она его игрушкой. Слезы беспомощности и досады снова подкатили к горлу, хотелось выть, как псина, хныкать, как маленькая соплячка– от боли и унижения… Против этого зверя у нее не было никакого оружия…Он не пожалеет, не отступится…Она была приговорена, потому что против этого человека у нее не было оружия… Она могла унизить Карима своей неприязнью и равнодушием, потому что он привык чувствовать себя желанным и уверенным в себе мужчиной…Этому это было просто не нужно…Ее сопротивление и отвращение только раззадорят его. Такие мужики ощущают себя победителями как раз тогда, когда женщина корчится под ними не от необузданной страсти, а от боли и унижения. В этом их триумф. И от этого становилось лишь страшнее. Вот оно, дно…Дно, из которого выбраться уже нельзя…Когда выход только один– быстрая смерть…Ха,– пронеслось у нее в голове– смерть будет, но отнюдь не быстрая…Этот шакал постарается получить все… Как страшно и противно…Хочется вырывать…Скрипнула дверь, яркий свет и злобный хохот– он направляет на нее яркий луч фонаря– нарочно, чтобы увеличить ее унижение и страх…Еще одна яркая вспышка и гул в голове– щека горит. Он сразу наотмашь зарядил ей что есть мочи по щеке, просто так.
– Жива, шармута!– злобный рык где– то сверху.
Во рту солоно. Наверное, от крови. Страшно болит скула…Почему– то вспомнились постели, мягкие и нежные…Васель, Васель…Губы затряслись, как у ребенка…Помоги мне. Она стала судорожно рвать свои железные путы, но эта тварь лишь злобно расхохоталась. Надо успокоиться, чтобы не доставлять ему радости от своей паники, но только не получается….Ее колотит. Как же хочется просто взять и умереть. На месте….От инфаркта…Но жизнь продолжается. Он хватает ее за волосы и запрокидывает голову назад.
– Соскучилась, русская шпионка?!– кричит он ей.
Губы трясутся и она ненавидит себя за слабость и малодушие. Как бы хотелось его ударить, но сил нет. Ноги затекли и, кажется, уже отказали. Он больно бьет по груди. Боль невыносимая. Она плачет и стискивает зубы, чтобы не начать молить о помощи. Бесполезно. Она бубнит что– то невнятное…Сама не понимает, что…Как маленький ребенок, который инстинктивно зовет на помощь сильного….Васель? Нет, не Васель…. Карим…Она произносит его имя, и ей словно полегче…Даже этот гад как– то напрягся…Или ей показалось. Она все равно его не видит– он все еще светит в нее этим проклятым фонарем. Карим… Карим. Она словно в бреду…Словно это имя вводит ее в транс…Словно это последнее заклинание, способное защитить ее…Железная дверь снова скрипит. Она открывает из последних сил глаза и видит крепкую высокую фигуру мужчины. Этот силуэт не спутаешь ни с кем. Когда она увидела его впервые, думала, что это пропасть, конец…Теперь– жизнь, начало…Она помнит громкие выстрелы, оглушающие вспышки…И вот, его сильные руки держат ее…Наконец– то она может провалиться в забытие… Теперь уже можно…
***
– Куз ухтук (араб.– мат), Абу Умар, так ты исполняешь мои приказы?– почти проревел Абдерразак, вне себя от ярости. Увиденное всего секунду назад потрясло его до глубины души…Неужели такое возможно? Неужели это забитое полуголое существо, похожее на загнанного зверька– женщина, по которой он так скучает… Женщина, которую он почти боготворит… И на все это обрек ее он? Почувствовал, как его взгляд застилает красная пелена. Злоба кипела в венах, рука автоматически потянулась к пистолету. Быстро и решительно. Но шакал тоже не дремал. Абу Умар понял всю серьезность ситуации, молниеносно вскочил со своего места и тоже потянул руку за спину. У него был пистолет. Он специально оставил в магазине лишь две пули– для нее…Либо чтобы пристрелить как собаку…Либо чтобы смертельно ранить после истязаний– пусть помучается…Теперь она, видимо, достанется другому…И пуля, и шармута…
– Даже не думай, манъюк (араб.– мат),– осек его Карим. За его спиной появилась бледная фигура Валида. Он все еще не знал, правильно ли поступил, сразу рассказав Кариму, как только узнал, что происходило в доме с этой русской… Потом Влада будет усмехаться тому, что именно навязчивая любовь его матери спасла ее. Валид то и дело сбегал с новой локации в старый дом, потому что Мария Павловна все время плакала за ним. Абу Умар этого не знал, никто не знал. Карим бы пришел в ярость, узнав, что Валид так рискует, перемещаясь по открытой местности по одному и тому же маршруту– вычислить их дислокацию по таким телодвижениям смог бы даже вчерашний студент, ныне работавший в спецслужбах. Валид сразу понял, что в доме творится неладное. Зашел внутрь– тишина. Устремился на кухню– привычное место обитания мамы. И тут услышал ее крики за дверью. А дальше действовать надо было оперативно…
– Зачем ты пришел?! Ты же отдал ее мне!– в отчаянии закричал Абу Умар.
– Я отдавал ее тебе? Ха, куз ухтак, я поселил ее в этом доме, с другими женщинами, а тебя поставил приглядывать за домом, не за ними!– Агрессия нарастала в этом мужчине все больше и больше. Он бросил быстрый взгляд на бедную девушку, и сердце его сжалось. От боли и ярости… Она была почти голой за исключением висевшего где– то у талии куска ткани. А вдруг этот мудак ее отымел?– пронеслось, обжигая горячей волной гнева, у него в голове– Мысль о том, что Влада могла снова быть с другим, просто окончательно превратила его в зверя…Такого, какого его знали на полях сражений…
– Я забрал ее себе, потому что ты украл мою Фатыму!– закричал в последних конвульсиях отчаяния Абу Умар.
– Что ты несешь? Какую Фатыму?– не понимал Карим.
– Женщину, которая мне понравилась! Женщину, которая было похожа на мою погибшую жену! А ты просто отымел ее и выбросил через ночь! А сам думаешь о неверной шлюхе!– кричал из последних сил Абу Умар, – она зло, она шпионка, ее надо убить!
Карим жестко и властно засмеялся, отчего поежился даже Валид. Он видел своего друга в таком состоянии впервые.
– Не забивай мне мозги какой– то бабой! Вопрос, Абу Умар, не в женщинах. Я твой командир. Отдал тебе приказ. И ты ослушался. Ты оспорил мой авторитет. В глазах у самого себя и у других. Ты украл то, что принадлежит мне. А поскольку я верующий человек и ты верующий человек, я накажу тебя по шариату. Дай мне свой пистолет,– сказал он голосом не приемлющим возражений.
Абу Умар обреченно трясущимися руками протянул ему оружие. Валид опасливо заерзал…Что все это значило…
– За воровство по шариату забирают руку. Сядь на пол и будь мужчиной. Вытяни свою правую руку!– приказал Карим.
Абу Умар начал молиться и стонать. В глазах его палача проскочило отвращение. И этот слабак всего несколько минут назад собирался истязать хрупкую полумертвую девушку.
– Очевидно, ты приготовил этот пистолет для нее…– Карим быстро вытащил магазин и увидел только две пули, потом зарядил пистолет снова– Что же, его испробует твоя рука.– С этими словами он без колебаний выпусти две пули. Одну– в кисть руки, другую– в локоть. Абу Умар взвыл от боли. Выстрелы с близкого расстояния– от дула пистолета его теперь раздробленную конечность отделяло не больше полутора метров. Он кричал и извивался, как уж.
– Я делал это ради тебя! Ради нас всех! Она ведьма! Шармута! Недостойная!– кричал в истерике и агонии Абу Умар.
– Мне решать, достояна она или не достойна. Благодари Аллаха, что она все еще жива. Иначе я бы спустил с тебя шкуру живьем… Радуйся, что отделался всего лишь рукой… Не скули, как пес. И не смей больше ослушиваться моих приказов. Это касается всех,– последнюю фразу он бросил на повышенных тонах, обратив свой взор в сторону Валида.