И снова тонкое лезвие, почти невесомым касанием трогает кожу пальцев.

— Но все это не то, правда? Я все никак не могла понять. Мне это нападение в другой стране голову ломало. Никак не ложилось в картинку. Ведь усилили охрану, а потом Дрозд поехал и привез меня. И все это мешало тебе работать, а значит, была еще какая-то цель. Да? Кивай, сладкий, иначе я на руках не остановлюсь.

От былой красноты не осталось и следа. Бледность. Струйки пота. И обреченность в глазах.

— Сам скажешь, что именно было твоей целью? Ты ведь понял, да? Тебя использовали и подставили. Знаешь, как мы тебя нашли?

Глаза загорелись злостью, зрачки сузились, и будь у него сил больше, он бросился бы Диму душить. Да. Догадался, мразь. Точно. А значит, в живых его оставлять теперь нельзя.

— Эх, Валя-Валя, женщина может беззаветно любить до самого гроба, а может так же яростно ненавидеть, когда узнает, что ее умело и равнодушно использовали в игре, не посвятив в правила. А она ведь действительно влюбилась. Не жалко ее тебе, нет?

Не жаль. Жалость в их мире вообще чувство, не имеющее смысла.

Еще один палец лишен ногтя.

— Цель была: собрать нас всех вместе в одном городе, так? А желательно еще ближе. И натравить меня на Дрозда. Да только ты нанял не тех ребят, Валя, не дотянули. И мы все ранены, но живы. И теперь я точно знаю, что Дрозд не при чем. И самое главное, целью был именно он, да?

Дима не сдержалась и вместо того, чтобы аккуратно резать, вогнала тонкое лезвие под ноготь, наслаждаясь тем, как задергалась ее жертва. Время выходит, и действие препарата прекращается.

— Кивай, Валя, а то я начну злиться.

Валя кивнул.

— Хороший мальчик, молодец. Продолжим. Значит, Дрозд. Вот тут все окончательно стало похожим на сраную бразильскую мелодраму.

— Дима, может, достаточно? — Игорь больше не мог видеть этого.

Он считал, что знает ее, что понял. Нет. Ни хрена он не понял. У нее в душе давно ничего нет. Все наносное, поверхностное. И только сейчас, кажется, он видит ее настоящую. Пустую. Холодную. Равнодушную. Жестокую.

— Да ты подожди, Игорь, дальше будет интересней. Мы только еще одного участника дождемся.

Открылась дверь, и Зураб пропустил в комнату Дрозда. Злого. Очень злого Дрозда.

— Какого черта ты творишь? — заорал, и плевать ему было на всех, — Совсем спятила?

Дима молча проигнорировала бешеный рев и повернулась к застывшему на месте Вале.

— Продолжим? Или дальше ты не в курсе?

Мужчина сцепил зубы. Ага. Значит, в курсе.

Ей надоело бродить в потемках и набивать шишки. В этой комнате, как минимум два человека знают, что и почему. Но молчат. Один- потому что его это все не касается, и это просто работа, а вот второй… Второй молчит по непонятной причине, то ли старается уберечь кого-то, то ли кого-то покрывая. Никакой из вариантов Диму не устраивал.

Она смертельно устала от всех этих мужских игр. Устала.

— Целью был Дрозд, так? И я должна была поверить, что в давней истории с моим похищением и убийством моего ребенка замешан он, так?

Валя, не дожидаясь просьбы, кивнул. Его уже начало морозить. Пот не ручейками, а полноводной рекой стекал по коже. Но, сцепив зубы, мужчина терпел пока только малую часть боли.

— А потом… я должна была его пристрелить. Пуля в голову и все, конец?

Валя мотнул головой. А Дрозд занервничал. До него только сейчас начала доходить вся катастрофа ситуации.

— Я должна была сделать так, чтобы Игорь Шрайман поверил в предательство своего человека, и отдал мне приказ на ликвидацию, так?

Валя смотрел на нее, не кивая, просто закрыл глаза, подтверждая все сказанное.

Шрайман — старший подошел ближе, всмотрелся в лицо замученного мужика, и кивнул Василию. Но тот, прежде, чем действовать, посмотрел на Диму, дожидаясь разрешения.

Все, что нужно он подтвердил, и Дима кивнула.

Кажется, все выдохнули с облегчением, когда Вася снова сделал инъекцию, но уже другого препарата. Валик вырубился. Зашли еще пара ребят и унесли безвольное тело.

Действующие лица остались.

А Дима начала вытирать руки от крови специальной спиртовой салфеткой.

Первым тишину нарушил Игорь. Он был в бешенстве от всего этого. Ему было противно. Но остались вопросы, которые нужно было решить в срочном порядке.

— Почему?

Он не смотрел на женщину, которая с абсолютным спокойствием вытирала свои руки от чужой крови. Но вопрос прозвучал, и отвечать тоже ей. У Дрозда смелости не хватит.

— Тебя интересует почему именно ты и я?

— Да, я не понимаю. Это все месть? И она личная. Но почему именно я и ты?

— Со мной все понятно, — в каком-то смысле Дрозд мне был дорог, и он ко мне привязался, когда я была маленькой. Это символично, что убить его должна была я. Дорогой ему человек.

— Хорошо, окей, с тобой ясно, — нетерпеливо оборвал он, — А я? При чем тут я?

— А это еще более символично. Что может быть лучше, чем смерть от руки родного сына, а?

Шок. Все застыли и уставились на нее, как на сумасшедшую. В какой-то степени так оно и было, конечно, но не настолько она спятила, чтоб такое ляпнуть, не подумав.

— Что???

На Дрозда было жалко смотреть, но у нее не осталось выбора.

— Твои родители познакомились уже тогда, когда твоя мама была беременной. Ты ведь родился недоношенным, так? — Шрайман медленно кивнул, — Недоношенный мальчик, весом в четыре кило? Серьезно?

— Это ни о чем не говорит.

— Дрозд какое-то время работал во Владике, недолго. Но успел познакомиться с милой девушкой, которая заканчивала художественный институт. Правда, командировка подошла к концу, но девушку с собой он не позвал…

— Хватит! — рыкнул зло Дрозд, — Ты ни хрена не знаешь, не смей о ней говорить…

Он двинулся к Димке, но дорогу перегородил Игорь. Просто встал, как стена и попросил: «Продолжай».

— Дрозд уехал, а твоя мама через какое-то время вышла замуж за состоятельного молодого человека и уехала из города. Правда, не в столицу и не так далеко, но тем не менее. А потом родился ты, спустя даже не восемь, а семь с половиной месяцев. Я подозреваю, что о твоем существовании он не знал, и как уж узнал, мне неведомо. Но, спустя десять лет, был открыт счет на твое имя в одном банке, — твои родители снимали с него деньги. Так смогли дать взятку за твое поступление на бюджетное место в университете. С деньгами было туго, время еще такое, — все разваливалось. И еще один ребенок на шее. Их можно понять. Дрозд начал работать в «Алросе»…

— А потом меня, подающего надежды гения, но без опыта, взяли в такую корпорацию. По протекции главы службы безопасности.

Если бы Дима могла, она бы посочувствовала Игорю. Страшно вот так вот узнать, что всю жизнь тебе врали, и что твои достижения… они ничего не стоят, потому что и не твои вовсе, а влиятельного папочки.

Да, Игорь был и оставался гением, — этого никто не отменит и не оспорит, но сам факт вмешательства для такого самодостаточного и гордого человека, унизителен.

— Тебя взяли на работу потому что ты был ее достоин, — хрипло произнес Дрозд, но на сына не смотрел, стыдно было. А вот на Диму был готов обрушить всю свою ярость, — Ты не имела права вмешиваться.

— Меня наняли решить проблему, и проблема- в тебе. Ты ведь знаешь, кто тебе мстит. Либо знаешь, либо подозреваешь. И даже знаешь за что. Но молчишь. Кого ты защищаешь?

— Ты не так все поняла.

— Правда? У меня нет больше желания играть в эти игры. Я думала, что ты виноват во всем. Но нет, у меня свой враг, а у тебя свой. А значит, мне нужно разобраться сначала с тобой и со всем этим дерьмом, и потом заняться собой. Два года шла по ложному следу, ты думаешь у меня есть время и силы растягивать все еще на пару лет?

— Разберешься, — он улыбнулся, — А дальше что, а, девочка? Пуля в висок, и пошло все к черту, да?

— Тебе какое дело? У тебя есть сын, ты о нем заботишься так, как умеешь, как можешь. Я не осуждаю. Но ты что-то знаешь. Ты кого-то покрываешь. Я думала, защищаешь Игоря, но нет. Не его. Кого-то другого.

— Хочешь узнать кого защищаю? — мужчина дождался от нее кивка, — Ну так посмотри на себя в зеркало и увидишь кого, дура! — рявкнул напоследок и ушел.