Никтория Мазуровская - Не уходи. Останься

— Я устал, мы уезжаем. Данила уже внизу с остальными.

— Ничего не понимаю, но раз так хочешь…

— А тут и понимать ничего не нужно, милая, твой босс ревнивый сукин сын, вот и все.

От этих слов был эффект взрыва ядерной бомбы, не меньше. Шрайман весь побагровел, Вася отвернулся, Катя выпучила на них глаза.

А Дима… она не собиралась вмешиваться в игры «взрослых мальчиков».

— Ясно, мы уходим, Роман пришлет адрес, если ты еще хочешь поговорить.

— О чем он хочет поговорить, Дима? — Игорь стремительно подошел к ней, схватил за руку, сжал. И увидел, что кольца нет, медленно повернулся к Ибрагиму и уставился на его руку, — Ты же… ты не можешь вот так простить все. Ты же не дура, Дима, — шепчет потрясенно.

Ибрагим же старательно себя сдерживал, но, видит бог, этот собственнический жест его добил. Привел в неконтролируемое бешенство.

Он несколько лет не видел свою женщину. Не смел показываться ей на глаза. Не трогал, не касался. Только говорил с ней мысленно, и то, когда сил себя контролировать не было.

А этот… какой-то левый мудак, знающий ее каких-то пару месяцев, позволяет себе такое?!

Ни Дима, ни второй охранник даже дернуться не успели, как их драгоценный босс был схвачен за грудки и припёрт к стенке.

О, этот взгляд, полный сдерживаемой ярости и желания пустить сопернику пулю в башку. Он Ибрагиму знаком, да, каждый день на протяжении этих месяцев видел в зеркале.

— Моя жена и вправду не дура, это ты точно подметил. Но говорить со СВОЕЙ женой я буду столько, сколько захочу и сколько она мне позволит, ясно?

— А где ты был, когда твоя жена превращалась в убийцу, а? Где были твои разговоры?

— Хватит! Прекратите! — Дима вцепилась в его руку, — Ибрагим… прошу… хватит!

— Только ради тебя, милая, — убрал руки, отступил на пару шагов.

— Мы уходим! Вперед, на выход!

Его жена подхватила своего босса под руку и с силой потащила к дверям.

Сорвался. Как школьник какой-то!

Дверь хлопнула, — ушла, даже не сказав ничего.

Вот бл*дь, только появился, а уже наломал дров.

Со злости долбанул кулаком по стенке. Не помогло. И потому он бил, снова и снова. Пока костяшки на пальцах не перестали болеть и осталась только немота в руках, и куски кожи вперемешку с кровью.

За своей злостью и обидой не заметил даже, что давно не один.

Ромка стоял, подпирая стенку в метре от него, смотрел на все это и улыбался.

— И ничего в этом мире под Луной не меняется, да, брат? — лениво произнес и подошел к нему, чтобы стиснуть в крепких братских объятиях.

Не забывайте добавлять роман в библиотеку, а так же подписывайтесь на профиль автора))

Москва, Россия. Сейчас.

Ездить по ночной Москве — сплошное удовольствие. Никаких тебе пробок, заторов, недовольных водителей и нудных сигналов сотоварищей по стоянию на дороге, в середине дня.

Вася за рулем был спокоен и невозмутим, его дело маленькое — вести машину.

Вторая машина ехала впереди и там находился Шрайман младший, который, кстати, больше всех возмущался, потому как вечер они покинули преступно рано, по его меркам. Обиделся. Не дали ему блеснуть на приеме специфичной, но все же красотой.

Модельки на нем так и висли, впрочем, может виной тому не его внешняя красота, а финансовый счет в банке, заработанный старшим братом?

Но все это не Димина забота.

Ее главная головная боль… сейчас он сидел на заднем сиденье и медленно закипал, становясь похожим на чайник. Пара из ушей не было, конечно, но щеки покраснели от сдерживаемого гнева. Забавное зрелище, что тут можно еще сказать?!

Жалко Катю. Она уж точно ни в чем не виновата, но и ей незаслуженно досталось на орехи. Поэтому женщина даже думать забыла, чтобы коснуться своего мужчины, забилась в угол, — глаза невидяще смотрят на улицу.

Дима себе слово дала, что с Катерининым обидчиком разберётся, как только уладит дело Шраймана, но похоже, начинать действовать придётся раньше. И ладно, не страшно. Что-то подсказывало, что там не супер-киллер, а практически бывший муж, недавно вернувшийся с отсидки за мошенничество в крупных размерах. В принципе, и так все было ясно: муж предложил жене дело, та отказалась, имела место парочка сеансов избивания слабого пола сильным, а потом этот «джентльмен» загремел за решетку. Вышел и узнал, что родная и любимая подала на развод, и снова взялся за старое, — сеанс кулачных боев. Но, раз следы были только на руках и, возможно, несколько замазанных на шее, что-то пошло не так. Или кто-то помешал супругам, почти что бывшим. А, может, сама супруга за несколько лет подтянула свою физическую форму и смогла дать отпор.

Может, там была ваза, пепельница (хотя Катя не курит, значит, не вариант), ну на крайний случай, сковорода или бутылка. Бита вот тоже вполне реально могла быть.

Картина у Димы сложилась, — нужно только понять, как бы все решить раз и навсегда. Не хотелось бы оставлять этот вопрос открытым, когда Зима решит исчезнуть из жизни Шраймана.

А такое рано или поздно произойдет.

И после сегодняшнего вечера это случится намного быстрей, чем было ею задумано.

Сейчас, когда голова работала нормально и эмоции не мешали трезво оценивать ситуацию, становилось очевидным зачем Ибрагим устроил весь этот спектакль с танцами, обниманиями и прочим.

Нужно было просто вспомнить насколько ее муж закрытый человек и как сильно не терпит вмешательство журналистов в свою жизнь. Ведь каждая статья или даже просто упоминание Сургута в прессе было согласованно его пиар-отделом и пресс-секретарем холдинга.

А вот это неожиданное появление на показе и вечере, потом сцена с тем как он ее утащил в подсобку на какое-то время…

Газетчикам будет чем полакомиться на досуге. Тут и к гадалке ходить не надо, что первые полосы нескольких скандальных изданий они украсят, — сто процентов.

И такая выходка, именно выходка, была продумана и спланирована. О, это не просто муж, приревновавший жену, и на эмоциях плюнувший на свою деловую репутацию. Нет. Тут все глубже. И стоит только подумать об этом, вспомнить какой он на самом деле человек, и это все станет кристально понятным.

Он специально засветился. И специально вместе с ней. Это был вызов. Брошенная перчатка в рожу врага.

А значит, можно сделать сразу несколько выводов. Первый, — Ибрагим почему-то уверен, что все взаимосвязано, и его присутствие рядом с Димой, кого-то (не считая Шраймана-старшего) сильно выведет из себя. Второе, — для таких действий нужно быть уверенным в личности этого неведомого человека, а значит, Ибрагим его знает, раз пошел на открытую провокацию.

Осталось сложить все пазлы, и картина станет понятной.

На подкорке, где все инстинкты обостряются, у Димы все немело от тревоги, замерло в ожидании катастрофы. А то, что это будет что-то глобальное и очень для нее болезненное, она была уверена.

Это кто-то фундаментальный, тот, чье мнение, чье отношение было для нее настолько важным, что Ибрагим решил вмешаться. И быть рядом, чтобы помочь не поймать гада, а пережить все это с наименьшими душевными потерями.

И от осознания этого становилось дико страшно. Так, как давно не было. Появилось ощущение близкой смерти, дышащей ей прямо в затылок.

Холод по коже пробежался, волосы дыбом встали. Все тело заныло. Каждый перелом, вывих, трещинка, — все взвыло. Будто на смену погоды кости выкручивало, но нет, погода тут совсем ни при чем.

Это душа пыталась подготовиться к разговору. К неминуемой боли, что затопит сознание и опять придётся как-то дальше жить. Учиться ее терпеть, ломать устои своего мира.

Или, может, и не придётся ничего делать?

За окнами темнота, и только яркие фонари мелькают один за другим. Дима, правда, не видела их, она смотрела на свое отражение в стекле.

Лицо молодой женщины, а глаза старухи, которой уже за девяносто, и она так устала жить, что нет-нет, но молит высшие силы о тихой безболезненной смерти.

Интересно, душа вообще может устать? Износиться от невыносимых потерь?

Полчаса, как они приехали в дом Шраймана, и все это время Дима сидела в кабинете и слушала.