Никтория Мазуровская - Не уходи. Останься

— Ну, раз мы теперь точно уверены кто есть кто, а самое главное почему, может, уже решим, что делать дальше?

— Что ты предлагаешь? — она знала этот озорной блеск в его глазах, — ничего хорошего он не предвещал.

— Поохотиться!

Все давно разошлись, разъехались.

Ибрагим бы остался, но Диме было трудно сосредоточиться на деле, когда он находился в непосредственной близости.

Они с Ромкой сидели в ее комнате, точнее развалились на кровати.

— Это безумная идея.

— Да, но ничего лучше придумать мы не успеваем. Так что. Да…

Продолжить он не успел, дверь в комнату распахнулась и в нее зашел злой Шрайман. Ничего не говоря, просто сел на пол возле кровати, голову положил на матрац.

— Продолжай, не стесняйся.

— Эмм… нам просто нужно быть готовыми в любую минуту, — закончил Ромашка свою мысль и взглянул на Шраймана, требуя озвучить свой вопрос и проваливать нафиг.

— Не смотри на меня так. Я не понял почему не можем его посадить. У меня лучшие юристы, его есть за что взять под стражу.

— Да, есть, и это вполне реально. Но одна мааааленькая мелочь: про Диму, известную под кличкой Зима, он молчать не будет. А как ты помнишь, — Интерпол не дремлет. Доказать, что Дима — это Зима, они смогут, если захотят, пусть и потратят на это годы. Но все это время Дима проведет в какой-нибудь тюрьме строгого режима, а потом все докажут и станет совсем весело. Игорь, — это не вариант.

— Хорошо, понял. Но…

— Никаких «но», Шрайман. Все уже решили, менять что-то поздно. Иди спать.

На дворе ночь и Дима устала за этот день. Они рассмотрели кучу планов, еще больше разных планов развития ситуации они отмели, как совсем негодные и абсолютно невероятные.

Остановились на том, что будут ловить на живца, а дальше- по обстоятельствам.

И все бы хорошо. Но, может случиться так, что она окажется со своим отцом один на один. И у него рука не дрогнет, а вот у нее…

Везде все закрыто. Незамеченным подобраться к дому Шраймана было невозможно.

Охрана, камеры, датчики движения.

Он только от дороги успел пару шагов сделать, как пришлось возвращаться обратно. Успел засечь мужиков в машине. И это точно были не рядовые водилы, у которых тачка заглохла. Охрана, сторожевые псы. Ими хорошо просматривалась местность от шоссе.

Пришлось отъехать на пару километров, а потом бегом по пересеченной местности леса. Чудом не спалился.

Где-то в душе даже гордость была. За Диму. Она обеспечила круговую охрану, — не пройти, не проехать. Если брать дом Шраймана, — для этого нужна маленькая армия.

В любой защите можно найти лазейку, когда-то он сам объяснял «дочери» это. И сейчас был уверен, — его слов она не забыла. Поэтому, даже если пробраться через лес, дальше будет сложней. Напасть неожиданно будет невозможно.

А значит, козырей у него осталось совсем ничего.

Можно было бы взять старую оптику, и вперед. По паре пуль на каждого.

Но он почему-то упорно искал другие варианты, не хотел прибегать к последнему. Останавливало что-то.

Столько лет он ждал этого момента.

Столько лет он ненавидел и желал убить их всех. Искал их, выслеживал, думал, как свести всех в одном городе, в одном месте.

И вот, когда цель достигнута, не мог решиться на последний шаг.

На Шраймана плевать. Он с удовольствием посмотрит на рожу старого «друга», когда его дорогой сынок будет харкать кровью у него на глазах, а тот нихрена не сможет сделать.

Он столько лет наблюдал, как Дрозд заботится о своем сыне. Как ненавязчиво участвует в его жизни. Помогает делом и советом.

Мразь!

Ему до смерти хотелось увидеть лицо Дрозда, когда он будет ощущать поганое бессилие и агонию.

И он увидит. Впитает каждый миг его боли.

Жаль, что девчонку не удастся оставить в стороне. Слишком правильная. Сама в сторону не отойдет, значит, придётся и ее убрать.

Будь у него выбор, он бы не стал трогать «дочь». Пусть не родная, но где-то глубоко внутри он что-то чувствовал к ней. Может быть, поэтому и не смог тогда довести дело до конца, поручил другим.

Но теперь… Если бы она выбрала кого-то другого, а не Сургута, возможно он бы оставил ее в покое. А так…

Соседи помогли Марте сбежать. Взяли ей билеты, вещи собрали и готовы были увезти его детей.

Этого он простить никому не смог. Так что, участь Сургута решена давно. Он сдохнет последним, как и его брат.

Внутри уже давно нет ничего. Пусто.

Он понимал, что давно перестал быть человеком, который любил жену, детей, умел быть преданным и верным. Семье. Стране.

И этому факту был рад.

Нет никаких раздирающих эмоций, чувств. Нет вины. Сожалений. Боли. Даже ненависть, и та давно себя изжила.

У него был план. И он просто хотел ему следовать.

Завибрировал старенький черно-белый телефон. Сообщение от информатора.

«Завтра целый день в офисе, потом недельная командировка, едут только проверенные люди. Меня не берут. Действовать надо сейчас.»

Ну что ж, финальный аккорд прозвучал, пора на сцену.

Москва, Россия. Сейчас.

Каждую минуту, ожидая удара в спину, она сходила с ума.

Нервы на пределе. Силы на исходе.

Каждую секунду она ждала, что вот сейчас что-то случится, но вокруг стояла тишина.

Тишина перед огромной бурей.

Надо признать, что быть наживкой — это очень мерзкое ощущение.

Все понимали, что Шраймана в этой роли использовать нельзя, по той простой причине, что он постоять за себя в полной мере будет не в состоянии.

Поэтому, сейчас он находился в окружении только проверенных ею лично людей, и занимался работой в своем кабинете.

А вот Дима собиралась съездить в одно место и проверить как идет подготовка к «командировке».

«Командировка» — это план Б, на тот случай если сейчас ничего не выйдет, тогда Шрайману придётся исчезнуть, так же, как и ей. Исчезнуть так, чтобы ни одна собака не смогла найти, или просто даже попытаться это сделать.

Место мертвых — на кладбище, и именно там они все и останутся.

Новая жизнь, новая личность. И никаких контактов с прошлым. ЧП-шный вариант, но кто знает, может случиться так, что ничего другого и не останется.

Тем более — это Москва, здесь на каждом шагу происходят аварии со смертельным исходом.

Им пришлось пойти на крайности. Со всеми этими событиями они упустили из виду крота, того, кто помогал Зимину. Этот человек был, и близко. На чем его держали- не ясно, но это явно не просто денежный интерес, что-то еще.

Но пока Рома заново проверял всех и искал на чем и кого можно было поймать, Диме приходилось выполнять роль живой приманки.

С ней был только Василий. Она бы и Кимуру взяла, но в офисе оставался Шрайман и Ибрагим. Рисковать с таким раскладом глупо.

— Ты так и не рассказала куда босс уматывает, — Вася вел машину и кидал на нее любопытные взгляды.

— Летим к бриташкам, будет крупная сделка, он решил лично сопровождать груз. Ну и отдохнет, заодно Катерину выгуляет.

Василий на ее слова понятливо усмехнулся, а Дима замерла вся в один миг.

Внутреннее чутье завопило об опасности, тонкие иголки впились в кончики пальцев.

Дима отвернулась к окну, едва заметным движением ослабила ремень безопасности, которым была пристегнута. Пистолет или нож даже трогать не стала, а вот маячок еле успела врубить.

Боковым зрением заметила, как в бок с ее стороны мчится джип Grand Cherokee. Идет на таран, мразь.

Скрежет металла. Противный звук битого стекла. Их машина вильнула в сторону, зацепила обочину и перевернулась.

Димка хорошо приложилась головой. По лицу потекла кровь. Сердце стучало бешено.

Но внутри она была абсолютно спокойна. Как никогда.

Вот оно. Прямо сейчас она находится в той точке невозврата, когда обратно уже не повернёшь. Только вперед. И только от нее будет зависеть, что произойдет дальше.

Она не ощущала боли от повреждений, — спасибо колоссальному выбросу адреналина. На какой-то момент она даже оглохла.