Рейф потянулся через плечо Лидии за своим бокалом и одним глотком осушил его. Так как он зорко следил за всем происходящим, то от его внимания не ускользнуло то, как переглянулись друг с другом Питер Уайтинг и банкомет. Это стало последней каплей. Негодяю нельзя было запретить передергивать, но пусть хотя бы проделывал свои фокусы сам. Втянуть же в грязную игру банкомета было просто подло.
Когда все сделали ставки, сдающий выбросил на стол карту Рейф проследил за движением его руки и удовлетворенно кивнул, когда Питер Уайтинг выиграл.
Отлично сыграно, — поздравил Рейф победителя. — Ну что, еще партию и подведем черту?
Спихнув с колен Лидию, он встал, перегнулся через стол и со всего маху заехал кулаком в челюсть банкомета. Тот глухо хрюкнул и сполз на пол.
Какого черта, Бэнкрофт! Что вы себе позволяете?! — вскочил па ноги возмущенный Найджел Харрингтон.
Полагаю, что сей господин исполняет свои обязанности спустя рукава, — подчеркнуто растягивая слова, отозвался Рейф. Взяв Лидию за руку, он подвел женщину к освободившемуся стулу банкомета. — Значит, так. Каждый вносит в банк, скажем, по сотне соверенов, а после этого Лидия откроет верхнюю карту колоды.
Вы нарушаете все правила, Бэнкрофт! — воскликнул Харрингтон, побагровев от возмущения.
Ай да старина Рейф! — хохотнул Френсис. — За старое взялся? И куда же теперь?
— Думаю, в Индию — ответил Рейф, задумчиво потирая подбородок. — А может быть, в Китай. Ни там, ни там никогда не был.
— А мы, выходит, должны оплатить ваши путешествия? — Найджел бросил вопросительный взгляд на Уайтинга.
— Только в том случае, если проиграете. Так что, играем или нет? — равнодушным тоном осведомился Рейф и сделал ставку.
Молодой аристократ посмотрел на лежавшие на столе деньги, перевел взгляд на валявшегося без чувств на полу банкомета, опустил глаза на небольшую кучку монет перед собой, снова поднял и встретил прямой взгляд Рейфа.
— У меня нет ста соверенов, — облизав вдруг пересохшие губы, пробормотал он.
— В таком случае всего хорошего.
Питер Уайтинг поднес край своего бокала к глазам и задумчиво посмотрел на своего напарника:
— Пора и до дома прогуляться, верно, Найджел?
— Идите ко всем чертям, Уайтинг! — Найджел снова встретился глазами с надменным и равнодушным взглядом Рейфа. — У меня есть только вот это, — заявил он и вынул из нагрудного кармана толстый, сложенный во много раз лист плотной бумаги, который и бросил на стол.
— Господь с тобой, Найджел! — расхохотался Уайтинг. — Да ты, оказывается, храбрец! Никогда бы не подумал!
— Он стоит по меньшей мере сто соверенов, — с этими словами Харринггон тяжело опустился на стул и потянулся за своим бокалом.
На какой-то момент Рейфу даже стало жаль Найджела. Однако, несмотря на свои манеры и вид заправского денди, парню наверняка уже стукнуло двадцать два или двадцать три года, а в этом возрасте пора бы уже понимать, что если ты не любитель рискованных авантюр, то не стоит околачиваться рядом с такими мерзавцами, как Питер Уайтинг.
Рейф кончиками пальцев передвинул документ в центр стола, налил себе еще немного портвейна и посмотрел на Лидию. Женщина улыбнулась ему в ответ и игриво провела кончиком языка по своим белоснежным зубам.
— Этого достаточно.
Глава 1
— Мэй, где ты? — громко позвала Фелисити Харрингтон дрожащим от волнения голосом. — Поторопись, пожалуйста! При очередном ударе грома — старые стены опасно задрожали — девушка уцепилась за лестничные перила, всерьез испугавшись, что надвигающаяся буря играючи снесет дом с фундамента. Дай-то Бог, чтобы им с Мэй удалось до этого укрыться в подвале.
— Фелисити, мне в окно льет дождь!
— Знаю, солнышко мое. Но сейчас мы ничего не можем сделать. Забирай свою постель и перебирайся в гостиную. Сегодня придется спать там. Не боишься?
— Нет, не боюсь! Вот здорово!
— Проклятие, Найджел Харрингтон, — пробормотала Фелисити сквозь стиснутые зубы, — тебе следовало бы сейчас быть здесь!
И вовсе не потому, что от ее брата был бы толк — этим он не страдал с самого детства. Просто бывали дни, как, например, сегодня, когда Фелисити чувствовала себя на сотню-другую лет старше своего двадцатидвухлетнего брата-близнеца. Они оба были черноволосыми и темноглазыми, как их мать, но на этом сходство заканчивалось. Мать частенько говаривала, что Найджел унаследовал от своего отца самую малость здравого смысла, что в ее устах подразумевало его полное отсутствие.
Пять недель назад Найджел взашей выгнал Смайта, их последнего слугу. Что говорить, отсутствие дворецкого сэкономило бы им в месяц целых три сотни фунтов, если бы Найджел не вбил себе в голову отправиться в Лондон и на выигранные там деньги отремонтировать родовое поместье. Невзирая на возмущенные протесты Фелисити, он развернулся и был таков в их единственной карете, запряженной последней лошадью, заодно прихватив с собой все наличные деньги, кроме тех, что она успела припрятать на крайний случай. Но сегодняшний вечер, как ей казалось, грозил им непоправимой бедой…
От нещадных ударов шквалистого ветра и низвергавшегося с небес ливня старые стены и чердачные балки оглушительно скрипели. А когда прямо над домом грянул очередной удар грома, на Фелисити посыпались куски штукатурки. В воздухе повисла густая влажная пыль, от которой запершило в горле.
— Фелисити! — пронзительным голоском позвала Мэй.
— Иду, милая, иду! — отозвалась та.
Фелисити могла только догадываться, почему так перепугалась восьмилетняя девочка, обладавшая болезненно-живым воображением.
Чертыхнувшись, Фелисити перевалила через перила тяжеленное стеганое одеяло, и оно полетело вниз, по дороге смахнув со столика их единственную хрустальную вазу, Ваза разлетелась на мелкие куски.
Стремительно сбежав по лестнице, девушка бросилась через прихожую к Мэй, когда под напором ветра из ближайшего окна с оглушительным звоном вылетели стекла. От неожиданности и от ударившего в лицо мокрого ветра Фелисити дико взвизгнула. Кое-как заслонившись рукой, она добралась наконец до спальни сестренки.
Занавески трепыхались на ветру, как крылья раненой птицы. Мэй торопливо сваливала на середину одеяла в кучу одежду, книги, игрушки и обувь.
— Фелисити, а где Полли? — выкрикнула она, уставившись на сестру диким взглядом.
— Внизу, в гостиной, пьет чай с мистером Медвежонком. Давай-ка я тебе помогу собраться.
Встав на колени, Фелисити собрала одеяло за углы и крепко связала их. Поднявшись на ноги, она выволокла объемистый узел в коридор и потащила его к лестнице. Мэй поспешила следом, крепко прижимая к груди свою любимую подушку.
— Все до нитки промокло! — воскликнула девочка, на мгновение прижавшись встревоженным личиком к подушке.
Фелисити схватила сестру за руку и потянула за собой вниз по лестнице. Ничего страшного — высохнет!
Скрип дома стал просто угрожающим, и Фелисити встревожено подняла глаза к потолку. Тот змеился трещинами, Которые множились буквально на глазах.
— Господи, нет… — в ужасе еле слышно выдохнула она, Надеясь, что Мэй ничего не заметила.
Едва сестры спустились вниз, как порывом ветра с оглушительным грохотом вышибло парадную дверь. Мэй завизжала, Одна из высоких створок с треском сорвалась с петель и рухнула на пол прихожей, чудом пощадив обеих.
Фелисити почудилось, что вой ветра исполнился нотками откровенно злобного торжества. Схватив Мэй за руку, она поторопилась в сторону гостиной, что находилась в новом, восточном, крыле дома. Мокрые пряди волос облепили лицо, застилали глаза. За спиной снова раздался оглушительный звон выбитых стекол, и дом содрогнулся под очередным ударом урагана. Стены западного крыла дома, мучительно затрещав, задрожали, и через мгновение половина здания с грохотом рухнула, подняв, несмотря на непрекращающийся ливень, густые клубы пыли. Во все стороны полетели куски штукатурки, стекла, обломки дерева и брызги воды. Фелисити кричала, не слыша собственного голоса.
Не отдавая себе отчета в том, что делает, она повалилась вместе с сестрой на пол, прикрывая малышку своим телом. Когда грохот смолк и дом перестал содрогаться, Фелисити поднялась на ноги и трясущимися руками принялась для чего-то расправлять смятую и насквозь промокшую юбку.
— Мэй, идем! — прокричала она срывающимся голосом. — В гостиной мы будем в безопасности!